Прах к праху - Хоуг (Хоаг) Тэми - Страница 52

— Так что ты думаешь по этому поводу, Джон? — спросил Сэйбин. — Эта девица что-то от нас скрывает?

Они сидели в конференц-зале окружной прокуратуры: Куинн, Сэйбин, Кейт и Маршалл. Куинн смотрел на Кейт напротив него: губы поджаты, глаза горят. Всем видом она как будто давала понять: только попробуй занять в споре другую сторону, и я за себя не отвечаю. Не иначе как заранее приготовила минное поле. Куинн не сводил с нее взгляда.

— Да.

Огонь в глазах полыхнул сильнее.

— Она чего-то боится. Возможно, каким-то образом чувствует, что убийце известно, что она делает. Ей кажется, что, когда она дает показания в полиции или описывает его художнику, он следит за ней. Это довольно частое явление. Скажи, Кейт, разве я не прав?

— Прав, — коротко бросила та. Огонь в глазах слегка потух. Не иначе как она решила испепелить его позже. В принципе, Джону даже нравилось, что его персона вызывает в ней столь сильные эмоции, пусть даже отрицательные. Куда больше пугало бы полное равнодушие.

— Ощущение всевидящего зла, — произнес Роб Маршалл с мудрым видом. — Да, мне приходилось с этим сталкиваться. Удивительная вещь. Такое случается даже с, казалось бы, самыми разумными, самыми логичными людьми.

Он нажал кнопку магнитофона, чтобы прокрутить пленку назад — к самому первому интервью Эйнджи Ди Марко, которое состоялось примерно через час после того, как ее привезли в полицию. Его уже прослушали. Время от времени они останавливали запись, и тогда Маршалл и Сэйбин поворачивались к Куинну и вопросительно смотрели, словно апостолы, ожидавшие некой высшей мудрости из уст Христа, у ног которого они сидели.

— Здесь она явно напугана, — Маршалл с важным видом повторил то, что уже сказал до него Куинн, когда они в первый раз прослушивали запись. — Видно, что она вся трясется. В голосе тоже дрожь. Джон, ты абсолютно прав.

Почему-то фамильярность больно резанула Куинна, несмотря на то что он сам ее культивировал. Он устал видеть, как люди притворяются, будто хорошо его знают, но еще больше от людей, которые постоянно подчеркивали, что в их глазах он едва ли не гений. Интересно, что сказал бы Роб Маршалл, узнай он, что специальный агент Куинн просыпается по ночам, трясясь в холодном поту, потому что работа его окончательно достала.

Маршалл сделал звук чуть громче — в том месте, где девушка потеряла самоконтроль и начала кричать срывающимся голосом: «Я не знаю его! Я только видела, как он поджег труп! Это какой-то псих…»

— Она не притворяется, — негромко произнес он, с прищуром глядя на телеэкран, как будто тем самым старался увеличить резкость изображения и проникнуть близорукими глазами в сознание девушки.

Сэйбин оставался недоволен, как будто искал повод упечь свидетельницу за решетку.

— Может, в камере ей будет спокойнее?

— Эйнджи не совершила ничего противоправного, — оборвала его Кейт. — Начнем с того, что она вообще могла ничего не говорить про то, что видела убийцу. Ей нужна поддержка, а ты грозишься упечь ее в каталажку.

— Поймите, Тед, нам ни к чему обострять ситуацию, — спокойно произнес Куинн. Мистер Спокойствие. Мистер Трезвый Ум.

— Это не мы ее обостряем, а эта девица, — возразил Сэйбин. — Я в первую же минуту, как только увидел ее, понял, что эта красотка нам еще попортит крови. Ее с самого начала следовало поставить на место. Чтобы знала, с кем имеет дело.

— А по-моему, вы держали себя правильно, — отозвался Куинн. — Такая девушка, как Эйнджи, имеет все основания не доверять системе. К ней следовало приставить друга, и Кейт, на мой взгляд, идеальный выбор. Она искренняя, откровенная, не строит из себя бог весть что, не изображает сострадание. Пусть ею и дальше занимается. А угрозами вы ничего не добьетесь. Более того, она ждет их от вас, и они отскакивают как от стенки горох.

— Но если мы не можем добиться чего-то такого, что представляло бы ценность, зачем вообще она нам? — кипятился Сэйбин. — Нечего попусту тратить на нее казенные деньги.

