Рожденная для славы - Холт Виктория - Страница 14

• Предыдущая
• 14/131
• Следующая

— Перестань молоть чушь, Кэт!

Тут она бухнулась на колени и, комически заламывая руки, принялась молить меня о пощаде. Я не выдержала и расхохоталась.

— Ах, Кэт, я в жизни не видывала такой дуры!

— Ничего, — ответила она. — Дураков часто любят больше, чем умников. Может, миледи меня потому и любит, что я глупа. Я же люблю вас во сто крат сильнее. К тому же все знают, что принцесса Елизавета — самая умная особа во всем христианском мире.

— Встань же, идиотка! — прикрикнула на нее я. — Скажи лучше, хорошо ли сидит юбка.

Кэт немедленно вскочила и любовно расправила складки на платье.

— Вы выглядите потрясающе, миледи, — прошептала она. — Ах, куда подевалась моя маленькая девочка? Смотрите-ка, в сад вышли милорд адмирал и ваша матушка! Как нежно он на нее поглядывает! А она-то, так и льнет к нему, так и льнет!

Я тоже облокотилась на подоконник. Томас и Катарина, любовно взявшись за руки, прогуливались по саду. Он что-то говорил ей, она с улыбкой слушала. Адмирал, как всегда, был разодет в пух и прах.

— Прямо павлин, — снисходительно заметила Кэт. — Вы только посмотрите, сколько на нем золота и драгоценных каменьев. Одни рубины — целое состояние. Наша милая королева рядом с ним такая простушка. Павлин и павлиниха, ей-Богу. — Ее глаза озорно блеснули. — Может, покажем им наше платье?

Как раз это я и собиралась сделать. Мы переглянулись и расхохотались.

— Поглядим, что скажет наш гордец про ваш наряд.

Долго уговаривать меня не пришлось.

Увидев меня издалека, адмирал насмешливо поклонился, а Катарина просияла улыбкой.

— Боже, что творится с нашей Елизаветой! — воскликнул адмирал. — Вы только посмотрите, Катарина, что на ней надето! Неужто вы позволяете дочери носить такие взрослые платья?

— Глупости какие! — возмутилась я. — Мне уже пятнадцатый год!

— Так вот мы какие? — деланно изумился Томас. — Катарина, мне этот наряд не по вкусу. А вам? Не слишком ли он… откровенный?

— По-моему, тебе очень идет, — улыбнулась мне мачеха. — Правда, ты смотришься в нем старше своего возраста. А на Томаса не обращай внимания. Он тебя просто дразнит, платье ему понравилось.

Так он меня дразнит! Адмирал оказался совсем рядом, и я едва увернулась от его протянутых рук, перебравшись поближе к Катарине. Мне вдруг стало не по себе — слишком уж странным взглядом смотрел на меня Томас. Глаза его заблестели, из них просто искры сыпались, а языком он несколько раз облизнул губы.

— Хотела показать вам, матушка, свое новое платье, — сказала я. — Вот Кэт тоже говорит, что мне такое носить еще рано.

— Она права, милая, но ведь ты скоро будешь совсем взрослой. Поверь, лучше с этим не торопиться.

— Уговаривать леди Елизавету — занятие бесполезное, — вмешался Томас. — Она все равно поступит по-своему. Если ей взбрело в голову повзрослеть, никто ее не остановит. Разве что…

Я холодно взглянула на него, но сердце мое чуть не выскакивало из корсета. Боюсь, он мог это заметить.

— Вы сказали «разве что», милорд? — с вызовом поинтересовалась я.

Он придвинулся вплотную. Его глаза горели нескрываемой страстью — Катарина не могла этого не замечать!

— Разве что мы с вашей матушкой вмешаемся, — закончил он.

Я вскинула подбородок, наслаждаясь мгновением. Никогда еще я не испытывала такого возбуждения, а в присутствии мачехи адмирала можно было не бояться.

— Не стоит и пытаться, — надменно обронила я, и тут адмирал повел себя весьма неожиданным образом.

Он выхватил из-за пояса усыпанный драгоценными камнями кинжал и замахнулся им.

— Томас! — вскрикнула королева.

— Ребенку следует преподать урок. Неужели мы позволим ей своевольничать?

Я прижалась к мачехе, а Томас схватил меня за пышную юбку и моментально разрезал ее от талии до ног.

