Поверить в мечту (СИ) - Чиркова Вера Андреевна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/65
• Следующая

— Вастик… а давай не будем спорить на эту тему? — Слава обвила руками его торс и просительно заглянула в зеленые глаза, — понимаешь, он еще очень молод… и совсем недавно начал командовать людьми… моя обязанность, как матери, не подрывать его авторитет. А чувствую я себя отлично… не забывай, что в своем мире была врачом… целителем, по-вашему.

— Вот странно… — вглядевшись в ее глаза, безнадежно вздохнул блондин, — ты говоришь правду… и вечером ты тоже не лгала… почему у меня не проходит ощущение, что надо мной подсмеиваются?

— Это неправильное ощущение, — твердым взглядом ответила Ярослава, — никто над тобой не смеется. Или ты думаешь… что всё… ну, всё… было только шуткой?!

— Нет, — он даже задохнулся от воспоминаний и еще крепче стиснул ее в объятиях, — разумеется, нет. Прости… я, наверное, и, правда, смешон… со своими претензиями… но точно помню… что наши женщины лежат несколько дней…

— Неженки ваши женщины, — фыркнула Слава, решительно выбралась из его рук и направилась в ванную, выслушивать напоминания о неожиданном и досадном подарке переноса было как-то неловко.

Хотя и можно было такое предполагать, судя по зубам и исчезнувшим шрамам.

Танцевальный зал предсказуемо оказался на первом этаже, прямо напротив столовой, в нем уже были распахнуты окна и, зябко поеживаясь, бродили Тина с Таросом и Зайл. Слава с первого взгляда поняла, чем они заняты, расстилают неизвестно где добытые плетеные половички.

Женщина шагнула было к ним, помочь, но сильные руки поймали, заботливо усадили на пристенный диванчик и мягко погладили по голове.

— Посиди, я сам.

Присутствующие, обнаружив их появление, почему-то замерли в тех позах, в каких их застало это событие, и пристально уставились на Славу. А потом дружно перевели взгляды на анлезийца.

Чего это они? В первый момент не сообразила землянка, но рассмотрев недоверчивое изумление, откровенно расцветшее на лице Тароса, весело захихикала.

Ах, же вы болельщики белобрысые, все ваши темные мысли красным маркером и большими буквами написаны на ваших смазливых рожицах! А вот Тина-то с какой стати так радуется?!

Выдать что ли, нотацию, на тему тактичности и невмешательства в личную жизнь родителей?! Или бесполезно уже?

— Доброе утро, — в дверях стоял Конс, у него из-под подмышки выглядывала черноволосая голова Майки, а сзади всех плелась Юна, — привет, ма! Как жизнь?

— Спасибо, хорошо, — вежливо ответила Слава, и смолкла, ожидая новых вопросов.

Но Конс только смерил ее изучающим взглядом, приткнул рядом сонную Майку и пошел помогать друзьям. Впрочем, помогать там уже было и нечему, пока блондины пялились на нее, Васт очень ловко разложил оставшиеся коврики.

Слава даже залюбовалась упругой походкой, гибким телом и точными, ловкими движеньями мужа, в очередной раз похихикав над спорностью общеизвестной поговорки, что можно бесконечно смотреть, как работают другие.

Ничего подобного. Далеко не все работают так, что хочется сидеть и смотреть, не отводя глаз. По крайней мере, ей, Ярославе. А чаще — посмотришь, и начинает закипать в душе тихое раздражение, ну кто так учил человека, неужели не было рядом никого, чтоб объяснить или показать, как нужно делать правильно? Хотя с годами она начала подозревать, что некоторые люди все дела делают одинаково неряшливо и безалаберно.

— Вот Шарик, — села радом Юна, и мягкий комок шмыгнул Славе на шею.

Она улыбнулась настороженной девчонке, приобняла за плечи, прижала к себе. Пусть не думает, что теперь приемная мать станет любить ее меньше. Может и есть в мире люди, у которых сердца хватает только на кого-то одного, но она вовсе не из их числа. Ее сердца хватит на всех, даже на Васта, если она сумеет когда-нибудь полюбить своего нового мужа по-настоящему.

Нет, ей с ним было очень, просто невероятно хорошо… и все же — это не любовь. Кому, как не ей, знать… хотя вспоминать прошлое почему-то больше совершенно не хочется.

— Он тебя не разбудил? — чуть виновато заглянула Ярослава в глаза приемной дочери.

