Прах к праху - Хоуг (Хоаг) Тэми - Страница 18

Последние слова она добавила после секундной паузы, как будто они только-только пришли ей в голову. Ковач принял к сведению и запомнил все, чтобы на досуге поразмышлять на эту тему. Был другом Стива. Ага, тут явно что-то не так, подумал он, но в следующий момент, отделившись от толпы, сгрудившейся вокруг трупа, в комнату, вся зеленая, вошла Лиска. Казалось, ее вот-вот вырвет. Ковач быстро дал Кейт номер своего пейджера, объяснил, как звонить, и повесил трубку.

— Они готовы к представлению, — сказала Лиска, вытаскивая из кармана пиджака коробочку с мятной мазью. Отвинтив крышку, она сунула в баночку нос и пару раз глубоко вдохнула. — Боже, ну и запашок! — прошептала она и, развернувшись, вслед за Ковачем направилась назад в анатомичку. — Казалось, кого я только не видела? Утопленников, алкашей в помойных ящиках, парня, которого на День независимости забыли в багажнике «Крайслера» и он провалялся там все выходные… Но не припомню, чтобы кто-то вонял, как этот поджаренный труп.

От тошнотворного запаха некуда деться. Казалось, он проникал даже под одежду, забивался в уши, нос, рот всех присутствующих, налипал на язык, застревал в горле. В анатомичке было зябко, но даже постоянно подаваемый сюда из вентиляционной системы свежий воздух и химический цветочный аромат аэрозоля бессильны его уничтожить — тошнотворный запах жареной человеческой плоти и внутренних органов.

— Люблю жареное, — пошутил Ковач.

Лиска сощурилась и ткнула в него пальцем.

— Ради бога, никаких шуточек насчет жареных потрохов, а не то я блевану прямо тебе под ноги.

— У, какие мы нежные…

— Погоди, как только все закончится, ты у меня получишь за такие слова.

В анатомичке стояли три стола: посередине — пустой, а те, что по краям, были заняты. Они прошли мимо одного как раз в тот момент, когда ассистент вставил пластиковый пакет с внутренними органами в тело мужчины с толстыми желтыми ногтями на ногах. Над каждым столом располагалась шкала весов — примерно таких же, на каких на рынке взвешивают виноград или сладкий перец. Здесь на них взвешивали сердце и мозг.

— Вы хотите начать без меня? — спросила патологоанатом и вопросительно выгнула бровь.

По мнению сослуживцев, у Мэгги Стоун в голове явно не хватало одной извилины. Она вечно всех в чем-то подозревала, в хорошую погоду гоняла на «Харлее» и всегда имела при себе пистолет. Впрочем, что касалось работы, то здесь ей не было равных.

Те, кто знал Мэгги в былые годы, утверждали, что когда-то ее волосы были мышино-русого цвета. Память Сэма хранила немало такого рода подробностей; наверное, именно поэтому от него ушли две жены. Он не мог не обратить внимания на Стоун. Хотя ей и было далеко за сорок, недавно она сменила огненно-рыжий цвет волос на платиновый. Сами волосы подстрижены коротко, почти по-мальчишески, и торчали во все стороны, отчего казалось, что она, чем-то напуганная, выскочила из постели. Глаза ее были прозрачно-зелеными, как у русалки.

Мэгги переключила внимание на обожженное тело, которое, скрючившись, как богомол, лежало на столе из нержавейки, и ею овладело спокойствие.

— Эй, Ларс, может, мы попробуем ее чуть-чуть выпрямить?

Подойдя к краю стола, она крепко схватила труп за плечи, а ее ассистент, верзила-швед, взялся за щиколотки. Вместе они потянули обезглавленное тело каждый на себя. Вскоре раздался хруст — примерно такой же бывает, когда ломают цыплячье крылышко.

Лиска, прикрыв рукой рот, отвернулась. Ковач даже не пошелохнулся. По другую сторону стола с каменным лицом застыл Куинн. Взгляд был прикован к телу, как будто он ожидал, что вот-вот ему раскроются все секреты. Хэмилл, один из двух представителей криминологической лаборатории в составе следственной группы, предпочел отвести глаза к потолку. Это был невысокого роста, жилистый мужчина с телом бегуна. Жаль только, что волосы начали предательски рано редеть, отчего его и без того внушительный лоб казался вдвое больше обычного.

