Мила Рудик и кристалл Фобоса - Вольских Алека - Страница 42

• Предыдущая
• 42/76
• Следующая

Она действительно была черной, как и говорил его учитель, — черной как деготь. Мучимый жаждой, Мелантий бросился к реке, чтобы напиться, но, уже было наклонившись над черной водой, вспомнил предостережение учителя: если он сделает хоть глоток из этой реки, он не сможет вернуться и останется здесь навсегда.

С огромным трудом чернокнижник заставил себя не пить эту воду. Он напомнил себе, зачем пришел сюда: ему нужно унести в мир живых совсем немного черной воды — и он станет повелителем страха. Однако Мелантий неожиданно осознал, что ему не в чем нести воду. Только то, что имело душу, могло войти в загробный мир. Вещи души не имели, и потому он пришел сюда с пустыми руками. Тогда чернокнижник зачерпнул воду ладонями и пошел обратной дорогой.

Скоро он заметил, что вода утекает сквозь его пальцы. Как бы плотно он ни сжимал их, вода просачивалась сквозь маленькие щелки, и с каждым шагом ее становилось все меньше и меньше. Когда воды осталось совсем мало, а путь не был пройден и наполовину, чернокнижник понял, что сил, чтобы вернуться за новой порцией воды, у него уже не хватит. К тому же было очевидно, что все повторится: вода будет утекать сквозь его пальцы — он не сможет донести ее.

Отчаявшись, Мелантий решил выпить воду и хотя бы утолить свою жажду, из-за которой испытывал адские муки. Он поднес руки к лицу и вылил в рот всю жидкость, которой к тому моменту хватило разве что на глоток. И в тот миг, когда вода оказалась у него во рту, чернокнижник понял, что нашел способ донести ее. Он не стал делать этот глоток, который навеки превратил бы его в пленника этого мира. Он пошел дальше, неся воду из черной реки во рту.

Однако это было непросто. С каждым шагом, который приближал его к миру живых, искушение сделать этот единственный глоток, который из-за все растущей жажды начинал казаться ему спасительным, а не смертельным, росло. Никто не знает, какие слова говорил себе в мыслях чернокнижник Мелантий, чтобы не поддаться искушению, но он дошел. Пройдя долгий путь, он увидел дверь, возле которой стоял его учитель.

— Ты дошел, — спокойно сказал ему учитель. — Ты не выпил воду из черной реки, но принес ее с собой. Теперь ты станешь повелителем страха. И ты будешь бессмертен. Проходи — мир мертвых отпускает тебя.

В тот миг, когда Мелантий переступил границу между миром мертвых и миром живых, он почувствовал холод во рту. Тогда он разомкнул губы, и на раскрытые ладони из его рта выпал едва прозрачный черный кристалл — то, во что превратился глоток воды из черной реки. Он дал ему имя — кристалл Фобоса. Это было название той страны мертвых, где он побывал, на прощание открытое ему учителем.

Так чернокнижник по имени Мелантий принес в мир живых глоток самого чистого и самого гибельного страха.

— Легенда умалчивает о том, как дальше сложилась судьба чернокнижника. Что касается кристалла Фобоса… Известно, что кристалл приобретает силу и действует лишь в руках человека. Сам по себе он не опасен. Точно как черные реки в стране Фобоса — если воду не пить, то страх не овладеет тобой. В древних манускриптах написано, что человек должен связать себя заклинанием с кристаллом, но на расстоянии заклинание утрачивает свою силу. То есть кристалл должен все время находиться рядом с человеком, чтобы тот мог использовать его по назначению — сеять страх и подчинять страхом. Еще известно, что кристалл умеет маскироваться: под камень или под металл. Судьбу кристалла Фобоса не всегда удавалось проследить. Но время от времени он появлялся в мире: в разные века и в разных странах. Его появление всегда было трудно скрыть: если где-то люди начинали сходить с ума от страха, значит, поблизости находился кристалл Фобоса. В некоторых книгах есть упоминание о том, что последним хранителем кристалла страха был Орден Девяти Ключников.

Мила задумчиво нахмурилась. Она прекрасно помнила: об этом ордене ей рассказывал букинист из лавки «Врата Девятого Ключника».

