Повелители слез (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 41

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая

   Он укрыл ее одеялом и, несмотря на кажущуюся бодрость, Веста почти сразу же уснула в тепле и относительной безопасности. Привычно свернулась калачиком, спрятала нос и засопела.

   Едва ее дыхание выровнялось, Рейбэк аккуратно высвободил ее руку из-под одеяла, прошептал заклинание, и игла вновь вернулась на место.

***

   Она проснулась через несколько часов, хотя казалось, будто проспала сутки, не меньше. Начинала болеть спина от долгого лежания и голова от всего произошедшего.

   Рейбэк спал рядом, в стороне валялся шприц и трубка, из чего Веста заключила, что он все-таки продолжил переливание, когда она уснула. И уйти уже не смог, взял дочь за руку, осторожно укутал одеялом и уснул, очевидно, надеясь проснуться раньше нее и уйти.

   Он выглядел очень плохо. Не то чтобы постаревшим - для некроманта пятьдесят лет не были критичным возрастом, скорее, он смотрелся изможденным.

   Веста, совершенно ничего не понимая, смотрела на отца. Как можно одновременно и помогать и ненавидеть? Почему он то кажется стопроцентным подонком, то спасает ей жизнь и даже вроде как демонстрирует какие-то чувства?

   Ей вдруг вспомнились далекие и теперь кажущиеся нереальными моменты из детства. Почему-то все сказки ей читал отец, и перед сном он ей спокойной ночи желал, и гулять водил он. Мать она почти не помнила, лишь некоторые отрывки из детства, которое закончилось всего лишь в шесть лет. Веста вспомнила мягкий голос отца, как он успокаивал ее после очередной "страшилки" и как она буквально на следующий вечер требовала рассказать новую, после которой опять бежала к отцу, прятаться от грозы, чьих-то шагов или страшных теней. Сейчас она теней не боялась, но почему-то желание спрятаться ее не покидало. Будто подслушав мысли дочери, Рейбэк ее обнял. Тут же раздался раскат грома, и Веста вздрогнула: давно она не слышала в этом мире звуков. Почему-то вокруг этого дома все было иначе. И ветер завывал, и гроза бушевала, и даже снежинки летали, как она успела заметить, выглянув в окно.

   - Испугалась что ли? - усмехнулся Рейбэк. - В двадцать шесть грозы боишься.

   - Грозы в мертвом мире? - хмыкнула Веста. - Да, боюсь.

   - Ты сильная девочка, переживешь. Мне понравилась твоя речь, когда я уезжал из университета. Ты ведь потом пошла учиться к Дерку, да?

   - Ага. Он, конечно, та еще рептилия, но неплохо меня натаскал. По крайней мере, мне больше не надо оживлять кактусы, чтобы от кого-то отбиться.

   - Да уж, с ботанической магией ты переборщила, - чуть улыбнулся Рейбэк. - Зато было весело. Я наслышан о твоих подвигах. На самом деле, ты невероятная. Столько времени скрываться под чужим именем... Я ведь действительно случайно тебя нашел, специально даже не пытался, хотя и знал, что ты осталась в Лесном. Не скажу, что не искал, но после твоего выпуска из приюта, следы терялись.

   - Ну, извини, - проворчала Веста.

   Она немного помолчала, прислушиваясь к собственным ощущениям.

   - Может, объяснишь все-таки? Что происходит? И почему вдруг ты нам помогаешь?

   Подумав, Рейбэк ответил:

   - Знаешь, когда ты была маленькая, ты постоянно болела. Кошмар какой-то, после каждой прогулки лежала с температурой и зелья не спасали. А гулять с тобой надо было - ребенок, как-никак. И я стал давать тебе витамины перед каждой прогулкой. Они помогали и, хотя ты все равно кашляла, сильно не болела. Эти витамины были в форме таких зеленых травяных шариков, которые нужно было рассасывать. Я помню первый раз, как давал тебе эту штуку, потратил часа два. Уговаривал, обещал чего-то, а ты ни в какую. Не помню как, но мне удалось тебя уговорить съесть это чудо лекарской мысли. Ты кривилась, стонала, но ела горькую гадость, а потом вдруг обрадовалась. Помнишь, почему?

   - Они внутри сладкие были, - улыбнулась Веста. - Со вкусом клубники.

   - Да, там была клубника. В сочетании с мятой она дает интересный эффект. Если знать, как приготовить. Ты дошла до клубники и радостно стрескала витаминку, едва ли не потребовав еще. А потом мы с тобой гуляли два часа, и кашель лечили всего пару дней. Такие приемы скоро стали привычными.

   - Я помню, - сказала Веста.- Я всегда долго отказывалась, а потом, дойдя до сладкого, думала, какая же я дура. Каждый раз. И зачем ты мне все это рассказываешь?

