Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт - Страница 16

• Предыдущая
• 16/166
• Следующая

– Поясните, пожалуйста. Я совсем не знаю немецкого.

– Прошу прощения: неизвестным лицам без законного основания. Это значит, что расчеты по этим счетам производятся по принятой в Швейцарии процедуре, когда написанные от руки номера подвергаются спектральному анализу.

– А кто скрывается под этими номерами?

– Об этом моментально сообщается в Цюрих, Берн или Женеву, где эта информация хранится в тайне. Так что нельзя получить ни подтверждения, ни опровержения.

– Похоже, вы много знаете об этих процедурах, не так ли?

– Позвольте объяснить, мсье Лэтем. Я работала на американцев в НАТО. Американские власти открыли мне доступ к самым секретным материалам, ибо я часто видела и слышала такое, что ускользало от американцев. А почему вы спрашиваете? Что вы имеете в виду?

– Не знаю. Пожалуй, меня просто потрясла ваша оперативность – ведь именно вы занимались этой папкой, да? То есть вы одна, верно? Я же могу выяснить это в вашем отделе.

– Да, – сказала Карин де Фрис и, обойдя стол, встала перед Лэтемом. – Я увидела ваш запрос с красной пометкой в папке нашего шефа и познакомилась с ним. Понимая, что обладаю необходимыми знаниями для его выполнения, я вынула документ из папки.

– А вы сказали об этом вашему шефу?

– Нет. – Помолчав, она тихо добавила: – Я сразу решила, что могу проанализировать и подать такую информацию быстрее любого другого в нашем секторе. И принесла вам результат моей работы всего через пять часов.

– Вы хотите сказать, что никто, включая заведующего вашим сектором, не знал, что вы работаете над этим?

– Шеф уехал на день в Кале, а идти к его заместителю я не сочла нужным.

– Почему? Разве вы могли обойтись без его разрешения? Это ведь задание особенного рода, о чем говорит красная пометка.

– Я же говорила вам, что прошла проверку у американских служб в НАТО и у наших разведчиков здесь, в Париже. Я принесла вам то, что вы просили, а мотивы, побудившие меня сделать это, не имеют значения.

– Думаю, что имеют. У меня тоже есть свои мотивы, и я намерен проверить и перепроверить все, что содержится в этой папке.

– Вы убедитесь, что все записи сделаны точно и документально подтверждены.

– Надеюсь. Благодарю вас, мисс де Фрис, это все.

– Простите, сэр: не мисс, а миссис де Фрис. Я – вдова: мой муж погиб в Восточном Берлине за неделю до падения Стены; его убила Штази, сэр. Это были озверелые гестаповцы или эсэсовцы, хоть и назывались иначе. Мой муж, Фредерик де Фрис, работал на американцев. Можете это тоже проверить и перепроверить. – Она повернулась и вышла.

Лэтем удивился, когда она с грохотом захлопнула дверь. Набрав номер начальника службы безопасности посольства, он услышал:

– В чем дело, К.О.?

– Кто такая Карин де Фрис, Стэнли?

– Большая подмога, полученная от НАТО, – ответил Стэнли Витковски, тридцатилетний ветеран армейской разведки, полковник, добившийся столь необычайных успехов во Втором отделе общей разведки, что его откомандировали в Госдепартамент. – Работает быстро, умна, сообразительна, читает и свободно говорит на пяти языках. Само небо помогло нам заполучить ее, друг мой.

– Это-то я и хочу выяснить. Кто ее прислал?

– Почему вы спрашиваете?

– У нее странные методы работы. Я направил в отдел документации и справок запечатанный запрос с красной пометкой, она без разрешения вынула его из папки и сама проделала всю работу.

– С красной пометкой! Это действительно странно – уж она-то должна знать такие вещи. Документ с красной пометкой фиксирует начальник сектора или его заместитель, а затем согласует с начальством, кому из сотрудников поручить работать с этим документом, и заносит его имя в журнал.

– Так я и думал, а данная операция заставляет меня особенно опасаться утечки информации или получения ложных сведений. Так кто же все-таки прислал сюда эту женщину?

– Не берите в голову, Дру. Она попросилась в Париж и во всех инстанциях, начиная с главнокомандующего, получила «зеленый свет».

