Психомех - Ламли Брайан - Страница 45

• Предыдущая
• 45/76
• Следующая

Он почувствовал, что круг сжимается, но чего он еще не знал, — Вятт также понимает, что ловушка захлопнулась, и точно так же боится.

В течение недолгого времени, насколько позволяли ограниченные финансы Вятта, Маас заменял более старые и ненадежные части Психомеха. Вятт с тех пор, как понял, что эта машина — потенциальная золотая жила, решил вложить большую часть своих, теперь уже почти исчезнувших сбережений в этот проект. Он также стал больше интересоваться устройством машины, и у него росли подозрения, что в ее работе были такие аспекты, относительно которых Маас намеренно держал его в неведении; но с недавних пор, хотя и тайно, он изучал этого монстра. Он особенно интересовался теми частями Психомеха, которые, с его точки зрения, были сверхважными для его основной функции. Конечно же, он не понимал, что на самом деле эти компоненты управляли другой функцией и что сама функция была несколько иной, чем он представлял ее себе.

Существовали несколько причин для этого, непривычного для Вятта любопытства, не последней из них была чисто коммерческая. Он понимал, что Маас, совершенствуя машину, мог отхватить неплохой для себя кусок, чтобы потом, где-нибудь в Южной Америке, вложить его в бизнес, например там, где местные жители менее подозрительно относились к иностранцам. И, конечно, Исход ожидал от Вятта, что тот окажет Маасу любую помощь для реализации его честолюбивых стремлений. Вятт едва ли мог пожаловаться на это; в предыдущие годы он получал значительные суммы от Исхода, хотя в последнее время ничего не поступало. Ничего, за исключением письма, принесенного неделю назад. Оно пришло, несомненно, с ложного адреса в Штутгарте, и его содержание было таким же простым, как и в письме Ганса Мааса. А именно: Вятт не должен терять время на прослеживание дальнейшего пути Мааса, а тем более на заметание его следов.

Но Вятт понял, что находится в невыгодном положении:

Для любого, достаточно усердного сыщика, которому удастся выследить Мааса, не будет большой трудностью проследить его на шаг дальше. Если Маасу суждено, чтобы его выследили, то его выследят, независимо от того, куда он направится, и Вятта вместе с ним. Сейчас Вятт не был наци и никогда не был им раньше, но в 1955 — 1958 он изучал психиатрию в Кельне, где и были замечены его симпатии; такие симпатии, что с ним связался Исход и завербовал его как будущего друга и агента в Англии. В то время он был очень стеснен в деньгах, и поэтому его легко соблазнили значительной суммой, переведенной на его счет. Эта сделка казалась ему очень ценной, учитывая, что его связь с Исходом, по крайней мере на первых порах, была очень незначительна. Затем, в конце 1958 года, он уехал в Англию, и вскоре, когда к нему переправили Мааса, бездействие резко закончилось.

Тогда же Вятт открыл для себя, что Маас понимает в любой области психиатрии больше, чем он мог надеяться когда-либо понять, и с самого начала он учился у немца, используя его обширные познания. Маас, а не Вятт, писал те статьи, которые приписывались этому англичанину, те яркие, выходящие за рамки общепринятого тезисы, которые принесли ему мимолетную (но очень выгодную) славу. А позже.., среди клиентов Вятта были богатейшие мужчины и женщины страны, и ни один из них даже не подозревал, что фактически их лечение проводится под руководством одного из самых жестоких монстров гитлеровского режима.

Но.., полезность этого немца теперь подходила к концу. У него не было денег, не было друзей, некуда было бежать. Все, что у него было, — это Психомех, а Психомех нельзя было легко упаковать и взять с собой. К тому же, он никуда не уедет. Вятт уже решил это. Когда станет окончательно ясно, что бывший наци раскрыт, его след оборвется прямо здесь.., со временем.

На территории возле дома Вятта был пруд, глубокий, темный и зеленый, с дикими водяными лилиями; как раз один из тех прудов, в которых все исчезает очень быстро и надежно, например тело. Однажды вечером — питье с наркотиком, затем — прогулка к пруду в темноте, к брючному ремню немца — привязать груз. Вятт подождет, пока наступит действие наркотика, и тихонько столкнет того в черную воду. Любая борьба ускорит конец. На вопросы он ответит.

