Пилигрим - Сафронов Виктор Викторович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/68
• Следующая

Под звук сирены, сделав какие-то инъекции, машина мчалась больницу. Удобно развалясь в скорой помощи, я представлял себе, как самолет с двадцатиминутным опозданием, связанным с тем, что больному требовалось «сходить до ветру» завывая, ушел ввысь. С тихой, счастливой улыбкой идиота, как вспышки фотобликов, вспоминались короткие мгновениях семейной жизни.

Когда еще, мне удастся пожить рядом и ладом, с сыном и Алицией? Судя по всему не скоро. Работа у меня нервная, народа желающего мне не дать эту работу сделать много. Поэтому пользовался моментом — жил с бывшей супругой совместной жизнью.

Эти славные размышления были нарушены приездом в больницу. Там, ушлый медперсонал, выяснив, что платить за мое лечение в нормальных условиях некому, а я «потерял свой страховой полис». Если вспомнить, как я пробрался на территорию временно занятую капиталистами, то его у меня и не было никогда. Предложили на выбор — или полежать в коридоре пару недель, пока освободиться койко-место, или уматывать отсюда и не занимать носилки. Выбрал второе.

После выхода на волю из пропахших хлоркой больничных хором решил заняться фигурным катанием в дорожной пыли. Пока таковую искал, добрался до местного парка. Необходимо было собрать мысли и успокоить эмоции.

Гуляя по его дорожкам, думал и мечтал о том, что пришла пора семье воссоединиться? Зажить, как все приличные люди? Ребенок будет расти в полной семье. Борщ с румяными пампушками на обед… Перед сном культурная программа — чтение вслух «энциклопедического словаря»…

Воссоединение духовного и материального начала… Короче говоря, необходимостью внесения коренных изменений в свою жизнь, прямо к стенке себя припёр, но решения не принял.

Эти несколько дней проведенные рядом с Алицией, были наполнены искрящимся светом и совсем не напоминали подготовку к обмену ядерными ударами. Наши мысли к обоюдному полярному восхищению были направлены в одно русло.

Она, да, что скрывать и я тоже мы оба постоянно думали об одном… О выпивке. Ради сына наш антисемейный, злобный дуэт старался сплотиться и продержаться. Не только без алкоголя, но даже без намека на желание. Количество выкуриваемых сигарет выросло многократно. Но «пьянству — жестокий и беспощадный бой.»

Она — по простой причине, из-за отсутствия денег. Я — за счет силы воли неизвестно откуда взявшейся… Каждый час бегал в душ принимать контрастные водные процедуры. Сбивал этим страсть к полюбившемуся и ликующему.

Ненаглядная Алиция лежала на кровати, уткнувшись лицом к стенке и угрюмо молчала. Ждала, когда в наиболее подходящий момент, я забуду забрать в душ штанцы. Чтобы хоть двадцатку оттуда дернуть. Я был начеку. На ее просьбы дать хоть десятку, она сбегает вниз в аптеку купит аспирина, никак не реагировал. Спустился сам, принес и аспирина, и сигарет. Замена была хоть и не равноценная, но хоть так.

Сохраняя хрупкий вооруженный нейтралитет, к активным боевым действиям мы с ней так и не приступили. Нервы были натянуты до последнего предела, но пронесло.

Перед вылетом, обещанные Алиции деньги отдал Конраду. Он мальчик умный положил «денежный брикет» в свой рюкзачок и вопросительно посмотрел на меня. Попросил отдать маме, когда тетя в самолете скажет, что они находятся над пределами России. Он вздохнул: «А ты с нами не полетишь?»

«Нет, сынок у меня здесь еще есть дела».

«Но ты меня не бросишь?»

Мне опять захотелось всплакнуть. Но для ребенка в его возрасте, папа самый сильный… И… И мужчины не плачут — за эти несколько дней я постарался объяснить ему это.

«Нет, малыш, не брошу».

Как мне не жаль было расставаться, но пришлось. Если сейчас не предпринять самых крайних мер, по отношению к экс-работодателям, они рано или поздно меня укокошат, а вместе со мной еще и моих близких. Руководящий их действиями страх толкает на разные глупые поступки.

