Мозаика Парсифаля - Ладлэм Роберт - Страница 63

• Предыдущая
• 63/186
• Следующая

– Вы, кажется, не слушаете меня. Шанс упущен. Человек в комнате напротив не сможет вам помочь.

– Понимаю.

– И второй, тот, что у лестницы в номере, тоже. Он мертв.

– Нет! Не может быть! – воскликнул по-русски сотрудник Военной, внезапно побледнев. Его руки резко потянулись к поясу, но замерли примерно в шести дюймах от цели.

– Я говорю на вашем языке, и, если вы предпочитаете…

– Не имеет значения, – нервно ответил русский. – Я выпускник Массачусетского технологического института.

– Или школы КГБ под Новгородом, где сооружена маленькая Америка. Там вы и получили свой диплом.

– Не Новгород, а Кембридж, Массачусетс, – с некоторой обидой в голосе возразил русский.

– Совсем забыл. Военная контрразведка – заведение элитное, и диплом от организации, частью которой она формально является, может быть воспринят как оскорбление. Невежественные и некомпетентные типы распространяют свои милости на тех, кто их превосходит во всех отношениях.

– В правительственных службах Советского Союза нет такого деления.

– Врите больше.

– Вам не кажется, что наша беседа носит несколько бессмысленный характер?

– Кажется. Так что же произошло на Коста-Брава?

– Не понимаю, о чем вы.

– Вы, представитель Военной контрразведки в Барселоне, и не понимаете! Коста-Брава входит в ваш сектор! Что там произошло в ночь на четвертое января?

– К нам это не имеет никакого отношения.

– Двигаться!

– Куда?

– К стене!

Это была внешняя стена здания, сооруженная на многие десятилетия из крупного кирпича, скрепленного известковым раствором. Русский медленно, с паузами, подошел к стене и остановился. Хейвелок продолжил:

– Я личность настолько незаурядная, что даже ваш начальник в Москве не знает обо мне всей правды. А вы знаете. Поэтому обретаетесь здесь, в Париже. Поэтому назначили за мою голову высокую цену.

– Вас ввели в заблуждение. Сокрытие сведений от руководства в нашей стране граничит с государственной изменой. Что же касается моего прибытия сюда из Барселоны, то вы, несомненно, правильно поймете мои мотивы. Ведь работа в том секторе была вашим последним заданием, и я вам там противостоял. Я располагал о вас самой свежей информацией. Более подходящего человека для встречи с вами просто трудно найти.

– Не могу не отдать вам должное, вы так гладко все излагаете.

– Я не сказал вам ничего, чего бы вы уже не знали или не смогли бы узнать при желании.

– Кое-что вы все же упустили. Почему вдруг я стал незаурядной личностью? Ваши коллеги из КГБ не проявляют ко мне ни малейшего интереса. Больше того, они считают меня неприкасаемым. Вы же утверждаете, что я весьма незаурядная личность. Военная желает меня.

– Не стану отрицать, у нас существуют некоторые противоречия и соперничество между отдельными подразделениями секретных служб. Возможно, что мы подхватили эту болезнь от спецслужб вашей страны. У вас переизбыток проблем такого рода.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– ВКР известны некоторые вещи, о которых наши товарищи из других подразделений не догадываются.

– Например?

– То, что вас сочли «не подлежащим исправлению». И не кто-нибудь, а ваше же правительство.

– Мотивы этого решения вам неизвестны?

– Мотивы в данном случае играют второстепенную роль. Мы хотим предоставить вам убежище.

– Мотивы никогда не играют второстепенной роли, – возразил Майкл.

– Ну что же, – неохотно продолжил советский офицер. – С некоторых пор вас считают психически неуравновешенным.

– На каком основании?

– Ярко выраженная враждебность поведения, сопровождаемая угрозами. Сыграли роль ваши телеграммы. Кроме того, галлюцинации… разнообразные маниакальные проявления.

– Одним словом – Коста-Брава?

– Да.

– Выходит, сегодня я вполне здоров, оставляю доклад, получаю почетную отставку, а завтра – уже ку-ку и начинаю выть на луну? Нет, пожалуй, вы излагаете сейчас уже не так гладко, как минуту назад.

