Фурия Курсора (ЛП) - Батчер Джим - Страница 3

– Вы хотите подтолкнуть Калара действовать против Аквитейна, чтобы укрепить свое положение на троне.

– Он отреагирует, -согласился Гай. – Правда он немного сумасшедший, и поэтому непредсказуем, для этого мне и надо иметь столько глаз и ушей сколько возможно на юге. Убедись, что моя монета всегда с тобой.

– Я понимаю, Ваше величество,- сказал Тави, касаясь старой серебряной монеты, висящей на цепочке, на шее. Горечь воспоминаний заставила его замолкнуть на мгновение – И Гейл?

– Если наш план удастся, она станет бесполезной для Короны, – произнес Гай тихим, но твердым как камень голосом

– Да ваше величество, – сказал Тави, поклонившись. – А что на счет Линялого, сир?

По лицу Гая пробежала едва заметная тень: – Что насчет него?

– Он был со мной с тех пор… сколько себя помню. Я предполагал, что…

– Нет, – сказал Гай тоном, не допускающим иного мнения. – У меня есть работа и для Линялого.

Тави встретился с бескомпромиссным взглядом Гая на один длинный и безмолвный момент. Затем он слегка кивнул в согласие.

– Да, Ваше величество.

– Тогда давай не тратить больше времени. – Гай поднялся. – Ах, да, – сказал он, обернувшись – Ты случайно не спишь с посолом Маратов, Тави?

Тави почувствовал, что его рот снова открыт. Его щеки горели настолько сильно, что он думал, что они могут на самом деле, буквально, взорваться.

– Гм, Ваше величество. .

– Надеюсь, ты понимаешь последствия. Ни один из вас не обладает фуриями, которые могли бы предотвратить зачатие. И поверь моим словам, отцовство весьма усложняет жизнь.

Тави отчаянно захотел, чтобы земля под ним разверзлась и поглотила его, раздавив в большую жирную кляксу.

– Мы, э-э… Мы не делали этого,- сказал Тави. -Это, м-м, ну, в общем совсем другое. Это не…

Глаза Гая искрились: – Общение?

Тави схватился за голову.

– О, кровавые вороны. Да, сир.

Гай непринужденно усмехнулся.

– Едва ли я помню, каково это, – сказал он, – но поскольку во все времена у молодых людей плохо получалось – и не будет получаться – сдерживать себя, то я, похоже, должен быть доволен вашей, эм, альтернативной деятельностью.

Улыбка Гая погасла.

– Однако ты должен помнить: она не человек, она – Марат. Наслаждайтесь друг другом, пока есть возможность, но я не советовал бы тебе привязываться к ней. От этого выполнение твоих обязанностей только усложнится.

Тави прикусил губу и опустил глаза. В суматохе он выпустил из внимания тот факт, что если он уедет, то не увидит Китаи полгода. И теперь этот факт ему отнюдь не нравился. Ведь они находили возможность провести время вместе каждый день. И почти каждую ночь.

Тави почувствовал, как краска заливает его лицо снова от одной только мысли об этом. В то же время он был слегка удивлен тем, насколько его расстраивала идея быть вдали от Китаи, и не только из-за того, что это всерьез урезало бы их возможности для… альтернативной деятельности. Китаи была красивой, восхитительной молодой женщиной, с острым умом и не менее острым языком, честной, верной, неистовой и обладала тем врожденным умением сочувствовать, которое Тави прежде встречал только у заклинателей воды, какой была его тетя Исана.

Китаи была его другом. Более того, он был привязан к ней той невидимой нитью, что соединяла каждого Марата с тотемом. Любой Марат, которого когда-либо видел Тави, был связан с тотемом или чалом, как называла их Китаи. Ее отца, Дорогу, главу клана Гаргантов, невозможно было представить без громадного черного гарганта по имени Скороход. И он по пальцам одной руки мог сосчитать те разы, когда видел Хашат, главу Клана Лошади, передвигающейся на своих собственных ногах.

Тави беспокоила мысль о том, что его пребывание вдали от Китаи могло причинить ей неудобство или даже вред каким-то образом. А ведь после этого путешествия на юг ему предстоит в течение трех лет проходить службу в рядах Легионов, что могло забросить его в один из самых отдаленных уголков Королевства, который наверняка не будет располагаться рядом с Алера Империей, а значит и Китаи – посланницей ее народа в столице.

