Собрание сочинений в 15 томах. Том 12 - Уэллс Герберт Джордж - Страница 20

«Они будут дико визжать, когда надышатся этого газа. Он может деморализовать любую армию в мире. От него не защитит никакой противогаз. И он ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ дешевый!»

Все потрясены. Но Пауль по-прежнему старается образумить их.

«Но, кажется, применение газов запрещено международным правом».

Некоторые качают головами. Мицинка все еще стоит, ликуя.

«Как можно отказаться от применения газа во время войны!»

Мицинка убеждает короля:

«Война не продлится и трех недель. А потом Клаверия станет господствующим государством в Европе».

Монза и другие согласны с ним. Монза излагает королю свою точку зрения. Действовать надо незамедлительно. Пауль откидывается на спинку стула. Крупным планом его лицо. Затемнение, и новый кадр: мы видим людей с искаженными лицами, бегущих сквозь облака дыма. Они отравлены. Некоторые срывают маски. Многие дико кричат. Ряд за рядом, крича и отплевываясь, они проносятся через экран. Потом они исчезают, и мы снова видим Пауля на королевском совете. Он спрашивает, нет ли какого-нибудь способа предотвратить эту войну. Нет. Член королевского совета, который до сих пор молчал, говорит:

«Ходит слух, что Сэвия собирается объявить войну, не дожидаясь нас. Это нам на руку».

Монза и Мицинка знают об этом, они переглядываются и кивают.

Пауль стискивает руки на столе. Он должен принять решение, от которого зависит его судьба. Король смотрит прямо перед собой. Потом он спрашивает:

«А что будет с побежденными?»

Крупным планом Мицинка, он отвечает:

«Жизнь всегда была борьбой за существование. Мы навяжем им свою волю».

Символическая картина человеческого унижения. Толпы людей низко склоняются перед Монзой и Мицинкой, а они небрежно попирают склонившихся.

Король вдруг встает, и тотчас встают все. Король решил, что ему делать.

«Я не хочу больше заниматься этим сейчас. Заседание совета откладывается до завтра».

Все молчат. Потом Монза и Мицинка в один голос начинают протестовать. Другие члены совета поддерживают их; но более осторожно. Рядом с королем молча стоит старый Хаген.

Монза, забыв этикет, обращается уже не только к королю, но и к остальным:

«Война неизбежна. Чем скорее она начнется, тем скорее кончится. Откладывать ее — значит проявлять ложную гуманность».

Король тверд. Гневным жестом он заставляет Монзу замолчать. Появляется титр:

«Заседание окончено.

Оставьте меня».

Король жестом отпускает министров. Они выходят с видом нашаливших и наказанных школьников. Двое шепчутся. В дверях каждый останавливается и кланяется. Все движения их медленны, и это производит зловещее впечатление. Изображение в этот момент должно быть темным, но четким. Лица одетых в черное членов совета в полумраке зала образуют как бы веревку, захлестывающуюся петлей вокруг короля и уходящую в дверь. Хаген уходит последним. В дверях он останавливается и поворачивается. Король делает знак, чтобы он подошел. Хаген, оглянувшись, закрывает двери и подходит к королю, который кладет ему руку на плечо и после секундного колебания спрашивает вполголоса:

«Скоро ли… они нанесут мне удар?»

Оба смотрят на закрытые двери. Хаген говорит, как главный приказчик, отчитывающийся в расходах:

«Пока еще нет. Городская полиция надежна. Солдаты — люди простые и преданные. Вашей гвардии можно доверять без всяких сомнений. Но зреет заговор в крепости и в войсках на сэвийской границе».

Король думает. «Есть у меня еще три дня?» — появляется надпись над его головой. Да, Хаген считает, что за три дня ничего не произойдет.

Король и Хаген сами становятся все более похожими на заговорщиков. Король говорит:

«Вы сказали, что могли бы устроить мне тайную встречу на границе с президентом Агравии. Можно это сделать?»

У Хагена все готово. Он говорит об этом королю. Автомобиль будет ждать у стены замка. Король может ночью выехать к границе. Который час? Оба смотрят на часы. Хаген звонит. Появляется молодой капитан королевской гвардии и закрывает за собой дверь. Разговор вполголоса. Капитан выходит в маленькую, незаметную дверь в боковой стене зала. Сказав еще несколько слов, Хаген выходит через главную дверь.

