В дни Каракаллы - Ладинский Антонин Петрович - Страница 59

• Предыдущая
• 59/102
• Следующая

Невзирая на сильное философское вольнодумство, религия олимпийцев еще сохранила свою власть над людьми. По-прежнему каждый римский дом остается храмом, а каждое место, где ударила в землю молния, считается отмеченным Юпитером. Межи и могилы, рощи и перекрестки дорог – все имеет в глазах римлян отношение к божеству и к судьбе человека. А с Востока, из капищ покрытых черными покрывалами богинь, веет душный воздух, наполняя Рим мистическими туманами, и все больше и больше появляется на римских улицах проповедников и астрологов. Люди стали суеверны, как дети. В народе ходили тревожные слухи, и на форуме передавали со страхом, что в каком-то италийском городке черный бык явственно произнес: «Рим, остерегайся беды!»

Я с любопытством наблюдал эти страхи и видел, что римляне не менее суеверны, чем наши старики, которые возвращаются домой, если им дорогу перебежит безопасный заяц.

Мне рассказывали, что под влиянием подобных слухов коллегия жрецов богини Ассы Лорентии, так называемые арвальские братья, постановила принести умилостивительные жертвы. Это чрезвычайно древний культ. Храм богини находится в священной роще, в семи милях по Аппиевой дороге от Рима. Заместитель магистра коллегии (ибо магистр ее – сам август) заклал у алтаря с положенными обрядами двух свиней и телку, о чем было подробно записано в протоколе собрания. После полудня арвальские братья надели претексты, то есть туники с красной полосой, подписали запись о жертвоприношении и съели мясо жертвенных животных. А вечером, совершив обряд древней мистерии, они удалили из храма общественных рабов, взяли в руки священные свитки, затворились в святилище и, подняв претексты выше пояса, плясали и пели гимн Марсу. Слова молитвы, сложенной в глубине веков, уже стали непонятными и тем страшнее звенели в полумраке храма…

Между тем, легион неуклонно следовал по указанной ему дороге. Поход проходил благополучно. Только уже совсем недалеко от Эмоны, через которую лежал наш путь и где воины должны были остановиться на трехдневный отдых, произошла драка с местными волопасами. Легионеры похитили у них телку, и пастухи пожаловались легату.

Разобрать это дело было поручено Корнелину, исполнявшему обязанности легионного префекта. Он собрал воинов центурии, к которой принадлежали обвиненные в краже, и позвал хмурых волопасов. Трибун произнес соответствующую речь, приведя примеры некоторых суровых наказаний за нарушение воинской дисциплины, в том числе, конечно, непреклонность консула Регула. Как известно, сей муж вернулся со всем флотом к африканскому берегу лишь для того, чтобы взять там замешкавшегося и взывавшего о спасении воина, но тут же повесил его на мачте за нерасторопность.

Всего приговоренных к бичеванию оказалось шесть человек. Это были молодые иллирийцы, которые могли выдержать любое количество розг. Но назначенных произвести экзекуцию взяли среди готов, с таким рвением всегда выполняющих подобные приказания, точно истязать людей им доставляло удовольствие.

В числе многих других я присутствовал при суде, так как подружился с некоторыми легионерами, особенно с веселым Маркионом, взявшим меня под свое покровительство. Старый солдат рассказывал мне о своих походах и защищал от грубых обидчиков. Свистнула лоза, за ней другая… Послышались тяжкие стоны… На мускулистых спинах появлялись багровые рубцы; порой у наказываемых сквозь стиснутые зубы вырывались вопли, волновавшие солдат, что собрались посмотреть на экзекуцию. Не один из зрителей выкрикивал ругательства, грозил трибуну, а некоторые, наоборот, подзадоривали готов и смеялись.

Когда виновные получили положенное количество ударов, Корнелин опять произнес речь, хотя Цессий Лонг и подсмеивался над его слабостью к ораторскому искусству. Трибун увещевал мрачно смотревших на него солдат:

– Вы видели, как было поступлено с вашими товарищами, запятнавшими себя кражей телки у этих добрых волопасов. Поэтому пусть никто из вас не украдет впредь ничего, ни грозди винограда, ни единого яблока. Живите тем, что вам положено, а не слезами жителей. Следите также за тем, чтоб все у вас находилось в порядке, оружие и обувь, и чтобы жалованье оставалось в поясе, а не в кабаке…

Когда он кончил, воины разошлись, вспоминая не столько нравоучительную речь, сколько свист богомерзкой лозы.

