Джинн в плену Эхнатона - Керр Филипп - Страница 28

Закрыв глаза, Филиппа и Джон сконцентрировали внимание каждый на своем слове. Казалось, они надувают слова точно шарики, но не воздухом, а своей внутренней силой, силой джинн…

— Старайтесь, чтобы внутри у вас возникло ощущение, что слово ваше — не разменная монета, что использовать его надо лишь в исключительных случаях. Знаете — как красную кнопку, которая запускает ракету стратегического назначения или дает сигнал к выстрелу из огромного орудия.

Джон, ты будешь первым. Теперь открой глаза и представь, что один из этих камней исчез. Вообрази сам процесс его исчезновения, то есть мысленно впиши это событие в действительное пространство. Посели его в своем сознании накрепко, как единственно возможное. Как реальность. А затем, не выпуская эту реальность из головы, как можно отчетливее произнеси свое слово-фокус.

Джон собрался с мыслями и, припомнив, как поступал в подобных случаях сам Нимрод, поставил ноги вместе, вытянул растопыренные руки чуть вперед примерно на уровне груди, словно вратарь, готовящийся отразить пенальти, и крикнул: — АППЕНДЭКТОМИЯ!

Прошло секунд десять… пятнадцать… ничего. Джон уже готовился принести извинения и сказать Нимроду: «Я же говорил, что ничего не получится», как вдруг двухметровой высоты глыба, выбранная им для исчезновения, завибрировала, и от нее отвалился кусочек. Небольшой такой, величиной с грецкий орех.

— Ух ты! — восхитился Джон. — Видели? Нет, вы видели? — Он истерически засмеялся. — У меня вышло. Ну хоть что-то да вышло!

— Для первой попытки неплохо, — согласился Нимрод. — Камень не исчез, но ты, безусловно, произвел на него впечатление. Филиппа, а ты попробуй тот, что лежит рядом. Который побольше. Мысленно соедини картинку исчезновения камня с тем, что ты видишь сейчас. Помни, что возможность исчезновения заложена в этом камне изначально. Вот он есть, и вот его нет. — Нимрод помолчал. — Как только будешь готова, то есть поймешь, что в рамки логики укладываются любые возможности, любое развитие событий, нажимай свою красную кнопку, то есть говори слово-фокус.

Не сводя глаз с камня, Филиппа подняла одну руку, точно балерина, другой сделала отмашку, точно регулировщик, и произнесла:

— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!

Не успела она договорить, как выбранная глыба зашевелилась, закачалась из стороны в сторону, все сильнее и сильнее. Длилось это примерно минуту, а потом прекратилось. Филиппа взвизгнула и захлопала в ладоши.

— Умница, — терпеливо похвалил ее Нимрод. — Ты, безусловно, разбередила ее на молекулярном уровне. Это было видно невооруженным глазом. Но мне кажется, вам обоим надо четче представлять то, что вы хотите получить в результате. Пустоту. Вы, по-моему, путаете идею превращения с идеей исчезновения. Это распространенная философская ошибка. Изменение внешнего вида предмета и полное его отсутствие — совершенно не одно и то же. Попытайтесь-ка снова. И помните: допустимо все, что возможно с точки зрения логики. Мысль уже содержит возможность осуществления самой себя. То есть возможно все, о чем можно подумать.

Оказывается, чтобы быть джинн, надо столько сил! Близнецы быстро утомились и даже запыхались, словно разом поднимали тяжеленный предмет, бежали кросс по пересеченной местности и решали сложное алгебраическое уравнение. Спустя два часа оба камня значительно уменьшились в размерах, и Нимрод наконец разрешил племянникам отдохнуть.

— Уф, ну и работка, — пожаловался Джон.

— Да, поначалу бывает тяжело, — сказал Нимрод. — Но это как с любыми спортивными тренировками. Главное — настроить не мышцы, а ту часть мозга, которая за них отвечает. Сосредоточиться. В случае с джинн, важная для нас часть мозга называется нешамах. Она — источник вашей силы. И благородного огня, что горит у вас внутри. Вроде фитиля масляной лампы…

Нимрод азартно потер руки.

