Человек с разрушенных холмов - Ламур Луис - Страница 31

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая

— Будьте вы прокляты! Трусливый койот! Вы его боитесь! Боитесь!

— Это не так, мэм. Ни у кого из нас нет причин убивать Роджера Бэлча. Едва ли его кто-то особенно любит, но это не повод, чтобы убивать человека.

— Вы боитесь! — гневно повторяла она. — Вы боитесь!

— Вы должны извинить меня, мэм. — Я попятился назад. — Я не убийца.

Послав мне вслед проклятия, она вернулась в дом. Как только я вошел в барак, к дверям подошел Фуэнтес.

— В чем дело? — с любопытством спросил он.

Я рассказал.

Он задумчиво посмотрел на меня, потом пожал плечами.

— Я думаю, что он сказал ей, что между ними все кончено. Или что женятся на Энн Тимберли.

— На ком женится?

Я повернулся к Фуэнтесу.

— Он ухаживает за ней. Ездит на свидания, у них все обговорено… Об этом все знают. Наверно, и Барби-Энн узнала и высказала ему это в лицо.

Джо Хинг слушал.

— Ничего, переживет, — беспечно заметил он.

— Не знаю, — помолчав, возразил я. — Она в таком возбужденном состоянии. Если не сможет найти кого-нибудь, чтобы убить его, то сделает это сама.

Выудив из-под койки вещевой мешок, я достал из него рубашку, требующую починки, и принялся зашивать дыру. Большинство ковбоев возят с собой иголку и нитки, но моя рубаха была из оленьей кожи, и я зашивал ее тонким сыромятным ремешком.

С минуту Хинг наблюдал за мной.

— Черт побери, — сказал он, — у тебя получается прямо как у портного.

— Я научился этому, наблюдая за матерью, она большая рукодельница.

Он задумчиво посмотрел на меня:

— Откуда ты, Тэлон? Ты никогда не говорил.

На Западе такой вопрос задают крайне редко. Поэтому я лишь повторил за ним:

— Это верно. Никогда.

Хинг слегка покраснел и стал подниматься, но я не желал его обидеть.

— Я с севера… Из Колорадо.

— Хорошая страна, — обронил он и вышел.

Фуэнтес лежал, растянувшись на своей койке. Теперь он сел и натягивал сапоги.

— У меня плохое предчувствие, — бросил он. — Как у старого быка перед бурей.

Взглянув на него, я запрятал конец кнута и туго затянул его.

— У меня тоже, — согласился я с ним.

На двор въехал Бен Ропер и, спешившись, стал расседлывать коня. Потом распустил лассо и заарканил свежего.

— Ну и куда он собирается, как ты считаешь? — спросил я Тони.

— Он это тоже чувствует, — ответил он. — И на всякий случай готовится.

Из дома вышла Барби-Энн и окликнула Бена:

— Совсем забыла. Харли хочет, чтобы кто-нибудь из вас подменил его. Ему надо съездить домой.

Фуэнтес начал было вставать, но я махнул ему, чтобы сидел.

— Я сам поеду.

На улице я сказал Бену:

— Пока у тебя в руках лассо, отлови и для меня одного. Этот серый вполне подойдет. Я подменю Харли.

— Но ты только что приехал, — запротестовал он.

— А ты нет? — Я улыбнулся. — Мне надо убраться из этой хижины. У меня от него начинается лихорадка.

Бен накинул петлю на серого, который, почувствовав ее, тут же успокоился. Это был хороший конь, и хоть я на нем не ездил, но видел, как он бегает. Оседлав его, я затянул подпругу.

Стоя рядом, Бен сворачивал лассо. Он не сводил с меня глаз и наконец произнес:

— Джо говорил, что у тебя был разговор с Барби-Энн. И что она хотела, чтобы ты убил Роджера Бэлча.

— Угу.

— И сколько она предложила?

— Пятьсот.

— Ух ты! — Он посмотрел на меня. — Тогда она точно сошла с ума!

— Настолько, что готова сделать это сама. — Я быстро огляделся. Поблизости — никого. — Интересно, знает ли ее папаша?

Бен закончил сворачивать лассо.

— Мимо него мало что ускользнет, — заметил он. — С виду не скажешь, но на самом деле он, кажется, знает все.

Когда я приехал, Харли дожидался рядом со стадом.

— Что-то ты долго, — заметил он.

— Она только что сказала. — Мне не очень понравилось его поведение.