— О, Ганс был садовником и только, не очень хорошим, но.., ну, в наше время наемный труд это и есть наемный труд. Приходится обходиться тем, что можешь достать. Да, его звали Ганс. Ганс Маас. Он был немцем, но вы никогда бы не заподозрили этого, — он очень чисто говорил по-английски. Кто? Отто Криппнер? Нет, нет, его звали Маас, я точно знаю. За эти годы он немножко скопил денег и теперь хотел съездить в Германию. Ну да, он собирался поехать ненадолго, в отпуск, но был уверен, что скоро вернется, — очень надежный человек. Вот если бы он еще был и хорошим садовником! Да, его тоска по прежней стране была довольно неожиданной, — несомненно, каприз, мимолетное решение. Забавный человек.., интересовался психиатрией? Довольно странно, да, сначала он проявлял небольшой интерес, я заметил это во время одного из практических занятий, но это было лет двадцать назад. И что любопытно, этот интерес довольно быстро увял! Что? Военный преступник? Массовый убийца? Невероятно! Невероятно! Кто, Ганс? Этот тихий, милый человек? В самом деле? А они абсолютно уверены, что это тот человек...

Через неделю, двадцать шестого числа того же месяца Вятту представился случай. Для Мааса это была неделя напряженного труда, когда с утра до ночи он неустанно работал над Психомехом, готовя машину для.., для чего? Вятт со своим слегка навязчивым любопытством как никогда зорко следил за работой немца, и от него не ускользнуло то, что большую часть времени бывший наци посвящал перемотке ранее упомянутых “сверхважных контуров и компонентов”. Более того, к телу Психомеха была сделана добавка в форме контролирующего компьютера; теперь машину можно программировать в соответствии с психическими и физическими данными пациента.

В конце концов время и любопытство благотворно воздействовали на Вятта: он спрашивал, что все это значило и какой новый эксперимент намеревался провести Маас. С той ночи, когда Хаммонд, привязанный к ложу Психомеха, потел и вымучивал свои кошмары, были проведены еще несколько так называемых экспериментов, и все они казались Вятту достаточно успешными. Но Маас твердил, что в аппарате еще есть такие узлы, которые должны быть отлажены прежде, чем машина будет запущена в коммерческое использование и больному миру будет объявлено о ее существовании. Мало что понимавшему в работе машины Вятту не оставалось выбора, как согласиться; к тому же, он твердо решил стать хозяином Психомеха.

Сначала Маас уклонялся, но, когда Вятт нажал на него, наконец, ответил.

— Думаю, Психомех готов для последнего испытания. И если все пройдет успешно, тогда мы сможем использовать машину в полном объеме.

— Испытания? — повторил Вятт. — Когда? И кого ты наметил подопытным?

— Сегодня, — ответил Маас, — как только я закончу здесь. Что касается подопытного, — кто лучше, чем я сам ? Это даст мне знания о действии машины из первых рук.

— Как же так? Ты же знаешь, что я не совсем понимаю эту чертову штуку! Как я смогу...

— Подожди, — Маас поднял руку, — именно потому, что ты не понимаешь эту машину, я и подключил сюда программное устройство. От тебя требуется просто сделать мне укол и привязать меня. И, конечно, в случае любой непредвиденной механической неполадки выключить Психомех, прежде чем начнется кризис. Сможешь с этим справиться?

Вятт сразу же увидел свой шанс и ухватился за него.

— Конечно. Но зачем использовать себя в качестве подопытного? Мы можем использовать кого-нибудь другого. У меня еще есть пациенты. Ты действительно так уверен, что машина готова?

— И, конечно, — кивнул Маас, — самым лучшим доказательством эффективности машины было бы мое излечение.

— Твое? — изумился Вятт. — Невроз? Я думал, что у тебя нет ни эмоций, ни нервов! По крайней мере, думал так до недавних пор. — Он язвительно усмехнулся. — Великий Ганс Маас, — или я могу сказать Отто Криппнер? — сам является объектом психиатрического лечения? Что же это такое, чего ты боишься, Отто? Боишься настолько, что даже готов рискнуть своей головой на Психомехе, машине, которая легко могла бы убить тебя, и это ты — тот человек, который так долго удерживает меня от эксплуатации машины?

• Предыдущая
• 45/76
• Следующая