— Нет… они с Чудиком так хорошо поиграли… потом я их покормила и мы легли спать, — Юнхиола пристально разглядывала мать, — ты сегодня такая… красивая.

— Спасибо, — отмахнулась Слава, которую зацепил совсем другой вопрос, — а почему Чудик спит с тобой?

— Стан сказал… чтоб меня охранять, — как-то неуверенно пробормотала девчонка, отводя взгляд.

Ну да, ну да… охранять! Она и сама вчера так сказала, припомнила Ярослава и оглянулась, а где, интересно, сам строгий командир?

И почему он отдает Юне на ночь так горячо любимого унса?! А никто вокруг даже не удивляется?

Ох, похоже, она еще чего-то не знает про своих сыновей… насколько все же проще было, когда он был один… Вот только к тому спокойствию она теперь не желает возвращаться ни за какие блага.

— Доброе утро, — а вот и старший.

Умыт, подтянут, серьезен. На мать взглянул только мельком, так же мельком посмотрел на Васта… и вдруг завис. Секунды на две.

Интересно, и что он там такое рассмотрел, встревожилась Слава, переводя взгляд с одного на другого.

— Занимайте свои места, — скомандовал, наконец, Стан, как-то очень по-мужски, оценивающе, смерив взглядом едва заметно напрягшегося отчима, и одними губами ему улыбнулся.

И Васт сразу расслабился, ответил такой же незаметной улыбкой, но против его воли в ней промелькнуло столько смущенного счастья, что у Ярославы внезапно перехватило дух.

Она торопливо вскочила и почти побежала к ближайшему коврику, зачем-то повторяя про себя дурацкий стишок про бычка, который по совету бабушки бубнила в далеком детстве, когда не засыпалось.

Но думала совсем не о муже и даже не об унсах. Срочно, немедленно, заняться изучением своих способностей и в первую очередь щитов закрывающих эмоции — горела в мозгу праздничной иллюминацией главная мысль.

Тренировка подходила к концу, Ярославу, как новичка, уже с почетом отправили на скамейку, Майке с Юнхиолой выдали по странному оружию, похожему на факел, только вместо огня на конце ветошки алели капли ягодного сока. Чтоб поставить девушек в равные условия, Стан очертил круг и провел посредине черту. Тот, кто оставлял на белой рубахе противника больше пятен — признавался победителем.

— Ма, ты будешь судьей, — непреклонно приказал старший, вручая ей неизвестно где взятый свисток, по виду очень похоже, что серебряный, — правила простые, нужно не отсиживаться в мертвой зоне, а атаковать. Заступать за линии нельзя. Если нарушат — свисти. Бой!

Вскоре оказалось, что такие разные по подготовке и внешности девчонки, на самом деле не так уж и уступали друг другу. Русоволосая Юна была выше и явно сильнее, зато Майка двигалась быстрее и как-то непредсказуемее. Слава невольно залюбовалась изящной гибкостью ее движений, пока Юнхиола успевала сообразить, с какой стороны нанесет выпад противница — на ее рубахе уже краснело очередное пятно. Зато она успевала достать Майку в миг отступления, и рубашка таджерки была запятнана на плечах и лопатках.

В это время парни, поделившись на пары, завершали занятия рукопашными поединками. Васт сражался с Зайлом, Стан с Таросом, а Тина — с Консом.

Следя за боем девушек, Слава не могла не поглядывать на сыновей, а изредка, одним глазком, и на мужа. И не могла не признать, у Васта нет здесь достойного противника. Несмотря на то, что они с Зайлом двигались с одинаковой стремительностью и грацией, Васт раз за разом прижимал противника к полу, хотя, судя по раскрасневшемуся лицу его напарника, сопротивлялся тот в полную силу.

Бой Тины с Консом заботил Славу сильнее всех. Все же женское тело всегда слабее мужского, да и ростом она ниже на полголовы. А это значит, что и руки у нее короче. Ну а в рукопашном бою сила и длина рук очень важны, это Ярослава помнила из объяснений тренера. И теперь мать была уверена, что Конс победит самого себя в женском теле, и ждала только момента, чтоб вмешаться и остановить этот бой. Но к ее удивлению, Тина не только не уступала клону, но даже в чем-то его превосходила. Парню никак не удавалось провести ни одной обманной атаки, чтоб достать шуструю сестрицу, Тина шутя разгадывала все его намерения.

• Предыдущая
• 30/65
• Следующая