— Теперь попробуем сделать так, чтобы что-нибудь появилось. Например, еда, а? Пикничок. Время-то обеденное. Погодите, сейчас покажу, что я имею в виду. — С этими словами Нимрод взмахнул руками и — посреди пустыни расстелился клетчатый плед, а на нем оказалась корзинка со множеством бутербродов, жареных куриных ножек, фруктов и термосов с супом.

— Вот и все, — довольно сказал он. — Главное, помните: что бы вы ни творили, оно не должно идти вразрез с законами логики. Ведь на самом деле ни один из нас не может даже вообразить, как выглядит мир, лишенный логики. Значит, то, что мы можем вообразить, логике вполне подчиняется. И если мы можем представить себе, что способны сотворить что-то с помощью собственной внутренней энергии, этого довольно. Как только вы убедите себя, что можете создать бутерброд, он появится тут же. Понятно?

Понятно-то понятно, но «тут же» оказалось явным преувеличением. Очень медленно, очень постепенно близнецы действительно осознали, что любые предметы таят в себе любые возможности, и смогли употребить свою джинн-силу, чтобы эти возможности воплотить. После полутора часов величайшей — до звона в ушах — сосредоточенности на поверхности пустыни Абу-Сир появились еще две корзинки с очень разным, но с виду вполне съедобным содержимым.

Сперва Нимрод подошел к корзинке Филиппы и взял сэндвич с огурцом.

— Как говорится, не попробуешь — не узнаешь, — сказал он и осторожно откусил кусочек. И тут же выплюнул. — Изрядная гадость.

Дальше его внимание обратилось на корзинку Джона, из которой торчали сосиски в длинных белых булочках. Откусил одну, пожевал и выплюнул на песок — точно ком вязкой глины.

— Фу, вообще вкуса никакого. Резина-резиной. — Он достал из кармана красный носовой платок и, высунув язык, тщательно его вытер. — Вы оба совершили одну и ту же элементарную ошибку. Сосредоточили все внимание на внешнем виде еды и вовсе забыли про ее вкус. Попробуйте снова и не забудьте представить, что это надо съесть. Сотворите самую вкусную еду на свете! Ведь нет ничего хуже красивой еды, которую на самом деле в рот не возьмешь.

Еще час. Еще несколько попыток… В конце концов вся троица все-таки принялась за еду. Дети уплетали за обе щеки, а Нимрод еще и говорил не переставая.

— Это уже больше похоже на… еду, — сказал он, отведав из обеих корзинок. — Так, Джон, что тут еще имеется? Попкорн? И правда попкорн, настоящий. На мой-то вкус все равно гадость, словно пенопласт жуешь, и зачем брать ее на пикник — ума не приложу. Но, как говорится, на вкус и цвет товарища нет… Филиппа, твои соленые палочки по вкусу совершенно как… соленые палочки! — Он покачал головой. — Придется поговорить с вашей матушкой! Что за дрянь вы там берете на пикник?

— Поверить не могу, что ем еду, которую сделал сам из… ничего… — пробормотал Джон и открыл третий пакетик чипсов.

— Очень неграмотно сформулировано. Потому-то у вас поначалу ничего и не получалось, — заметил Нимрод, уплетая сделанный Филиппой торт-творожник. — Сделать что-то, особенно такой замечательный тортик, из ничего нельзя. Вы, если помните, сотворили пищу из своей внутренней энергии, из благородного огня, что таится у вас внутри. Ну и из элементов окружающего мира, разумеется.

— Как это все-таки происходит? — спросил Джон, положив себе на тарелку кусок холодного окорока и несколько маринованных огурчиков. — Как действует джинн-сила? Ну должно же быть научное обоснование?

— Знаешь, среди джинн были настоящие ученые, которые пытались докопаться до ответа. Мы полагаем, что это связано с нашей способностью воздействовать на протоны, содержащиеся в атомах тех предметов, на которые мы воздействуем. Чтобы заставить какой-то предмет появиться или исчезнуть, необходимо добавить или, наоборот, изъять протоны и, таким образом, превратить один элемент в другой. Убирая что-то с лица Земли, как мы делали с теми камнями, мы изымаем протоны из составляющих этот предмет атомов. Как видите, никакого волшебства. Чистая наука, физика. А из ничего добрый пикник не получится, не надейтесь. Если б ты, Джон, сказал, что сделал еду из воздуха, — и то был бы ближе к истине.