Чужие воспоминания (СИ) - Романовская Ольга - Страница 56

• Предыдущая
• 56/83
• Следующая

   Я отделался нечленораздельным мычанием - думал о другом, - и постелил на пол покрывало. Ей это чем-то не понравилось: напряглась, сжалась в комочек.

   - Чего испугалась-то? Просто не хочу, чтобы ты простудилась: понизу сквозняки бродят. Если выспалась, вставай и иди ко мне. Рубашку сними.

   - Зачем?

   - Вообще-то следовало бы всё снять, но ты же скорее умрешь, чем позволишь увидеть себя обнаженной. Смотри, конечно, бельё можешь испортить.

   - А это обязательно? - нахмурилась она.

   - Что обязательно?

   - Раздеваться.

   Я вздохнул, посчитал до десяти, чтобы успокоиться, и ответил:

   - Для тебя - нет. Нормальным людям одежду жалко и хочется, чтобы правдоподобнее получилось. Ничего, станешь гермафродитом - тоже сойдёт.

   - Кем?

   - В книги по медицине и анатомии заглядывала? - Неопределённо повела плечами. Понятно, изучила только разделы о первой помощи при травмах и простеньких заболеваниях. Или и вовсе не читала. - Есть такие двуполые существа.

   - Хорошо, я разденусь. Только полотенцем обмотаюсь, с ним ведь ничего не сделается?

   Вот и пришли к компромиссу.

   Иду в ванную, приношу полотенце, отдаю ей в руки, отворачиваюсь. Судя по возне за моей спиной, вылезла из-под одеяла, раздевается.

   - Всё, - прошептала она.

   Таким голосом произносят последнее слово приговорённые к казни. И намучаюсь я с ней! Вроде бы дочка жрицы - а такая стеснительная. С другой стороны, порядочность - редкое качество для девушки.

   Обернулся - сидит, сосредоточенная, замотанная в полотенце, как в саван. Бельё аккуратно сложено на стуле. Действительно, всё сняла.

   Взял её на руки, поставил на покрывало перед камином, сделал пламя поярче, чтобы не замёрзла, и поджёг смесь в кувшине. Пока она разгоралась, Одана вслед за мной повторила слова согласия на превращение. Искренность их следовало подкрепить, положив руку в огонь.

   - А я не обожгусь? - испуганно спросила девушка. - Или он магический?

   - Настоящий. Если ты мне доверяешь и говорила правду, огонь не причинит вреда. Давай руку.

   Сама бы она её в камин не засунула - побоялась. А так её ладонь на пару мгновений соприкоснулась с пляшущими оранжевыми язычками.

   Дурман начал оказывать своё действие: глаза Оданы расширились, поза стала менее скованной. Ноги больше судорожно не цепляются друг за друга, а образуют надежную опору. Разум медленно очищался, готовый принять новую сущность.

   - Ну, представляй, какой хочешь быть, - усмехнулся я, подойдя вплотную. - Сегодня все твои фантазии сбудутся, но только в мальчишеском образе.

   Я, вот, смеюсь, а тут все серьёзно: облик должна выбрать она. Я всего лишь исполнитель, воплощаю её желания. Поэтому-то ритуал и нельзя проводить насильно: ничего не выйдет. С этим заклинанием. Говорят, можно делать и по-другому, используя тайную тёмную магию, но и последствия у такого "развлечения" необратимые.

   Галлюциноген помог Одане раскрепостить фантазию.

   Итак, что мы имеем? А имеем мы симпатичного мальчика аристократической наружности, тоненького изящного подростка.

   Понятно, недолго думала: своя внешность, своя конституция, плюс первая любовь. Хорошо, что хоть не ангерцем себя представила, намучался бы я волосы перекрашивать.

   Первой строчкой выбирается способ снятия мнимой сущности. Обычно какое-то кодовое магическое слово, сопровождаемое действием. Слово выбрал стандартное, а действие подсказало поведение превращаемой.

   Усмехнувшись, я покосился на Одану: как она отреагирует на моё крохотное развлечение? Впрочем, оно совсем безобидное, юношеское.

   А вот теперь шутки в сторону. Помоги мне, Тьхери! Надеюсь, получится.

   - Allerum sor eshwish gar'n'adowqure.

   Пламя в камине дрогнуло, заплясали язычки и в кувшине. Огненный венчик отделился от водной поверхности и поплыл мне в руки.