Он развернул коня и уехал — не в сторону ранчо, а на юг, туда, где находился его дом.

Объезжая стадо шагом, я старался сбить его поплотнее и отметить беспокойных коров и быков, от которых только и жди неприятностей. Всегда найдутся те, что готовы вскочить и побежать или, чуть что, оторваться от остальных. Но животным хватало корма и воды, теперь они устраивались на ночь, хотя вечер еще только наступил. Скоро кто-нибудь из ребят подъедет ко мне на помощь, но скот выглядел совершенно спокойным — ему нравилось место, где его держали. Обычно с утра стадо немного отгоняли на поиски свежей травы, потом пригоняли поближе, где ранчо и холмы облегчали задачу загнать животных в загон, если требовалось.

Спустились сумерки, и солнце скрылось за горизонтом, но ночь еще не укрыла землю глубокой темнотой. То тут, то там в небе вспыхивали звезды, как бы указывая путь другим, тем, что зажгутся позже. Когда совсем стемнеет, животные могут забеспокоиться, но сейчас, тихим, ласковым вечером, они лежали или стояли, равнодушные к ходу времени, спокойно пережевывая жвачку. И те несколько маленьких телят, что появились на свет уже здесь, перестали резвиться и скакать. Даже сидя верхом на лошади, в ночном можно задремать.

Развернув серого, я поднялся на склон холма, откуда видел все стадо. Закинув ногу на луку седла и сдвинув на затылок шляпу, я погрузился в размышления.

Сначала об Энн… Если разобраться, то она совсем не плохая девушка, полная огня и жизненных сил. Когда меня ранили, Энн действовала как надо.

Я еще с некоторой предосторожностью носил ремень, но рана стала значительно лучше. Хотя я и потерял много крови, она уже затянулась коркой и, если только не затевать борьбы с каким-нибудь отчаянным быком, должна скоро зажить. Я еще очень уставал, но это будет до тех пор, пока не восстановятся прежние силы. А я надеялся, что воздух бескрайних равнин, чистый и свежий, быстро меня исцелит.

От Энн мои мысли перескочили на Хину Бенн. Когда мы танцевали, на мгновение мне показалось, что в мире все замечательно.

Потом я вспомнил Лизу. Ее образ не вызвал у меня никаких романтических настроений, только всплыла в мозгу беспокоившая меня загадка: кто она и откуда взялась? Она торопилась вернуться домой, что говорило о строгом отце или муже… Однако она уверяла, что мужа нет.

Когда совсем стемнело, появился Бен Ропер.

— Поезжай выпей кофе, — посоветовал он. — У тебя впереди долгая ночь.

— Хорошо, — отозвался я, но уезжать не торопился. — Ты знаешь места к югу отсюда?

— Немного. На юго-восток. Мы иногда ездили в Сан-Антонио. Вчетвером или впятером это почти безопасно. Хотя Розитер говорил, что, по слухам, в тех краях орудуют апачи.

— А поселенцы?

Бен покачал головой.

— Там их нет, если они только не попрятались. Ах да! Живут несколько немцев из Фридериксбурга… Они лишь время от времени перегоняют этим путем небольшие стада.

— Денни не появлялся?

— Скорее всего, он остался ночевать в хижине. — Бен посмотрел на меня. — Ты готов выступить против Ингермана и остальных?

— Они не станут чинить препятствий.

Он повертел шляпу в руках, потом водрузил себе на голову. Я заметил, что он всегда так делает, когда ворочает мозгами.

— Ну ладно, — с сомнением произнес он. — Однако я буду там, и с оружием.

— Бен? Ты хороший парень, Бен. Тут нет никого, кто бы лучше тебя прикрыл мой тыл. Я верю, что на сей раз они постараются сохранить лицо и обойтись без осложнений, но нам нужно быть готовыми к выходкам со стороны Джори. Если они догадливы, как я надеюсь, то отправят его куда-нибудь подальше. Он чуть что хватается за револьвер, ему не терпится доказать, какой он крутой парень.

— Я это давно заметил. — Бен повернул коня. — Съезди выпей кофе, — добавил он.

Я махнул ему и легким галопом поскакал к дому.

На ранчо все было спокойно. В хижине горел свет, в доме светились два окна. Направив коня в загон, я заарканил и оседлал себе на ночь другую лошадь, привязал ее к жердям и отправился в хижину.

Джо Хинг читал газету, Фуэнтес спал.

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая