Мила Рудик и кристалл Фобоса - Вольских Алека - Страница 30

• Предыдущая
• 30/76
• Следующая

Лапка была покрыта совсем нежной чешуей, но на каждом крохотном пальчике имелись довольно крупные и небезопасные на вид коготки. Мила догадалась: детеныш Ригель пытался вылупиться, пробивая себе дорогу в большой мир задними драконьими лапками, которые были гораздо сильнее, чем передние собачьи.

Снова громкий треск, и из скорлупы уже торчала не одна, а две крохотных лапки. Пальцы с острыми коготками забавно шевелились. Сначала Миле показалось, что детеныш так и застрянет с торчащими из яйца лапками, поскольку пробивать скорлупу теперь было нечем. Но скорлупа, испещренная трещинами, в этот момент развалилась сама.

Глазам Милы и Ориона предстало забавное зрелище: крохотный драконовый щенок, лежащий на спинке и дрыгающий лапками.

Мила смутно помнила, что щенки собак рождаются с закрытыми глазами, но детеныш Ригель смотрел на свидетелей своего рождения широко распахнутыми янтарными, как у его мамы, глазами и издавал странные звуки — как если бы профессору Чёрку удалось произнести букву «р» и он стал бы от радости тянуть ее, не останавливаясь.

Ригель протянула морду и радостно лизнула своего детеныша синим языком. В ответ на это только что вылупившийся драконий щенок так вильнул чешуйчатым хвостиком, что вся янтарная скорлупа разлетелась в стороны.

Мила невольно заулыбалась, наблюдая эту идиллию.

— Ну вот, — довольно сказал Орион. — Теперь у нас будет на одного драконового пса больше.

Ригель с усердием принялась вылизывать своего детеныша, переворачивая малыша языком, словно лопаткой, с боку на бок.

— Ты ведь давно уже не бывала здесь? — проницательно посмотрев на Милу, спросил Орион, когда они отошли поближе к выходу, чтобы не смущать Ригель.

Мила кивнула, отводя взгляд. Девочка видела по мудрым спокойным глазам Ориона, что он догадывается, почему она не приходила на усадьбу белорогих все это время. Но он не стал говорить об этом, а только спросил:

— Что же привело тебя сегодня?

Мила растерянно пожала плечами — она и сама толком не понимала.

— Я просто почувствовала, что очень хочу прийти и увидеть Ригель. А почему — не знаю.

Орион улыбнулся.

— Ты хорошо сделала, что пришла, — сказал он, положив темную морщинистую руку на плечо Милы. — Иногда разлука лечит, главное — когда-нибудь вернуться.

Мила подняла глаза на Ориона. Каким-то образом она понимала, о чем он говорит. И у нее действительно было такое чувство, что она вернулась после очень долгой разлуки. По крайней мере, после слов Ориона она больше не чувствовала себя предательницей.

— А сейчас мы их оставим, — негромко проговорил Орион. — Пойдем, я провожу тебя.

Глава 8

Неудача Анфисы

Мила даже не ожидала, что за выходные сумеет закончить работу над рефератом для Амальгамы. Однако пергаментный свиток в три аршина был готов, а книга в серой потрепанной обложке отправлена в рюкзак.

В понедельник на последнем уроке, которым была история магии, Мила передала Ромке записку, где спрашивала, не передумал ли он сходить с ней на улицу Девяти Ключников. Ромка, прочтя записку, коротко кивнул, давая понять, что он помнит и не передумал.

Когда урок закончился, Белка посоветовала Миле с Ромкой быть осторожнее и сломя голову помчалась в библиотеку Думгрота. Глядя ей вслед, друзья только неодобрительно покачали головами.

На крытом мосту, соединяющем южное крыло замка с северным, Ромку окликнула Анфиса Лютик. Пришлось задержаться.

Пока Ромка с Анфисой обсуждали свои личные дела, Мила, не прислушиваясь к их разговору, обратила внимание на стоящую в нескольких шагах от них группу третьекурсников-белорогих. Одного из ребят Мила заочно знала. Это был один из лучших учеников Белого рога — Сергей Капустин: высокий светловолосый парень с неулыбчивым, не в меру серьезным лицом. Он казался очень взрослым, наверное, поэтому выделялся на фоне своих одноклассников. Но сейчас Мила обратила на него внимание по другой причине: ей почему-то показалось, что он слишком уж ревностно и неодобрительно косился в сторону Милы и Ромки, с которым сейчас разговаривала Анфиса. Милу это озадачило: между меченосцами и белорогими всегда были хорошие отношения. Мила еще смогла бы объяснить такой взгляд, если бы на месте Капустина сейчас был Лютов, а Ромке взбрело бы в голову встречаться с Алюминой. Но у Сергея, насколько ей было известно, не было причин с неодобрением коситься в их сторону.