— Этого ордена давно не существует, хотя, судя по тем сведениям об ордене, которые доступны всем, в свое время это была очень влиятельная организация среди магического мира Таврики… Но это уже другая история.

— Гарик, в легенде учитель говорит чернокнижнику, что, вернувшись в мир живых, он станет личем, — вспомнил Иларий. — Что это значит — стать личем?

— Лич — это живой мертвец, ушедший в загробный мир и вернувшийся оттуда. Тот, кто побывал в мире мертвых, перестает быть живым. Тот, кто возвращается в мир живых — но возвращается человеком, а не духом, возвращается по собственной воле, а не призванный силой черной магии — не является мертвым. Такого человека, а точнее — мага, поскольку только маг способен на подобное, называют лич.

Гарик беспечно усмехнулся:

— Никогда не встречал ни одного лича, но думаю, что быть живым мертвецом — это не слишком приятно.

— А где в последний раз появлялся кристалл? — продолжал любопытствовать Иларий.

Гарик на несколько секунд задумался.

— Последнее упоминание о кристалле связано с островом Сардиния. Около пятнадцати лет назад там произошло несколько странных случаев. Все они так или иначе имели отношение к человеческим страхам. Но все закончилось слишком быстро, поэтому никто точно не знает, был ли это на самом деле кристалл Фобоса.

Меченосцы молчали, переваривая информацию.

— А сейчас? — после продолжительного молчания спросил Иларий.

— Что — сейчас? — не понял Гарик.

— То, что кристалл Фобоса сейчас в Троллинбурге, — пояснил Иларий, — это уже точно известно?

Гарик невесело улыбнулся.

— К сожалению, да. Сейчас все слишком очевидно.

Многие из ребят нервно переглянулись друг с другом.

Их куратор окинул класс внимательным взглядом.

— Полагаю… вопросов больше нет.

* * *

Поздно вечером, когда все в комнате собирались ложиться спать, Мила тихо сидела на подоконнике, подтянув колени к груди и обняв их руками, и снова прокручивала в голове историю, рассказанную Гариком. Наверное, впервые она задумалась о том, что с ней будет после смерти. Ответа у нее не было, но одно Мила знала точно: ни за что на свете она не хотела бы попасть в страну Фобоса. Место, где каждый миг существования исполнен страха, — что может быть хуже?

— Это просто ужасно! — простонала Анжела, разглядывая свое отражение в зеркале. Мила, отвлекшись от своих размышлений, повернулась к Анжеле. — У меня на лице морщины! Это катастрофа!

Мила заметила, как Кристина с Белкой обменялись многозначительными взглядами: Кристина закатила глаза к потолку, как будто хотела сказать «только не это!», а Белка сочувственно покачала головой. Глядя, как Анжела с неподдельным ужасом рассматривает свое лицо в зеркале, Мила подивилась: какие только страхи не пробудил в людях кристалл Фобоса! Анжела вот больше всего на свете боялась стать старой. Мила пожала плечами: ну да, конечно, постареть в пятнадцать лет — это ужасно страшно и ужасно актуально. Впрочем, кажется, существовали такие заклятия, которые могли любого младенца превратить в старуху или старика за мгновения. Наверное, Анжеле когда-то об этом рассказали, и ее это так поразило, что в подсознании осталось самым главным страхом.

Кристина решительно встала с кровати, подошла к подруге и без всяких церемоний отобрала у нее зеркало.

— Нет у тебя никаких морщин! — безапелляционным тоном сказала она и, ткнув пальцем в лоб Анжелы, добавила: — Даже самых главных нет — здесь!

После чего развернулась и направилась к небольшой статуе болотной кикиморы, стоявшей между дверями в ванную и в туалет.

— Ты о чем?! — растерянно глядя ей вслед, спросила Анжела.

Кристина подошла к статуе, стала на цыпочки и положила зеркало на кувшин, стоящий у кикиморы на голове. Обернувшись, она ответила:

— Об извилинах!

Белка засмеялась, а Анжела скорчила обиженную мину, но говорить ничего не стала.

• Предыдущая
• 42/76
• Следующая