Солдаты не стесняясь ругали трибуна:

– Жесток, как вепрь!

Я стоял во время экзекуции с Маркионом, без большого волнения наблюдавшим сцену наказания, и ужасался.

Он вспомнил свою суровую солдатскую жизнь.

– Это что! А вот мне пришлось служить под начальством Песцения Нигера, которого победил покойный Септимий Север. Суровый был трибун. Недаром легионы оставили его и перешли к противнику.

– Жестокий был человек? – спросил молодой воин.

– Прежестокий! Однажды приказал отрубить головы десяти воинам только за то, что они украли курицу и сожрали ее, сварив в котле. А курица ведь не телка. Весь легион умолял его о помиловании товарищей. Опасаясь возмущения, Нигер простил воров, но обязал уплатить десятирицею за украденную птицу и в продолжение всего похода не разрешал им разводить огонь, а есть только сухой хлеб.

Солдаты смеялись:

– Вот и попробовали курятины!

– Еще вам расскажу. Во время дакийской войны Песцений Нигер, увидев, что солдаты пьют вино из серебряных чаш, повелел вывести из употребления дорогую посуду и пользоваться только деревянной. И пить не вино, а воду с уксусом. Кроме того, разогнал всех булочников, пирожников, изготовителей медового питья и приказал выдавать воинам черствый хлеб. Одного солдата, который совершил насилие над замужней женщиной, присудил привязать к двум наклоненным до самой земли деревьям, и, выпрямляясь, они разорвали человека на две части.

– Ну, это уже излишняя строгость! – не одобряли слушатели решения Песцения. – Солдату нужна женщина и в походе.

– Пьют нашу кровь проклятые трибуны, – выругался один из них и яростно плюнул на землю, – а центурионы наказывают за каждую малость!

– Без этого с нашим братом нельзя, – рассмеялся Маркион.

Но воин горько жаловался:

– Мы – как псы! Нас кормят заплесневелым хлебом и нещадно бьют…

– А ты лучше держи язык за зубами, – подмигнул ему старый солдат, увидев, что к ним приближается центурион, тот самый, что надзирал над бичеванием, рыжий гот с огромными красными кулаками. У него было как бы налитое вином лицо, челюсти двигались, как у крокодила, и в руке он держал суковатую длинную лозу.

Легион снова двинулся в путь. Теперь дорога лежала среди красивых пейзажей. В придорожных селениях жили молчаливые люди – земледельцы и пастухи в овечьих шкурах. Опираясь на длинные посохи, они с любопытством смотрели на множество проходивших мимо воинов. Из селений бежали дети, шумные, как воробьи. Но префект легиона имел право реквизиции по установленной расценке, однако вместо денег выдавал расписки, с которыми потом было много хлопот. Поэтому жители, от старейшины до последнего поселянина, были искренне рады, когда воины оставляли их область. Мало пользы было от жалких кусочков папируса с легионной печатью. На печати XV легиона изображался козерог, присвоенный всем воинским частям, основанным Августом, как бык цезарским легионам. Зодиакальные звери обозначали ту счастливую звезду, под которой легион был рожден для будущих побед.

Но всюду находятся люди, особенно среди молодежи, считающие заманчивой жизнь солдата, полную передвижений; они записываются в войско, соблазненные жалованьем и обильной пищей, а потрепанные в боях когорты XV легиона нуждались в пополнении.

Я не раз наблюдал, как происходит набор. В какой-нибудь деревенской харчевне, угостив собравшихся молодых людей за счет августа, центурион заманчиво расписывал им прелести военной службы. Рядом сидел красноносый скриба.

Старательный центурион надрывался:

– Мужи! Неужели вам не надоело возиться всю жизнь с навозом и овцами? Неужели вас не соблазняет привольная жизнь воина? Посмотрите на меня и моих товарищей! Кто живет лучше нас? Перемените и вы орала на мечи, вонючую овчарню на лагерь, как надлежит сделать римлянам, когда отечество нуждается в вашей доблести! Вы увидите многие города, красивых девушек, будете пить старое вино, а не уксус, что дают в этой таверне, и на войне примете участие в дележе добычи, не говоря уже о большом жалованье и щедрых денежных вознаграждениях…

• Предыдущая
• 59/102
• Следующая