Мы с Катариной оцепенели. Адмирал же расхохотался и принялся кромсать мое платье на длинные полоски. Затем его рука легла на мой лиф. Тут я испугалась не на шутку — ведь он мог меня порезать. Но Томас ловко оттянул корсет, полоснул клинком, и вот я уже стояла перед ним в одной нижней юбке.

— Катарина, помогите мне, — попросил он. — Подержите-ка вашу непутевую дочь, пока я докромсаю ее платье. Клянусь, ничто меня не остановит!

Королева смеялась.

— О, Томас, вы заходите слишком далеко.

— Держите ее, держите! — приказал он.

Мачеха обхватила меня за плечи, и я послушно стояла, пока Томас не закончил расправу над моим платьем. Но изнутри меня сжигал настоящий пламень.

— Вы… Вы испортили мое платье! — наконец, задыхаясь, вымолвила я.

— Да. И преподал вам урок. Не правда ли, Катарина?

— Вы совсем мальчишка, Томас, — улыбнулась она.

— Вы испортили мне платье, — притворяясь сильно рассерженной, повторила я. — И должны купить новое.

— Весьма охотно. По крайней мере я выберу то, что понравится мне.

Наконец мачеха заметила, что на нас пялятся чуть не из каждого окна.

— Елизавета, — сказала она, — ты совершенно раздета. Немедленно беги к себе. Что подумают люди?

— Они подумают, что я человек, который делает все так, как хочется ему, — ответил Томас, и, к моему великому стыду, меня взбудоражила двусмысленность фразы.

— Но не со мной, — возразила я.

Тут я сообразила, что мачеха права и далее невозможно оставаться в саду. Я развернулась и бегом помчалась по лужайке к дворцу.

Кэт встретила меня сама не своя от волнения. Разумеется, она все видела.

Вскоре после той сцены в саду мачеха сообщила мне, что ожидает ребенка. Она была несказанно счастлива, а я испытывала к ней огромную жалость и неизменную нежность. Я терялась в догадках, понимает ли она, за какого человека вышла замуж. Она вела себя совершенно естественно, и однажды меня осенило, что она намеренно предпочитает закрывать глаза на истинную сущность мужа. Что думала Катарина о его заигрываниях со мной? Она называла это «поддразниванием», словно не было ничего естественнее подобных отношений между снисходительным отчимом и падчерицей, в которую тот влюблен.

Дикая сцена в саду положила начало изменениям в наших отношениях. Томас словно дал понять, что прелюдия закончена, мы переходим на следующую ступень. Он был умен и понимал, что мне ясны его намерения и что я далеко к нему не безразлична.

Мы оказались в крайне опасном положении. Если бы ему удалось добиться того, к чему он так стремился, под угрозой оказался бы его брак с Катариной, а это уже преступление против государства. Я уже не считалась прижитой в грехе побочной дочерью короля. Согласно последней воле покойного я заняла свое место в иерархии наследников трона. Исполни Томас свое намерение соблазнить меня, ему бы отрубили голову как государственному преступнику. Осознавал ли он это? Разумеется. Но опасность составляла для него главную прелесть жизни, безрассудство было его второй натурой, не говоря уж о бесконечном самомнении. И что же потом? У меня хватало ума сообразить, что ему мало просто лишить меня невинности. Жениться на мне? Разделить трон? Но у него уже есть жена. Правда, жену можно и сменить. Иногда я жалела, что умею рассуждать логически.

Поразительнее же всего было то, что, зная о недостойных планах этого человека, я восхищалась им и желала только одного: чтобы он по-прежнему меня домогался.

Я засыпала с мыслями о нем и, просыпаясь, продолжала мечтать о несбыточном.

Кэт Эшли спала в моей комнате. Я была этому рада, ибо, наслаждаясь двусмысленной игрой с Томасом, вовсе не собиралась идти до конца. Я намеревалась сохранять невинность до тех пор, пока бы окончательно не уверилась, что ее потеря не помешает мне взойти на престол.

Однажды рано утром я проснулась от звука осторожных шагов и увидела, что дверь моей спальни медленно открывается. Томас! Я лихорадочно огляделась, но Кэт не было в комнате. Должно быть, она вышла к фрейлинам, ибо те наверняка уже готовились к моему подъему. Я хотела убежать в соседние покои, но было уже поздно. Полог кровати раздвинулся, и я увидела Томаса в ночном халате и шлепанцах. Он улыбнулся мне. Задыхаясь, я села в кровати и натянула одеяло до самого подбородка.

• Предыдущая
• 14/131
• Следующая