   Всё, о чем я сейчас просил, - это чтобы она не завизжала, не поменяла позы, разрушая хрупкий магический кокон, который я старательно плёл вокруг ее тела. Но Одана держалась молодцом, просто закрыла глаза. Безусловно, галлюциноген помог, но он не лишал её возможности слышать и видеть то, что происходило в комнате, да и действие его медленно рассеивалось, поглощаемое теплом - при нагреве морок разжижается и постепенно исчезает. Так что камин был нужен не только для профилактики простудных заболеваний.

   Огненный венец замер над головой девушки, которой, словно фениксу, предстояло переродиться. Пламя не обжигало и было лишь наполовину настоящим.

   Что ж, приступим!

   Еще раз представив образ, нарисованный воображением Оданы, я зафиксировал его в виде едва различимого облачка, ловко заключил в плен ладоней и соединил с огнем.

   Венец вспыхнул, засеребрился, искрящейся пылью опав на девушку. Её кожа была будто усыпана бриллиантами.

   В недоумении Одана подняла руку, рассматривая необыкновенное мерцание.

   Сконцентрировав магическую силу на кончиках пальцев, так, чтобы они слегка пульсировали разноцветным свечением, я провел ладонями по волосам девушки, стараясь не упустить ни прядки.

   Губы неслышно шепчут заклинание, моя магия вступает во взаимодействие с россыпью бриллиантовой пыли, трансформируя контуры. Длинные волосы укорачиваются на глазах, видоизменяют форму и структуру. И вот передо мной уже девушка со средней мальчишечьей стрижкой и взъерошенной чёлкой. Волосы уже не русые, а каштановые.

   Получается, что не может не радовать. Отец бы гордился, что сумел что-то вбить в мою голову, жаль, не дожил даже до моих первых серьёзных успехов. Что поделаешь, мы долго не живём, если только не научимся скалить зубы. Надеюсь, я научился.

   От волос я перешёл к лицу. Ладони медленно скользнули сначала по абрису, потом накрыли её лоб, нос, веки, рот, подбородок. Пара минут - и на меня уже смотрит мальчишка с девичьим телом.

   Сделал несколько вздохов, упорядочивая потоки энергии, заодно подсчитал, сколько её во мне останется после этой трудоёмкой процедуры, и спустился ниже. С шеей особо было делать нечего, но пропускать нельзя - контур должен замкнуться.

   Одана стоически сносила поползновения моих рук, только сердце билось чуть чаще.

   Чем дальше, тем сложнее было сдерживать посторонние мысли о строении её фигуры. Её я изучил досконально, не хуже любовника, только дивидендов это мне не принесёт.

   Я с сожалением констатировал изменения её грудной клетки, а Одана, по-моему, обрадовалась. Ещё бы, мужик перестал грудь лапать. Да, позволил себе немного, тут она права, неформально подошёл к делу.

   Мои руки напоминали руки слепого, тщательно ощупывающего предмет, чтобы определить его суть.

   По выпуклостям бёдер я провел пальцами под полотенцем, по внутренней поверхности не стал, замкнул контур поверх. Чем заслужил благодарственную улыбку. Ну не изувер я - если неприятно, не трону. Хотя, не сказал бы, что неприятно было, скорее страшно.

   Наконец и кончики пальцев ног. Можно перевести дух, сесть и полюбоваться на свою работу.

   Я не сел, я рухнул на кровать: мой магический потенциал был исчерпан ровно наполовину. Но это того стоило, хорошенький мальчик получился. На вид лет четырнадцать-пятнадцать - самое то.

   - А можно мне на себя в зеркало посмотреть? - голосок высокий, но подозрений не вызывает: ломки ещё не было.

   - Вперёд! - я мотнул головой в сторону ванной.

   Не сомневаюсь, как только за ней закрылась дверь, Одана стащила полотенце, принялась себя рассматривать и ощупывать.

   Трудновато будет ей в новом теле, но это лучше, чем всякий раз опасаться солдат. Да и ненадолго: мне она всё-таки больше девушкой нравится.

   Кстати, надо будет придумать, как её теперь называть.

  Привыкнуть к новому телу было очень сложно, особенно если над тобой постоянно потешаются. Похоже, Лэрзен получал удовольствие от вечных придирок, подколок, замечаний на тему: "Мальчики так не делают/думают/смотрят". Ну откуда я знаю, о чём они думают, если я девушка, причём на десять лет старше своей внешней оболочки! Нет, чтобы подсказать, помочь... Только ухмыляется и наблюдает, как я мучаюсь.

• Предыдущая
• 56/83
• Следующая