Судя по тому, что в руках местной полиции я видел свое фото к моим поисках подключили и Интерпол.

Дальнейшие события связанные с возвращением сына и Алиции на родную землю, мне четкими и яркими красками, нарисовала родная мама.

Моей родительнице, больше подошло определение, воительница. Женщина жесткая, властная, волевая. Исповедующая в семейных взаимоотношениях форму самого крайнего матриархат. Не терпевшая полутонов, глупостей и слюнтяйства.

Несмотря на короткое перечисление ее далеко не женских качеств. Она, как вожак большой и весьма прожорливой стаи совершенно искренне любила всех нас, своих детей и внуков. Но то ли из-за большего количества постоянно окружавшей ее ребятни, то ли из-за постоянной нехватки времени на исступление любви и материнский надрыв у нее сил и эмоций уже не оставалось.

Зато нам все вполне хватало других материнских чувств, таких как подзатыльники, шлепки и праздничная порка.

Рассказывая мне трагическую повесть, я еще раз удивился тому, что ее голос ни разу не дрогнул. Она достаточно сухо изложила мне весь ход событий.

Встретила она моих эмигрантов, как и обещала. Призвав на помощь, большие силы своих детей и внуков.

Конрад, увидев бабушку, стремглав бросился к ней она, обняв его, прижала к своей мощной груди. Оторвав от себя дорогого внука, критически осмотрела его худобу и синеву кожи. Тоном, не предвещавшим ничего хорошего, подозвала к себе стоявшую неподалеку, присмиревшую Алицию.

Когда та подошла, мама в свойственной только ей манере, без вступлений, вздохов и охов, без всякой дипломатии на весь аэропорт обматерила мою бывшую супругу за то состояние, до которого она довела своего сына, а ее внука. Впрочем, в материнское приветственное слово стоит внести некоторую статистическую поправку. Примерно девяноста процентов ругани приходилось на голову ее сына, т. е. на мою.

Экс-жена, пунцовая от стыда, с пылающими ушами пролепетав: «Побегу я… Багаж надо забрать». Помчалась к багажному транспортеру, откуда выплывали сумки, истерзанные аэропортовским ворьем.

Мама, решительно направилась было за ней, но Конрад от нахлынувшего на ребенка восторга, стал носиться, как угорелый по огромному залу и увидев автоматически открывающиеся двери, выскочил на улицу.

Моя грузная мама, несмотря на свои семьдесят с добрым гаком лет, плюнув на барахло, побежала вслед за ним.

Когда она вернулась со счастливым Конрадом под мышкой, направилась через весь зал навстречу идущей к ней невестке. В этот момент у нее на глазах то место где виноватым японским шагом семенила Алиция, покрылось дымкой. Вслед за этим раздался оглушительный взрыв, со всех сторон посыпались стекла. Алицию и мужика взявшегося ей помочь, разорвало в клочья. По обрывкам было видно, что рванула одна из сумок, полученных Алицией.

По тому, как засуетились находящиеся в зале аэропорта многочисленные «читатели газет в штатском» и последующей вереницы допросов, взорванный мужик был из моего бывшего ведомства.

Оказывается, они всерьёз ждали моего возвращения. Полковник Курдупель готовил мне теплую встречу. Но сорвалось. Их подготовку к моему прилёту кто-то тщательно готовил и уже на месте организовал в мою честь салют с человеческими жертвами.

Как бы не складывались наши взаимоотношения, но Алицию мне было бесконечно жаль. С другой стороны признаюсь честно, горечь утраты несколько снизилось, когда мама сообщила, что «с твоим сыном все в порядке». У меня отлегло от сердца. Так как если бы взрывом накрыло моего мальчугана, то тогда — жизнь утрачивает значение. Просто — ложись и умирай.

Описанный в деталях взрыв живо напомнил мне недавние события в городе на Неве.

Кто же этот неугомонный тип? Его настойчивость начинала меня раздражать, и мне очень захотелось с ним встретиться с глазу на глаз…

• Предыдущая
• 49/68
• Следующая