   - А затем, что этот пример наглядно иллюстрирует если не мои мотивы, то хотя бы линию поведения. Примерную.

   - Не поняла, - вынуждена была признаться Веста.

   - Я ненавижу тебя. Ты кажешься мне глупой, безответственной, наглой, и так далее, по списку. Но это пока ты жива и здорова. Пока бегаешь где-то там, у себя, пытаешься мне мешать. Я буду отпихивать тебя в сторону. Но умереть не дам. Ты моя дочь, Веста, Элла или как ты там себя называешь. И смерти я тебе не желаю.

   - А двадцать лет назад? Что это было? Если сейчас ты мне смерти не желаешь, что, в принципе, совпадает с твоими действиями, тогда объясни события моего детства.

   Мужчина приподнялся и внимательно посмотрел на дочь.

   - Уверена?

   Веста задумалась.

   - Это разрушит только что начавший устанавливаться образ неплохого человека, способного на какие-то правильные поступки?

   - В пух и прах, - подтвердил Рейбэк.

   - Тогда я не хочу знать, - отвернулась Веста. - Не говори мне. Если вдруг ты врешь, и скоро что-нибудь со мной сделаешь, то я не хочу до этого мучиться подозрениями и сомнениями. А если нет...может, я пару часов помечтаю, будто бы у меня есть хоть один родитель. Кстати, расскажи о маме, я ее почти не помню.

   - О маме, - Рейбэк пожал плечами, - а что о ней рассказывать? Была дочерью одного из моих сотрудников, я тогда на короля не работал. Учился, способности развивал, развлекался. Собственно, мама твоя меня ненавидела люто. То ли за то, что я сволочью был, то ли за то, что лучше нее учился. Ты, кстати, не обольщайся, дорогая, истории в стиле "ненависть переросла в любовь", не будет, мама твоя жить со мной так и не смогла толком. Она была красивой, умной и, в принципе, обычной. А вот я не на шутку увлекся. Продажные девочки - это отлично, без шуток. Но мама твоя была очень интересной дамой. И неприступной, конечно. Я вообще с девушками не церемонился и в ухаживания не лез особенно. Сын богатых родителей, весьма недурен, силен - все в койку прыгали сами. А кто не прыгал, тех или я не хотел, или тащил силой. Твоя мама оказалась в категории номер два. Когда выяснилось, что она беременна, даже тогда она родителям о том, что случилось, не рассказала. Пришла ко мне, рыдала в холле. Я очень смеялся, потом подумал, что ребенок это не так уж и плохо, а статус замужнего и семейного мужчины даст мне возможность подняться выше, чем придворный некромант. Так мы и поженились. Дальше рассказывать?

   - Не надо, - сквозь слезы отозвалась Веста. - Уйди, пожалуйста.

   - Нет, - ответил Рейбэк. - Пока не стоит, там Хранитель с Анной говорит, меня просил не беспокоить. А тебе нужно наблюдение. Все, вытирай слезы, это было почти тридцать лет назад.

   - А сейчас что-то изменилось? - всхлипнула Веста.

   - Многое, - очень серьезно ответил Рейбэк. - Очень многое.

   - И что же?

   - Осознание, - последовал короткий ответ.

   - Осознание, - хмыкнула девушка. - И чего же?

   - Ты не хочешь продолжать этот разговор, - мужчина вздохнул и прекратил обнимать дочь, понимая, что хрупкое доверие, установившееся в начале разговора, пропало без следа.

   - Я хочу, наконец, разобраться, кто ты такой. И как мне к тебе относиться.

   - Как раньше относилась. Я не стал внезапно добрым и хорошим, запомни это, ладно? Тебе уже было сказано, что мир на черное и белое не делится. Но я скорее ближе к черному. Не потому, что вынашиваю планы уничтожения мира или что-то в этом роде. Просто потому, что помимо вселенского зла есть зло обычное. Я могу убить, не моргнув глазом. Любого. Женщину, мужчину, старика, ребенка - без разницы. Если мне будет нужно, я это сделаю. И тебя смогу. Не хочу, но при надобности не дрогну. Я могу принимать наркотики, мне плевать и на побочные эффекты, и на их вред, все равно ничего не сделается. Если мне нужно будет расслабиться, я смогу сделать инъекцию. Я этого не делаю лишь потому, что не люблю, иллюзия счастья самого счастья не заменяет. Я могу пытать, причем очень изощренными способами, независимо от того, как меня умоляют. И невиновного ни в чем могу пытать. А еще я люблю боль. Это если применительно к отношениям с женщинами. Поэтому жена моя новая спала отдельно, а для меня держали в особняке парочку симпатичных девушек, которые...

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая