Война с самим собой - Меннингер Карл - Страница 8

С усилением эротической составляющей садизм трансформируется в показное добродушие, так свойственное многим школьным учителям, судьям и другим администраторам, которые уверяют свою жертву в том, что они сами «испытывают еще худшие терзания». При этом суть дела не в наказании. Вероятно, речь идет о маниакальной приверженности правилам и ритуалам, отправляемым во славу и во имя закона, религии или в воспитательных целях. Лживость подобного поведения очевидна для жертвы, но не для мучителя.

Деструктивная направленность по отношению к самому себе может иметь частичную или полноценную эротическую окраску. Порой удовольствие от самобичевания, о котором мы поговорим в следующем разделе книги, порождает новый мотив самоуничтожения. Следует помнить, что до определенной степени такая мотивация хоть и не совсем корректна и эффективна, но вполне самодостаточна в смысле снижения силы деструктивных побуждений.

Нередко подобный мотив провоцирует всплеск агрессивности. В этом случае самоубийству может помешать лишь ярко выраженная сексуальная направленность. Как только последняя теряет интенсивность своей окраски, неизбежно происходит самоубийство. Именно о таком случае я рассказывал выше (самоубийство банковского клерка-растратчика). В ряде других случаев воля к жизни помогает преодолеть разрушительные тенденции, и природная агрессивность несколько сглаживается. Например, один из моих знакомых настолько возненавидел собственного брата, что был готов его убить; однако он обуздал свою агрессивность не столько из-за страха перед законом, сколько из сострадания к чувствам матери. Более того, он ощутил перед ней моральную ответственность за брата. Мучимый угрызениями совести, он предпринял несколько попыток к самоубийству, по счастью - неудачных. Не отдавая себе отчета в своих действиях, он стал водить автомобиль с нарочитой небрежностью, которая неизбежно должна была привести к трагическому финалу. Однако, если не считать нескольких серьезных аварий, ему «повезло» - он остался в живых. Затем он вбил себе в голову идею о том, что должен умереть от смертельного недуга, и потратил немало усилий, чтобы заболеть сифилисом. В этом намерении он преуспел лишь частично, «подцепив» банальную гонорею, от лечения которой категорически отказался.

Затем он принялся пьянствовать и дебоширить. Несмотря на все бесчинства, его жена и начальник продолжали прекрасно к нему относиться, так как были о нем очень высокого мнения, и неприглядное поведение не могло затмить его былые добродетели. Однако отношения становились все более натянутыми, и своими беспричинными и провокационными заявлениями он вынудил начальника принять решение о его увольнении, а жену - подать на развод, ибо он заявил, что не любит ее.

Список несуразностей можно было бы и продолжить, но в конце концов самоубийство все же было предотвращено. Приведенный случай является характерным примером из серии аналогичных жизненных эпизодов. Вскоре герой этой истории нашел в себе силы преодолеть самого себя, устроился на работу и вернулся к жене.

С ростом взаимного проникновения конструктивных и деструктивных эмоций увеличивается способность к адекватному восприятию окружающих объектов, нормальные жизненные инстинкты начинают преобладать, становится возможным осознанное разделение людей на друзей и врагов и определение объектов любви и ненависти. Чем выше личные качества человека, уровень его образования, социальный статус и творческие способности, тем в большей степени агрессивность меняет внутреннюю направленность на внешнюю, и правильная дифференциация объектов позволяет полностью нейтрализовать ненависть любовью. В этом случае примитивный нарциссизм, равно как и ненависть к самому себе, меняет направленность в сторону внешних объектов.

Однако в определенных обстоятельствах баланс между негативным и позитивным проявлениями энергии нарушается. Иными словами, теряется связь с объектами приложения деструктивных и созидательных сил. В определенном смысле такое происходит на протяжении всей жизни человека, особенно в молодые годы. В то же время в травмирующих ситуациях нарушение энергетического баланса требует дополнительных усилий по его восстановлению, что, естественно, вызывает определенные трудности. Легко представить, что неожиданные события создают предпосылки необходимости такого восстановления. Это может быть смерть любимого человека, а в некоторых случаях и гибель объекта ненависти; сокращение возможностей для профессионального роста, увольнение с работы, ложное обвинение или привлечение к суду, короче, любое событие, нарушающее душевное равновесие и, соответственно, требующее дополнительных усилий по восстановлению баланса позитивных и негативных мотиваций. Ниже мы подробно рассмотрим обстоятельства такого рода и их специфическое влияние на психику человека. Сейчас же мы выясним, что происходит, когда поток любви и ненависти насильственно прерывается, и у человека неожиданно «отказывают тормоза».

У нормального человека, иначе говоря, у большинства людей временный период озабоченности и тревоги компенсируется переносом внимания на новые объекты. В то же время у некоторых людей, особенности личности которых мы рассмотрим позднее, такого не происходит. Вместо этого осуществляется перенос ранее обозначенного сплава любви и ненависти на самого себя. Таким образом, агрессивные и деструктивные импульсы пролагают путь для мотивов эротического характера. В этом случае любая задержка в трансформации мотивировок приводит к тому, что силы разрушения достигают своей цели, и включается программа самоуничтожения. До тех пор пока конструктивные тенденции превалируют и нейтрализуют устремление к смерти, есть надежда на то, что самоубийственные импульсы примут другой оборот или будут устранены полностью.

Другими словами, в соответствии с теорией самоубийства, в силу ряда причин подсознательное желание убить разворачивается от объекта к субъекту. Для подтверждения этой концепции необходимо: во-первых, доказать, что фактически деструктивные тенденции являются отражением агрессивности, направленной на внешние объекты, то есть собственное «я» начинает восприниматься как нечто внешнее; во-вторых, экспериментально убедиться в том, что человек, предрасположенный к самоубийству, в своих объективных привязанностях проявляет некую двойственность, пряча под личиной сознательной доброжелательности едва преодолимую подсознательную тягу к агрессии (убийству); в-третьих, выяснить, действительно ли самоубийство является прямым следствием разрыва связи с внешними объектами1.

Нет необходимости говорить о том, что эта форма саморазрушения является прямым выражением первобытных инстинктов; эта гипотеза Фрейда доказала свою универсальность, и, несмотря на то, что в настоящее время мы не располагаем достаточными фактами для подтверждения ее состоятельности, никаких иных серьезных теорий пока не создано.

Мы последовательно попытаемся ответить на вышеперечисленные вопросы. Прежде всего следует выяснить, каким образом человек начинает воспринимать себя как внешний объект, при этом идентифицируя себя с тем, к кому он испытывает ненависть и любовь, и, в частности, желание убить. Известно, что в сознании взрослых людей под воздействием снов, субъективных ощущений, воспоминаний и поведенческих стереотипов возникают фантазии, связанные с подсознательными и инстинктивными функциями ума. На этом уровне восприятия возможна воображаемая подмена собственной личности посторонним объектом. Явление такого рода называется идентификацией2,

2. В рамках практики психоанализа бессознательная подмена личности называется «идентификацией», а идентификация постороннего человека с самим собой обозначается как интроекция.