Тривейн - Ладлэм Роберт - Страница 37

• Предыдущая
• 37/113
• Следующая

– Мне не хотелось бы выражать свое недовольство, генерал, но так как именно я приставлен к Тривейну, то считаю, что должен знать о подобных вещах... Люди из «1600» имеют для наблюдения все необходимое, но эта ситуация не используется – нами, по крайней мере. Вы привлекаете своих людей. Зачем? Либо мы дублируем друг друга, либо это какая-то игра.

– Хотя бы затем, майор, чтобы знать о тех встречах, о которых вы нас не информируете!

– Еще раз повторяю, генерал, что эти встречи не имеют никакого отношения к интересующим нас вещам! И если за Тривейном установлено наблюдение, я должен знать об этом. Вы поставили меня в довольно щекотливое положение, генерал...

– У вас достаточно опыта, майор!

– Сомневаюсь, что мне поручили бы это дело, если бы его не было!

Генерал встал с кресла и подошел к стоявшему у стены длинному столу, за которым обычно проводил совещания. Прислонившись к нему, взглянул на майора.

– Хорошо, майор, я разъясню вам, что означает эта «странная игра»! Не могу утверждать, что у нас сложились рабочие отношения с каждым представителем нынешней администрации. Кроме того, в окружении президента есть немало людей, чьи взгляды представляются нам крайне ограниченными. И мы не можем допустить, чтобы «1600» контролировал наши действия или вмешивался в них...

– Это мне понятно, генерал, – сказал Боннер. – Я только думаю, что меня следовало бы поставить в известность.

– Недосмотр, Боннер... Но после того, что я вам сказал, все в порядке, не так ли?

Оба офицера посмотрели друг другу в глаза. Оба прекрасно друг друга поняли, и Боннер почувствовал, что с этого момента допущен в верхние эшелоны министерства обороны.

– Да, генерал, – коротко ответил он, – понято! Седой подтянутый Купер, повернувшись к столу, открыл лежавшую на нем толстую книгу с большими металлическими кольцами.

– Подойдите сюда, майор, – попросил он Боннера. – Взгляните сюда. Вот это книга так книга, солдат!

Боннер прочитал напечатанные на первой странице слова: «Дженис индастриз»...

Боннер отворил стеклянные двери здания «Потомак-Тауэрз» и пошел по толстому голубому ковру к лифтам. Если он все рассчитал правильно, – а информация, полученная им по телефону, безусловно, верна, – то он приехал за полчаса до возвращения хозяина: тот все еще томился на совещании в сенате.

Его здесь уже хорошо знали и приветствовали без каких бы то ни было церемоний. Боннеру было известно, в чем причина его теплых отношений с небольшим штатом сотрудников подкомитета: в его нетрадиционном для военного поведении. Легкий в общении, склонный к юмору, лишенный даже капли заносчивости, он был своим у Тривейна. Боннер давно заметил, что гражданские хорошо относятся в людям в форме, – особенно в парадной, как того требовали правила Пентагона, – если тот, кто ее носит, настроен скептически по отношению к собственной профессии. Дело понятное...

Ему ничего не стоило зайти в офис Тривейна. Он мог снять китель и на пороге перекинуться шуткой с его секретаршей. Мог войти в любую комнату, ослабив узел на галстуке и расстегнув ворот рубашки, и поболтать пару минут с парнями вроде Майка Райена и Джона Ларча, а возможно, и с блестящим молодым юристом Сэмом Викарсоном. Вот и сейчас надо рассказать им парочку анекдотов, высмеивающих чопорно-важных, всем известных генералов. Затем он как бы спохватится, что отвлекает их от работы, и отправится просмотреть утренние газеты в кабинете Тривейна. Парни станут весело протестовать, а он, улыбнувшись, предложит им выпить после работы.

Все это займет каких-нибудь шесть-семь минут.

Итак, он отправится в кабинет Тривейна, отпустив секретарше комплимент относительно ее наряда, прически или еще чего-нибудь в этом роде, и подойдет к стоящему у окна креслу.

