Алмазный венец севера - "Larka" - Страница 25

И наконец, чуть наклонившийся в сторону моря, будто застывший на ходу лес принял под свои прохладные своды пришлого из далёких краёв.

Ноги словно и не забыли ничего. Сами скользили вперёд и вверх — в тот час, когда солнце уже заметно склонилось и почти прижалось к дальним вершинам, Ларка вышел на макушку намеченной им невысокой горы, ни разу даже не сбившись с пути. Уж чутьё горца, оно в любых горах работает! Ну что ж, посмотрим… и две ладони трепетно легли на нагретый бок скалы.

Меди в здешних горах почти и не оказалось — зато камня навалом. Понятное дело, отчего в таких благодатных местах рудным промыслом не живут. В окрестностях родной некогда Каменки иной раз плюнуть-то некуда. Если не в медную жилу попадёшь, то в целое семейство духов, которые оную жилу заботливо выращивали. Люди потихоньку вынимали из недр их богатства — да только, со временем оно всё в землю и возвращалось. И трудолюбивые подземные жители вновь и вновь воссоздавали прихотливые кладовые с их запасами.

На государевом руднике тоже так — работы по добыче велись в каждом четвёртом забое или штреке. Остальные закрыты, там духи возобновляли медную руду. Неспешная та работа, тяжёлая да сноровки требует — оттого лишь сын нынешнего короля получит доступ к вновь забитым сине-зелёными рудными припасами кладовым. А нынешние закроют… и так по кругу, как ещё дедами-прадедами заведено. Вот так и жили испокон веков люди и духи — что те шахтёры, что другие — лишь с точностью до наоборот…

О, а вот и они, легки на помине — в руку что-то боязливо потыкалось, и открывший глаза Ларка не удержался от улыбки. Сразу двое земляных пожаловали, уловив присутствие здесь чувствующего. Побаивались малыши, ясное дело — видать, нечасто забредал сюда наделённый таким даром.

— Привет, — и осторожный, ласковый посыл вот этому, совсем уж скособоченному.

Дух расслабился, потёк тенью по камню. И даже заурчал легонько от удовольствия, когда умелые руки принялись разглаживать его яростной и горячей человеческой сущностью. Они молчали, два боязливо подрагивающих бестелесных комочка. Либо забыли за долгие годы, как разговаривать — либо и вовсе не умели. Ну, последнее уж навряд ли. Как слыхал Ларка дома от своих, под землёй иной раз такая трескотня-болтовня идёт, что хоть ухи затыкай!..

— Теперь ты. Да не бойся, глупыш… — обласканный первым запрыгал восторженно, и его товарищ при виде этого тоже позволил к себе прикоснуться.

Потом подвалила целая ватага, до поры присматривавшаяся из-под розового гранитного пласта. А там и водяные духи — всяк получил свою долю внимания. И под конец здорово удивили Ларку сразу пятеро огневиков, которые шипели и плевались искрами, но упрямо лезли под ладони.

— Ну, рассказывайте, — наконец он скинул натруженными руками свой офицерский китель, рубаху, и всей спиной полуулёгся на шершавый бок скалы.

Вниз он ушёл ровно, без так досаждавшего в детстве всплеска — ухнул словно медная чушка в болото. А духи уже весело приплясывали со всех сторон, попискивая от возбуждения.

— Ты есть Ларка? — меж двух земляных протолкался текущий и переливающийся серебристой рябью дух воды.

Эти непоседы, часто бывает, что на одном месте долго не живут. Уходят — а вслед за ними пересыхают как по колдовству родники и ключи. И тогда ведьма или колдунья сверху с ног сбиваются, чтобы приманить да причаровать на это место нового…

— Да, это я, — дух в ответ игриво брызнул водой и важно объявил соседям — об этом парне весточка пришла аж из Медных Гор, что далеко на закат. Двое бродячих уводили оттуда подземную реку, чтоб болото не образовалось — рассказали земляным возле меловых отложений, оттуда опять шастающие всюду водяники словечко замолвили. Так и дошло сюда.

— Чувствующий, настоящий! — если бы эти радостные вопли слышались ушами, то наверняка те бы оглохли.

