Весенние ветры (СИ) - Романовская Ольга - Страница 66

• Предыдущая
• 66/160
• Следующая

— Меллон, зачем Вы так? Вы до сих пор не можете меня простить, да? — протянув руку, она коснулась его плеча.

— Зара, давайте не будем! — он аккуратно убрал ее руку. — Зачем Вы начали этот разговор, для успокоения совести?

Как же ей хотелось дать ему пощечину! Инстинктивно, не задумываюсь, как мгновенную реакцию на последнюю едкую фразу.

— Все ясно: не простили и никогда не простите. Не позволят уязвленная гордость и болезненное мужское самолюбие. Жаль! А я хотела, чтобы наши отношения снова стали нормальными, исчезла эта напряженность. Но не хотите, так не хотите!

Зара встала, подошла к лошадям, достала из седельной сумки шарф и повязала на голову. Потом осторожно спустилась по протоптанной ребятишками тропинке к кромке воды и несколько минут постояла там, не двигаясь. Меллон не мешал ей, воспользовавшись моментном, делая какие-то пометки в блокноте.

Головокружение прошло, зрение вновь стало нормальным, и, сочтя привал несколько затянувшимся, сеньорита Рандрин сообщила, что можно трогаться в путь.

На сердце тоже полегчало, противный внутренний голос умолк, воспоминания больше не напоминали о себе, и Зара даже сумела завязать со своим телохранителем разговор о культе Темной госпожи — последний с каждым днем интересовал ее все больше.

Переночевав в одном из постоялых дворов, они свернули на проселочную дорогу, проложенную вдоль оросительного канала, и через несколько часов выбрались на Олосерский тракт. Если за ними следили, то должны были подумать, что они путешествуют вдоль береговой линии, когда как их путь лежал на северо-запад.

Олосер, словно клинком меча отделявший прочие государства конфедерации Мангеш от Аркидских гор, тонкой полосой врезался в Анторию. Видимо, поэтому местное наречие здесь было наиболее схоже с анторийским диалектом, а внешность олосерцев лишена яркого восточного колорита.

Разглядывая карту, Зара поняла, что не так далеко от княжества находятся 'места ее боевой славы' — Соот. При желании до него можно было добраться за неделю, если, разумеется, не пугала перспектива путешествия по негостеприимной пустоши. Где-то там, на западной ее оконечности, в свое время прятались от властей Арилан и его мать.

Глухие места, негостеприимные.

Растительности стало заметно больше, но вся она была чахлой и унылой. Не помогали даже мелкие речушки и ручейки, то здесь, то там пронизывавшие поверхность бурой земли.

По пастбищам по-прежнему бродили стада коз и отары овец, к ним добавились лошади, невысокие, длинношеие, мускулистые. Их разводили на продажу: почва Олосера не способствовала богатым урожаям.

Время от времени на княжество совершали набеги драконы, причиняя не малый вред сельскому хозяйству и животноводству, но заграничные маги существенно сократили их поголовье, заставив быть осторожнее. Под осторожностью драконы понимали не разбой среди бела дня, а одиночные ночные вылазки. Выставленные против них часовые не спасали: стрелы лишь злили крылатых ящеров, оборачиваясь жертвами среди мирного населения.

В каждой олосерской деревне имелся набатный колокол, в который звонили, едва заметив появление подозрительной тени в небе. Правда, по мере продвижения вглубь страны шансов встретить пышущее огнем чудо природы (или домашнее животное мира Ночи, это как кому нравится) становилось все меньше: драконы не любили мирта, городов и храмов, а всего этого на северной границе конфедерации вообще и княжества Олосер в частности было много.

Тайного анторийского агента, которого предстояло разыскать среди низкорослых кустарников и вытоптанных лошадьми левад, звали Эшбрех. Фамилии у него то ли не имелось вовсе, то ли он не пожелал ее сообщать, что, к слову, было крайне разумно с его стороны. Жил он в городке под названием Убрек, в густозаселенном и относительно спокойном с точки зрения драконов районе княжества. Нубар Эрш снабдил ее названием кабачка, куда Эшбрех регулярно наведывался и где обычно передавал информацию для Антории. Шансы застать его были невелики, но надо же было с чего-то начинать?