Король молча стоит у стола. Предстоит ждать полчаса. Он идет к своему креслу, садится и задумывается. Дважды посмотрев на ручные часы, он замирает, скрестив руки на груди.

Глубоко задумавшись, сидит Пауль.

Опускается тень и поглощает его. Потом он появляется снова (теперь уже в собственном воображении) на троне, но в полной темноте. Вот, словно пух чертополоха, вокруг него начинают летать газеты. Они трепещут и падают. Некоторые взмывают вверх и летят в сторону зрителей, их уже можно разглядеть во всех подробностях. (Мне кажется, режиссеру следует понаблюдать, как плавает в аквариуме скат.) Зрители читают:

«Сыны Клаверии». «Война! Война!»

«Клаверийский патриот». «Война! Война!»

Слова «Война! Война!» срываются с газетных листов и летают в воздухе.

Газеты валят, как снег в метель, они превращаются в аэропланы, быстро проносящиеся по экрану. Позади короля появляется зарево, похожее на зарево пожара. Оно становится медно-красным. Следующие кадры для усиления эффекта должны быть окрашены в красные и золотистые тона, с яркими светло-зелеными, голубоватыми, зелеными и розовато-лиловыми оттенками.

По обе стороны от короля появляются двое. Один из них — Мицинка, но теперь на нем яркая зеленая форма, которая делает его еще более похожим на рептилию; другой — злодей Монза. Они хватают короля под руки и, указывая вперед обнаженными саблями, заставляют встать. Позади появляются другие смутные фигуры, подталкивающие короля. Попирая всех, проплывает черный леопард. На передний план выплывает принцесса Елена, разворачивается декоративное панно, на котором снова чередуются знамена и копья. Принцесса в костюме Жанны д`Арк, такой зрители видели ее в процессии во время сцены последней встречи принцессы с Паулем. Она прекрасна и обольстительна. Она язвительно обвиняет Пауля в трусости. Обнажив длинный меч, принцесса берет его за клинок и вкладывает в руку короля. Он отказывается, но она непреклонна. Он берет меч. Тотчас все перестают наседать на короля и бурно аплодируют ему. Он размахивает мечом. Принцесса становится рядом, чуть пониже.

С королем во главе, выстроившись клином, все идут вперед сквозь беспорядочно бегущие тучи. По сторонам и внизу виднеется огромная толпа простого народа и солдат.

Тем временем звучит тревожная музыка, сменяющаяся военными маршами, бравурность которых угрожающе нарастает.

Тучи сливаются в бурный поток. Этот поток дыма и туч несет Пауля и всех, кто был с ним.

Звучит национальный гимн Клаверии, раздаются крики, приветствия.

Пауль и толпа его сторонников идут на зрителей, их фигуры все увеличиваются, становятся расплывчатыми, прозрачными и, наконец, совсем исчезают. Толпы народа, смутно видневшиеся вокруг, теперь проступают на экране более отчетливо, и мы видим площадь перед собором в Клавополисе, заполненную беспокойной толпой людей, которые кричат, толкаются, держа в руках бесчисленные плакаты с изображением леопарда, и смотрят, как через площадь проходит колонна солдат в боевом снаряжении. Камера надвигается на толпу, выхватывая отдельные детали из этого бурлящего моря голов. Мы видим людей: неистово кричащих женщин, плачущих старух, старика, которого топчет шарахнувшаяся от грузовика толпа. Камера наведена на солдат, потом на мгновение поднимается над толпой и задерживается на группе людей, неподвижно стоящих на ступенях собора.

Среди этой группы пожилой священник в полном облачении, с поднятой для благословения рукой. Перед ним — щетина штыков, по бокам — два прислужника. Выше, на ступенях, стоит торжествующий Монза, рядом с ним — приземистый Мицинка. Здесь же английский посол в Клаверии. Подчеркнуто спокойно он то и дело проводит рукой по усам и рту. Рядом с ним с безразличным видом стоит американский посол. И вот они встречаются взглядами. Напряженность в дипломатических отношениях заставляла их избегать друг Друга в течение нескольких недель. Английский посол качает головой, как бы говоря: «Ну и ну!» Американец пожимает плечами, словно хочет сказать: «Этого и следовало ожидать».