– Есть настоящий зеленый свет, а есть ложный, Стэн. Она сделала выводы, выходящие за пределы ее допуска, и я хочу знать, каким образом и почему.

– Можете намекнуть, о чем речь?

– Это связано с мерзавцами, марширующими по Германии.

– Это почти ничего мне не дает.

– Она сказала, что ее мужа убила Штази в Восточном Берлине. Вы можете это подтвердить?

– Черт побери, конечно. Я работал с западной стороны Стены, круглосуточно поддерживая контакт с нашими людьми по другую сторону. Фредди де Фрис был молодым, очень оперативным осведомителем. Беднягу поймали буквально за несколько дней до того, как Штази отошла в сторону.

– Значит, обостренный интерес Карин к событиям в Германии вполне обоснован?

– Безусловно. Знаете, куда ушли большинство сотрудников Штази, когда рухнула Стена?

– Куда?

– Прямиком в дружеские объятия бритоголовых, этих проклятых нацистов… Кстати, Фредди де Фрис работал с вашим братом Гарри. Я знаю об этом, потому что мой Второй отдел координировал их действия. Услышав про Фредди, Гарри не просто расстроился, а разозлился как черт, будто это случилось с его младшим братом.

– Спасибо, Стэнли. Боюсь, я совершил ошибку и оскорбил Карин. И все же кое-что требует разъяснения.

– А именно?

– Откуда миссис де Фрис узнала про меня?

По теневой стороне мрачной улочки на Монпарнасе шел, спотыкаясь, Жан-Пьер Виллье. Он был неузнаваем: огромный толстый нос, набухшие веки. Его прикрывали рваные, грязные лохмотья. По пути ему попадались пьяницы: они сидели на камнях мостовой, привалившись к стене. Виллье бормотал, с трудом, как пьяный, выговаривая слова:

– Ecoutez, ecoutez… gardez – vous, mes amis!.. Слушайте меня, слушайте, да внимательней, друзья… что говорил мне наш дорогой Жодель… Кто-нибудь хочет узнать, или я зря стараюсь?

– Жодель – псих! – раздался голос слева.

– Он на всех нас беду накличет! – выкрикнул кто-то справа. – Пошли ты его к черту!

– Он велел мне разыскать его дружков, сказал – это очень важно!

– Отправляйся в северные доки на Сене – там ему лучше спится да и воровать проще.

Жан-Пьер побрел на набережную Тюильри, останавливаясь в каждой темной улочке и покидая ее без всякого результата.

– Старик Жодель – свинья! Никогда не угостит вином!

– Треплется, будто у него друзья во властях – где же они, эти друзья?

– Болтает, что знаменитый актер – его сын, вот дерьмо!

– Я вот спился, и плевать мне на все, но дружкам своим я не вру.

Только добравшись до грузовых пристаней выше моста Альма, Жан-Пьер услышал от одной старой бродяжки то, что немного приободрило его.

– Жодель, конечно, сумасшедший, да только ко мне хорошо относится. Приносит мне цветы – краденые, сам понимаешь, и называет меня великой актрисой. Представляешь?

– Да, мадам, представляю.

– Значит, и ты такой же сумасшедший.

– Возможно, но вы и впрямь прелестны.

– Ай! Глаза-то у тебя! Синие, как небо! Может, это его призрак явился!

– Разве он умер?

– Кто знает? А ты-то кто?

Наконец, много часов спустя, когда солнце уже зашло за высокие здания Трокадеро, Жан-Пьер услышал в одном проулке, более темном, чем все предыдущие, нечто иное.

– Кто это говорит о моем друге Жоделе?

– Я! – крикнул Виллье, углубляясь во тьму узкого проулка. – А ты его друг? – спросил он, опускаясь на колени рядом с лежащим лохматым бродягой. – Мне надо отыскать Жоделя, – продолжал Жан-Пьер, – я заплачу тому, кто мне поможет. Вот, смотри! Пятьдесят франков.

– Давненько я не видал таких денег.

– Ну, гляди. Так где Жодель, куда он пошел?

– Он сказал, это секрет…

– Но от тебя-то он ведь не скрыл.

– Ну да, мы с ним как братья…

– А я его сын. Так скажи мне.

– В долину Луары, к страшному человеку в долине Луары, больше я ничего не знаю, – прошептал бродяга. – Никому не известно, кто этот человек.

• Предыдущая
• 16/166
• Следующая