Три года. А после этого последует еще одно назначение. И еще одно… Курсоры на службе Империи редко задерживаются на одном месте.

Он уже скучал по ней. Хуже всего, что он не сказал Гаю об их связи и его опасениях, связанных с Китаи. Он никогда не рассказывал о своих подозрениях об этой связи Первому Лорду. У него не было веской причины скрывать, но было какое-то неоформившееся беспокойство, его инстинкты говорили, что нужно быть осторожным с тем, что Гай мог использовать для влияния и манипулирования одним из его Курсоров. Тави вырос на границах Империи, очень опасных землях, где он научился слушаться своих инстинктов

Гай наблюдал за тем, как выражения сменяют друг друга на лице Тави, возможно ошибочно принимая их за романтические переживания.

– Кажется, ты начинаешь понимать

Тави кивнул, не поднимая глаз, и держа свои эмоции под контролем

Гай задержал дыхание, вернулся к своей первоначальной маскировке и направился к двери.

– Делай как считаешь нужным, Тави, но я верю в правильное решение. Начинай собираться, Курсор. И удачи!

Не по сезону плохая погода замедлила продвижение Рыцарей Воздуха, несущих Ладью на юг, к ее господину. Путешествие отняло почти пять дней и превратилось для нее в настоящую пытку. У нее не было таланта заклинателя воздуха, поэтому всё, что она могла, – сидеть в паланкине и наблюдать за связкой документов, "расположившейся" на противоположном месте

Тошнота, не связанная с пребыванием в трясущемся паланкине, подступала к горлу. Она закрыла глаза, чтобы не видеть кипу документов, которые она тайно скопировала с официальных документов в столице. Некоторые из них она получила путем подкупа недобросовестного персонала во дворце. Другие – кражей из пустых кабинетов и закрытых комнат. В каждом были крупицы информации, которые мало что значили по отдельночти, но, при помощи подобных отчетов от ее пособников, собирались в единое целое

На самом деле ни один из них не был важен. Уже не важен. Самый верхний документ перечеркивал остальные. Когда ее хозяин ознакомится с ним, он вынужден будет действовать. Он начнет гражданскую войну, которую предчувствовал каждый Алеранец. Это означало смерть десятков тысяч Алеранцев, как минимум. Это было плохо, но не это заставляло ее чувствовать себя отвратительно.

Она предала друга, чтобы добыть эту информацию. И пусть она не была тем наивным юнцом, которого старательно изображала, но всё же она была не намного старше мальчика из Кальдерона, и за то время, что она его знала, она прониклась симпатией и уважением к нему и тем, кто был рядом с ним. Это само по себе было мучением – знать, что ее дружелюбие и радушие были не более чем видимостью, и если бы ее друзья узнали реальную цель ее пребывания в столице, ни один из них не колебался бы ни секунды перед тем как схватить ее и посадить за решетку.

Или даже убить ее.

Всё это мешало ей играть свою роль. Товарищество и легкое общение были весьма соблазнительными. Она пыталась отвлечься пустыми мыслями об отступничестве вместо того, чтобы сконцентрироваться на других вещах. Если бы она не была опытным заклинателем воды, ее подушка каждую ночь была бы мокрой от слез, даже это смогло бы поставить под угрозу ее прикрытие, так что она гнала их прочь.

Этим она и занималась в тот момент, когда паланкин наконец-то приземлился в сердце летнего марева Калара, изнывающего от жары. Она должна была демонстрировать профессиональное спокойствие перед лицом своего хозяина, страх от одной только мысли о возможности провала вызывал прилив ужаса и тошнотворных предчувствий. Она сжала кулаки, закрыла глаза и напомнила себе, что является слишком ценным орудием в его руках, чтобы бояться быть отвергнутой.

Это не сильно помогло, но, по крайней мере, заняло последние минуты полета, до тех пор пока насыщенный запах Калара – точнее вонь гниющих овощей -не проник в ее нос и горло. Ей не нужно было выглядывать в окно и смотреть на город, суетливый с утра до вечера. Девять десятых его представляли из себя грязное износившиеся убожество. Закрытый паланкин опустился в оставшейся десятой части, у великолепной крепости Верховного Лорда, прямо на стены бастиона, так же, как такие паланкины делали по многу раз ежедневно.