В этот момент часы на башне Геродота пробили три пополудни. Это вернуло Милу к мыслям о предстоящей вылазке на улицу Девяти Ключников.

— Ромка, — позвала она, многозначительно округлив глаза и пытаясь таким нехитрым способом напомнить Лапшину, что у них сегодня еще есть дело.

— Сейчас, — откликнулся тот и, нахмурив лоб, снова обратился к Анфисе: — Ну, тогда… Мы могли бы в выходные сходить в «Слепую курицу».

Теперь нахмурилась Анфиса.

— На выходные я уезжаю домой — у мамы день рождения. — Чувствовалось, что она расстроилась. Но тут же ее осенило: — Мы могли бы в «Слепую курицу» сходить сегодня!

— Сегодня? — переспросил Лапшин, покосившись на Милу, которая в этот момент выразительно кашлянула.

— Ромка, нам надо идти, — напомнила Мила.

Ее приятель обернулся к Анфисе и, пожав плечами, мол, ничего не могу поделать, ответил:

— Нет, сегодня не получается. Никак.

Анфиса вздернула острый подбородок и обиженно хмыкнула, но Ромка этого не заметил, поскольку в этот самый момент обратил внимание, что до сих пор держит в руках скомканную записку Милы, и решил ее выбросить. Пока он рыскал взглядом вокруг в поисках урны, а потом, обнаружив ее, тренировался в меткости, пытаясь закинуть бумажку, не сходя с места, Мила заметила, что Анфиса, почти не таясь, бросила на нее острый неприязненный взгляд. Размышлять, что может означать этот взгляд, Миле было недосуг, поскольку Ромка, разочарованно пробормотав: «Черт, не попал! И фиг с ним!», обернулся к Миле:

— Ну что, пошли?

Мила кивнула, а Ромка извиняющимся тоном обратился к Анфисе:

— Ты извини. Важное дело. Давай в другой раз сходим куда-нибудь, ладно?

Анфиса передернула плечами, поджав губы, и ответила, как показалось Миле, с преувеличенным равнодушием:

— Ладно.

— Ну, тогда мы пошли, — с явным облегчением, что смертельно обижаться на него, похоже, сегодня не будут, улыбнулся Ромка и уже обернулся, чтобы уйти, однако не успел сделать и шага.

— Эй, парень! — раздался поблизости чей-то голос, и, обернувшись, Мила увидела Гарика.

Он проходил в этот момент мимо них вместе со своими друзьями с курса, но по какой-то причине остановился. Что это была за причина, Мила поняла очень скоро.

— Твоя фамилия Лапшин? — спросил Гарик у растерявшегося Ромки.

Тот кивнул в ответ.

— В таком случае, студент третьего курса Лапшин, — с усмешкой распорядился Гарик, — сделай одолжение — подними свою бумажку и брось ее в урну, как положено. И без магии! — поспешно добавил он, видя, что Ромка приподнял левую руку с перстнем. — Чтоб руки-ноги не атрофировались. Давай, давай!

Ромка напряженно вздохнул и направился к противоположной стороне моста, где у барьера, в шаге от урны, валялся смятый лист бумаги.

Проводив его взглядом, Гарик повернулся к Миле.

— Привет, Мила, — улыбнулся он ей. — Как у тебя дела?

Мила смущенно кивнула и улыбнулась в ответ:

— Спасибо, хорошо.

Она так не привыкла, чтобы кто-то проявлял к ней внимание, что даже растерялась. Мила только подумала, что надо было бы ответить что-то менее банальное, чем «спасибо, хорошо», как рядом вдруг кто-то тихо охнул. Обернувшись на звук, Мила распахнула глаза от удивления — стоявшая рядом с ней Анфиса, выронив из рук учебники, пошатнулась и упала на пол.

В ту же секунду рядом оказался молниеносно отреагировавший Гарик. Он опустился на колени возле упавшей навзничь девочки и, склонившись над ней всего на пару секунд, громко крикнул через плечо:

• Предыдущая
• 30/76
• Следующая