– Я говорю лишь то, что мне известно! – стоял на своем русский. – Не я принимал эти решения. Я только выполняю данные мне инструкции. Высокая цена, как вы изволили заметить, была назначена не за вашу голову, а за организацию встречи с вами. Судите сами. Будь нашей целью убийство, мы за хорошую плату узнали бы ваше местопребывание и позвонили бы в ваше посольство на авеню Габриэль и назвали бы телефонисту необходимый добавочный код, он нам известен, не сомневайтесь. Информация достигает нужных людей, и мы избавлены от хлопот и от возможных в дальнейшем репрессалий.

– Но, собираясь переправить меня к себе в страну, вы получаете добычу, от которой отказались ваши менее талантливые коллеги, как от подпорченной приманки, ловушки, запрограммированного робота или еще чего-то в этом роде.

– В общем, так оно и есть. Но мы могли бы обсудить проблему всесторонне.

– Мы уже обсуждаем ее.

Хейвелок внимательно изучал противника. Не исключено, что он говорил правду, ту, что ему известна. Что же все-таки они приготовили для меня: убежище или пулю? Это можно определить, лишь выявив ложь. Надо искать в его словах ложь, а не правду. Разве узнаешь ее от законопослушного чиновника? Украдкой Майкл следил за отражением в тусклом зеркале, висевшем на стене над комодом.

– Итак, вы надеетесь получить от меня информацию, которой, по вашему мнению, я располагаю?

– Мы спасаем вашу жизнь. Вы прекрасно знаете, что решение «не подлежит исправлению» отменено не будет.

– Хотите, чтобы я перешел к вам?

– А разве у вас есть выбор? Как долго вы еще сможете скрываться? Сколько недель или дней осталось до того, как их агенты или компьютеры вас отыщут?

– У меня есть опыт, есть средства. Не исключено, что я все же попытаюсь рискнуть. Люди, как вам известно, исчезают не только в лагерях, но и в других более приятных местах и живут счастливо еще долгие годы. Что еще вы можете мне предложить, чтобы я согласился перебежать к вам?

– А чего бы вам хотелось? Комфорта, денег, красивой жизни? Мы дадим вам все, вы это заслужили.

– Но не в вашей стране. Я не хочу жить в Советском Союзе.

– О?..

– Предположим, я назову вам местечко, которое уже облюбовал для себя. Это в тысячах миль отсюда, в Тихом океане, на Соломоновых островах, где мне не раз приходилось бывать. Вполне цивилизованное местечко. Там меня никто не найдет. Располагая средствами, я смогу прекрасно жить в том райском уголке.

– Нет проблем. Я уполномочен дать вам все гарантии. – Ложь номер один. Ни одному перебежчику не дозволено покидать Советский Союз, и офицер ВКР это хорошо знает.

– Вы прилетели в Париж вчера вечером. Кто вам сообщил, что здесь?

– Агенты в Риме. Кто же еще.

– А они как узнали об этом?

– Агентов обычно не спрашивают об источниках информации.

– Еще как спрашивают. Даже перепроверяют.

– Нет, если агент пользуется доверием.

– Люди нашей профессии обязаны в таких случаях интересоваться источником. Или вы хотите сказать, что оставляете место вашего назначения и мчитесь в другой город за сотни миль без подтверждения полученных сведений? Так не бывает.

– Ну хорошо, – начал офицер ВКР. Как встречные потоки воздуха сообщают планеру новую подъемную силу, так последние слова Хейвелока вернули офицеру уверенность в себе. – Было проведено специальное расследование. Мы обнаружили в Чивитавеккия человека, который сообщил, что вы направляетесь в Париж.

Ложь номер два. Он сам не знал, что попадет в Париж. Это решение пришло в восемь часов вечера и было вынужденной мерой после схватки на Коль-де-Мулине.

– Вы убеждены, что сведения о наших разведывательных операциях в Европе, которые я могу вам сообщить, стоят того возмездия, которое последует после бегства человека моего уровня? Вы готовы пойти на такой риск?

– Естественно.

– Руководство Комитета государственной безопасности придерживается иного мнения.

– Они дураки. Струсившие кролики, случайно оказавшиеся в стае волков. Мы скоро их сместим.

• Предыдущая
• 63/186
• Следующая