По дороге тянулась бесконечная вереница повозок, обогнать их не было никакой возможности, поэтому пришлось приноровиться к неспешной скорости потока крестьян и торговцев. Пыль, поднимаемая колесами и копытами животных, оседала в носу, оставляла неприятный привкус на губах, оседала на одежде. Замотав лицо шарфом, чтобы хоть как-то уберечься от этой напасти, Зара с нетерпением вглядывалась в прерывистую полосу горизонта, надеясь отыскать признаки приближающегося города.

Тело чесалось, помыться, кроме как в реке, было негде. Она бы не побрезговала, окунулась в эту мутную воду, очистила бы себе пяточек с помощью магии, но, как назло, по берегам рек не росли деревья, и уединиться было решительно негде. Не считать же достойным прикрытием кустики боярышника?

Неприятно было купаться под прицелом многочисленных глаз, даже юбку выше колена не поднимешь, лишнюю пуговку не расстегнешь. Положим, Меллона можно попросить уйти или отвернуться, а с остальными что делать? Не будет же маг отгонять их от реки, пока девушка принимает ванну в полевых условиях?

И Зара мужественно терпела неудобства, думая порой, что многое отдала бы за простейшие блага цивилизации.

А тут еще эти мерзкие мошки, роем вившиеся над некоторыми кустарниками, мелкие, верткие, проникавшие под одежду. Казалось, от них нельзя избавиться без помощи магии.

Словом, по сравнению с Олосером Шегер не казался таким уж жутким — там хотя бы не было насекомых и пыли.

Через несколько часов тряски по проложенной невесть когда дороге в поле зрения наконец-то возникли вожделенные крыши домов. Увы, всего лишь деревенька, но она преисполнила сеньориту Рандрин небывалым энтузиазмом. Еще бы, ведь она сулила воду, еду и возможность переодеться.

Постоялый двор как нельзя лучше дополнял окружающий пейзаж: так же убого и так же далеко от современных представлений об эстетике. Обшарпанный сарай с дешевыми комнатами для бедноты, вернее, одной единственной комнатой, где все спали вповалку, и крытое соломой (в Олосере, в одном из немногих княжеств конфедерации, возделывали пшеницу) вытянутое одноэтажное строение с террасой, на которой пили брагу приезжие и местные жители.

Кухня по случаю теплого времени года из специальной пристройки была перенесена под открытое небо и своими запахами дразнила многочисленных бродячих собак. Тут же важно выхаживали куры и две птицы побольше, кажется, индейки.

Тоскливо окинув взглядом непритязательный приют для путешественников, Зара спешилась и привязала лошадь к коновязи.

Несколько человек, тянувших на террасе местную разновидность крепких горячительных напитков, синхронно повернули головы, скользнули по приезжим глазами и вернулись к прерванным разговорам.

Оставив сеньориту Рандрин во дворе, Меллон направился договариваться о еде и комнатах; он устал не меньше своей спутницы и тоже грезил о месте, где можно было бы безбоязненно вытянуть ноги и проспать хотя бы пару часиков.

Солнце было еще высоко, но сил сражаться с дорогой не было. Нестерпимая жара сделала свое дело.

Комнаты удалось снять за бесценок: в сельской местности при условии наличия достаточного количества свободных номеров можно было поторговаться и скинуть цену. Клетушки, конечно, каждая с одним подслеповатым окошком на уровне плеч, с минимумом мебели, а именно, кровати и табурета, но большего и не требовалось.

— Зара, проходите, — в Мангеше, особенно на людях, Аидара предпочитал не называть ее по фамилии. — Я сейчас принесу вещи. Третья комната справа. Вот ключи.

Под ключами понималось нечто вроде шпильки с крючочком, помогавшим закрыть внутреннюю задвижку снаружи. Для этого требовалась некоторая сноровка, потому что с первого раза редко удавалось подцепить специальную петлю.

— Радуйтесь, будет дождь, — Зара указала на небо с заманчивым скоплением кучевых облаков. — Может, наконец похолодает?

• Предыдущая
• 66/160
• Следующая