Мэгги Стоун отошла от стола и взяла карточку.

— Доктор Мэгги Стоун, — негромко произнесла она для аудиозаписи, хотя со стороны могло показаться, будто она обращается к трупу. — Дело номер 11-7820. Неизвестная женщина. Белая. Голова отделена от тела и на данный момент не найдена. Тело в длину пятьдесят пять дюймов, вес — сто двадцать два фунта.

Длина тела и вес были измерены заранее. Кроме того, сделаны подробные фото, проведено рентгенологическое исследование останков. Мэгги также тщательно прошлась по телу лазером, в надежде обнаружить не видимые невооруженным глазом улики. И вот теперь дюйм за дюймом изучала тело, в мельчайших подробностях описывая каждую отметину, каждую рану.

Сгоревшая одежда осталась на теле. Под действием высокой температуры волокна расплавились и намертво приклеились к коже — своего рода предупреждение об опасности, которую таят синтетические ткани.

Стоун особенно подчеркнула «тяжкие телесные повреждения в области шеи», нанесенные, по ее мнению, каким-то зазубренным инструментом.

— Уже после наступления смерти?

Стоун посмотрела на зияющую рану, как будто пыталась сквозь нее заглянуть мертвой девушке в сердце.

— Да, — наконец процедила она.

Чуть ниже на горле были хорошо различимы следы удавки — но не один разбухший рубец, а несколько — явное свидетельство того, что веревку несколько раз то затягивали, то ослабляли, пока издевались над жертвой. Скорее всего, это и стало причиной смерти — асфиксия вследствие сдавливания горла веревкой. Впрочем, доказать это почти невозможно, поскольку голова отсутствует. Самым убедительным доказательством факта удушения является раздробленная гиоидная кость в основании языка в верхней части трахеи, то есть выше той линии, по которой была отрезана голова. Нельзя проверить и глаза на предмет внутреннего кровоизлияния — а ведь это еще один верный признак удушения.

— Он и с другими поступал так же? — поинтересовался Куинн, имея в виду множественные следы веревки на горле жертвы.

Мэгги кивнула.

— А другие тела, степень повреждения огнем у них примерно такая же?

— Да.

— И другие тоже были одеты?

— Да, но уже после того, как он их убил. По крайней мере, мы так считаем. Потому что на теле имелись ранения, а вот соответствующих повреждений одежды не имелось.

— Причем это была не их собственная одежда, — подал голос Ковач, — а та, которую он сам для них выбрал. Это всегда синтетика. Потому что она плавится на теле и скрывает любые следы.

«Пытливому уму это говорит гораздо больше», — подумал Куинн, чувствуя, как его охватывает нетерпение. Хотя профили убийц иногда бывают полезны, рядовой коп, который все эти годы сидел в нем, нашептывал, что следователи порой склонны приписывать убийцам несвойственную им хитрость и прозорливость. Иногда преступник делает что-то просто так, потому что ему это нравится. Из любопытства, или из вредности, или потому, что знает, как завести расследование в тупик.

— Отпечатки пальцев, их можно получить?

— Нет, — ответила Стоун, рассматривая левую руку мертвой девушки: верхний слой кожи имел грязный желтоватый оттенок и отслаивался. Ниже все было красным. Там, где кожа сгорела полностью, проглядывали белые костяшки кисти. — По крайней мере, не такие, какие нужны. Предполагаю, что убийца положил тело со скрещенными руками на груди или на животе. Огонь моментально расплавил блузку, и эта липкая масса приклеилась на кончики пальцев еще до того, как сухожилия начали сокращаться и в результате оттянули руки от тела.

— А есть ли возможность удалить с кончиков пальцев остатки расплавленной ткани? — поинтересовался Куинн. — Кстати, отпечатки — правда, зеркальные — могли сохраниться и на самой ткани.

— Здесь у нас нет такой возможности, — ответила Стоун. — Может, это попробуют сделать специалисты из вашингтонской лаборатории? Мы могли бы отделить руки и отправить их на экспертизу.

— Я попрошу Уолша сделать звонок.

Кстати, кашляет он, как туберкулезник. Уолш попросил, чтобы ему разрешили отсутствовать на вскрытии. Действительно, следственной группе в полном составе здесь делать нечего. Потому что утром пройдет совещание, где им сообщат все подробности, покажут фото…