Но, маленькая подземная буря воспринималась не столько даже телом, сколь душой. А духи не сговариваясь уже выстроили хоровод. Странно было наблюдать за ними и временами не осознавать — то ли маленькие тени водили с древней как горы песней свои танцы, то ли ты их крутишь вокруг себя…

Солнце уже село за дальними горами, когда Ларка наконец распрощался и вынырнул наверх. Эх, хорошо! Давно он не отдыхал так… и в темноте совсем уж хорошо прозвучал вдогонку ему тоненький, дрожащий от радости голосок:

— Ларка, приходить завтра нет?

— Приду, приду — проверить. Да и потом заглядывать буду.

Он даже подошвами привычно ступающих по камням ног чувствовал — какие внизу разгорелись жаркие споры. Хоть и не понимал ничего, для того надо вливаться — но усмехнулся в непривычно щекочущиеся усы. Наверняка малыши здорово озадачены, отчего человек не потребовал платы или служения себе? Любая ведьма или волшебник просто так не отпустили бы, заставили принести чего или поработать.

Да вот, Ларка вам не любой…

Как сказала старая Бельча, которая частенько звала постояльца почаёвничать у камина, а потом за разговорами проворно и несуетливо вязала у огня, погоды в конце лета и начале осени здесь всегда такие спокойные. И уже гораздо позже Ларка, оглядываясь на это время, признавался себе, что именно тогда он и был по-настоящему счастлив. Той тихой и спокойной радостью, которой не замечаешь сразу — но которую неизменно вспомнишь и отметишь теплотой где-то в глубине души.

Днём он гулял по окрестностям или лазил по горам, вечерами иногда купался, доводя до полуобмороков местных водяниц в порту. Здешние обитательницы никак не могли уразуметь, что среди человеков бывают чувствующие и даже (представьте!) никакого оброка с них брать не желают. Вот же бестолочь хвостатая…

А ближе к ночи он возвращался в домик почти у самого склона хмурой и словно задремавшей горы. И после ужина рукам находилась работа, а языку байки. Старушка оказалась хоть и любопытной и иногда вовсе не маленько вредной — но против того, чтобы в доме постоянно толклись напрочь незнакомые духи, ничего не имела.

Ещё бы! По наущению Ларки малыши прочистили дымоходы, немного улучшили тягу, чтоб дымом из каминного зева не пыхкало, когда ветер за трубу бывало зацепится. В подвале хоть бы капелька воды снизу выступила — сухо и прохладно, за припасы беспокоиться не надо. Да и вода в колодце на перекрёстке вдруг стала ни с того ни с сего чистой как слеза и вкусной.

Впрочем, люди знающие эти мелкие проделки парня замечали, но виду не подавали. Точно как в родной Каменке — всяк делал своё дело, но и про общину не забывал. А когда сосед менял прогнившие ворота, Ларка ему такие завесы да засовы из красной меди изобразил — даже с тракта люд сворачивал поглазеть. С цветами и узорами диковинными, а с обеих створок навстречу друг дружке парень и девка стремятся. Да только, у парня в руке солнце пылало, даже ночью, чтоб улицу подсвечивать. А у красной девицы хоть и чуть более тусклая луна в ладошке медной — да звезда на челе сияла-переливалась, красы несказанной…

Многие сказы и байки здешних подземных жителей Ларка слыхал впервые — но и они с удовольствием слушали, зачарованно притихнув, сказания из родных парню мест. Особенно им нравились про Хозяйку медной горы. А руки словно сами собою ладили какую-нибудь очередную поделку, благо малыши потихоньку таскали кто во что горазд. Медь-серебро, да камни самоцветные. Двое притащили закаменевший скелет чудной зубастой рыбы, которой ни один старый рыбак в городе признать не сумел — и теперь тот стоял на полке, да с надписью на табличке, точно как в музее редкостей и диковин.

Но особо парня обрадовал и озадачил одновременно кусок руды, что принёс откуда-то с самой глубины один из водяных духов. С виду та же медная… да вот говорили как-то старики меж собой, что бывает на краю земли такая, в коей словно злой дух поселился — хоть как ни бейся, а меди из неё не выплавить. Проклятая.

И сидя бессонными ночами на крохотном подоконнике, Ларка вертел в ладонях уже почти отполированный прикосновениями камень, прикидывал так и этак. И по-хорошему пробовал, и по-плохому. В самом деле — не выплавляется медь, и хоть ты тресни! Но в то же время, не обманка… уж он-то чуял, что металл там есть.