— Я бы не сказала, что попусту, — возразила Кейт.

— А ты что думаешь, Джон? — спросил Маршалл, щелкая пультом. Он вновь отмотал пленку назад. — Как тебе это: «Я не знаю, кто он такой. Это какой-то псих». Как, по-твоему, здесь что-то кроется?

Куинн шумно выдохнул. Терпение на исходе.

— А как она должна его называть? «Оно»?

Кейт еле заметно усмехнулась.

Маршалл надулся.

— Я, между прочим, изучал психолингвистику. То, как мы говорим, в свою очередь, говорит о нас самих.

— Согласен, — дипломатично пошел на уступку Куинн. — Но существует риск переусердствовать с анализом. Думаю, самое разумное в отношении этой девушки — на какое-то время перестать на нее давить. Пусть ею занимается Кейт.

— Черт побери, давайте устроим перерыв, — не выдержал Сэйбин. — Эта девица практически ничего не добавила к портрету преступника! Она его видела! А если посмотреть на то, что она выдала, так это может быть кто угодно.

— Возможно, это все, на что она способна. Остальное блокирует ее сознание, — предположила Кейт. — Как, по-твоему, она должна поступить, Тед? Что-то придумать, лишь бы только ты уверовал, что она старается?

— Думаю, мистер Сэйбин имел в виду нечто другое, — подал голос Маршалл. В словах слышался упрек.

— Роб, я не собиралась никого оскорблять.

— В любом случае девушка ценна для расследования, — вступился за свидетельницу Куинн. — Хотя бы как потенциальная угроза преступнику. Мы можем сделать тонкий намек прессе. Пусть народ думает, что она сказала нечто большее, чем на самом деле. Мы можем использовать ее как угодно. А пока нам нет необходимости делать из нее зоркого скаута, ей же не нужно вспоминать все до мелочей.

— А по-моему, она окончательно изовралась, — произнес Сэйбин. Похоже, окружной прокурор попал под влияние скепсиса Эдвина Нобла.

Кейт с трудом удержалась, чтобы не состроить гримасу.

— Это мы уже проходили. И сделали вывод, что ей нет смысла лгать. Если бы ей нужны были деньги, она бы давно уже у нас их выцыганила. Просто набрала бы в рот воды и молчала как рыба, пока мы ей не заплатили бы.

— И если бы ее интересовали исключительно деньги, — добавил Куинн, — она бы из кожи вон лезла, сочиняя подробности. Насколько мне известно, жадность, как правило, перевешивает страх.

— А что, если она каким-то образом причастна к убийству? — предположил Маршалл. — И просто пытается сбить нас с верного пути?

Кейт смерила его колючим взглядом.

— Не говори глупостей! — отозвался спецагент. — Имей она к этому мерзавцу хоть какое-то отношение, наверняка выдала бы подробный вымышленный портрет, и мы бы потом с ног сбились в поисках того, кого нет. Я также уверен, что она знает не более того, что сам Крематор может узнать из газет.

Маршалл уставился на стол, уши порозовели.

— Мы имеем дело с напуганным ребенком, — заявила Кейт, вставая с места. — Я сейчас вновь должна вернуться, пока она не устроила пожар в моем кабинете.

— Совещание окончено, я правильно понял? — поинтересовался Маршалл. — Думаю, что да. Ведь Кейт сказала свое веское слово.

Она взглянула с неприкрытой брезгливостью и вышла из кабинета.

Сэйбин посмотрел ей вслед (вернее, на ее попку, подумал Куинн) и, когда она скрылась за дверью, спросил:

— Она и в Бюро была такая же упертая?

— Такая же, — ответил спецагент и последовал за ней.

— Ты тоже сбежал? — спросила Кейт, когда он догнал ее в коридоре. — Лучше бы остался, чтобы эта пиявка Роб как следует присосался к тебе. Это он умеет.

Куинн улыбнулся.

— Смотрю, ты не слишком высокого мнения о боссе. Впрочем, в этом нет ничего нового.

— Можно подумать, ты о нем высокого мнения, — парировала Кейт и обернулась через плечо. — Роб Маршалл — ходячее ничтожество, жалкий холуй и жополиз. Хотя, если быть до конца справедливой, он всей душой предан работе и старается хорошо ее делать.

— Ну, конечно же, он ведь изучал психолингвистику!