Ни отдыхать в этом кресле, ни листать газеты он, конечно, не собирается. Просто рядом, у правой стены, есть шкаф, где хранятся папки. Его-то он и откроет. Останется только выдвинуть ящик, на котором красуется буква «Дж»: «Дженис индастриз» – Пало-Альто, Калифорния. Достав папку, он задвинет ящик и вернется к креслу. У него будет пятнадцать минут для того, чтобы в полкой безопасности сделать выписки из документов и положить их на место.

Вся операция займет менее двадцати пяти минут, и единственный, на его взгляд, элемент риска заключается в том, что кто-то из сотрудников или секретарша могут войти в кабинет. В таком случае он скажет, что кабинет был открыт, и он заглянул из любопытства.

Правда, кабинет Тривейна никогда не оставался открытым. Он всегда был заперт. Всегда.

Майор Пол Боннер должен был открыть его тем самым ключом, который утром вручил ему генерал Лестер Купер...

Все это была проблема приоритетов. Боннера от нее тошнило!

Поднимаясь по ступенькам Капитолия, Тривейн знал, что за ним следят. В этом он убедился по дороге из своей конторы в центр города, когда дважды остановился: сначала у книжной лавки на Род-Айленд-авеню, где в тот час было мало машин, затем когда решил вдруг заехать в резиденцию посла Хилла в Джорджтауне (которого, правда, дома не оказалось).

Еще на Род-Айленд-авеню он заметил серый «понтиак» с закрытым кузовом, который встал в нескольких метрах от его машины. Он даже услышал, как «понтиак» задел колесами бордюр тротуара.

Еще через двадцать минут, когда Тривейн подходил к главному входу резиденции Хилла в Джорджтауне, он услышал звонок точильщика – тот медленно ехал по улице, мощенной булыжником, и зазывал служанок, расхваливая свой инструмент. Увиденное всколыхнуло память о далеком детстве в Бостоне, Тривейн улыбнулся и вдруг снова увидел «понтиак», который ехал вслед за медленно ползущим фургоном. Похоже, водитель нервничал: ему никак не удавалось обогнать фургон на этой узкой улице.

Поднимаясь по лестнице Капитолия, Тривейн мысленно перебирал вопросы, которые нужно обсудить с Уэбстером. Вполне возможно, что как раз Уэбстер и дал указание вести раздельную охрану, хотя, конечно, s этом не было никакой нужды. И дело здесь не в личной храбрости Тривейна, просто теперь он стал лицом весьма известным и редко передвигался один. Сегодняшняя поездка была не в счет, скорее исключение, чем правило.

Поднявшись на последнюю ступеньку, он оглянулся и посмотрел вниз, на улицу. Серого «понтиака» не было. Правда, внизу он увидел несколько машин – любая из них могла получить похожие указания из Джорджтауна.

Войдя в здание, Тривейн сразу направился в справочное бюро. Было уже около четырех, а к концу рабочего дня его ждали в Национальном статистическом управлении. Правда, он не был убежден, что информация окажется полезной, если ему даже удастся что-нибудь выудить. Однако, она могла помочь связать факты, не имеющие на первый взгляд друг к другу никакого отношения.

Национальное статистическое управление представляло собою лабораторию, набитую компьютерами. Вообще-то ей следовало бы находиться в министерстве финансов, но в этом городе контрастов во всем царила неразбериха. Управление занималось регистрацией и учетом бюро по найму служащих, напрямую связанных с правительственными проектами. По сути дела, оно дублировало работу чуть ли не дюжины других организаций, но его информация считалась главной. Проекты же включали в себя все – от частичного финансирования государственных дорог до самолетостроения и федерального участия в строительстве школ. Другими словами, это была всеохватывающая хитроумная организация, в любой момент способная объяснить, куда пошли налоги. К ее помощи постоянно прибегали политики, старавшиеся изо всех сил оправдать таким образом свое существование. Цифры, которыми здесь оперировали, можно было разбить на несколько категорий, однако к подобному прибегали редко: общие суммы выглядели намного внушительнее.

«Есть некая логика в том, что дверь ПСУ расположена именно здесь, рядом с теми, кто больше всего в ней нуждался», – подумал Тривейн. Собственно, он и сам приехал сюда именно по этой причине...

• Предыдущая
• 37/113
• Следующая