Великие загадки истории - Пернатьев Юрий Сергеевич - Страница 56

После ссылки Наполеона на Эльбу и реставрации Бурбонов новое правительство взяло курс на восстановление старых поряд­ков. Однако политическая неопытность и некомпетентность новой власти постепенно привели к массовому недовольству французов. Все чаще и крестьяне, и средний класс вспоминали о бывшем им­ператоре, томившемся на острове.

Что же касается армии, то, позабыв ужасы отступления из Рос­сии, солдаты и офицеры, никогда не восторгавшиеся Бурбонами, страстно желали вернуть былые времена, связанные с победоносными военными походами под предводительством Наполеона, к которому они относились с прежней любовью и уважением. Для них, по словам исследователя жизни Наполеона Е. Тарле, он был не только прославленным героем, величайшим полководцем и властелином, но оставался своим «братом-солдатом, маленьким капралом, помнившим их по именам, дергавшим их за уши и усы в знак своего благоволения».

Наполеону были известны настроения французского общества. Кроме того, внимательно прочитывая всю поступавшую к нему прессу, он видел, что собравшиеся на Венском конгрессе европей­ские державы не могут договориться о новом разделе Европы и прежнее единство союзников, которое они продемонстрировали после поражения французов в России, распадается на глазах. По­этому уже к началу февраля 1815 г. у Наполеона созревает решение вернуться во Францию и восстановить империю. Уверенности прибавил и обстоятельный доклад бывшего министра иностран­ных дел Марэ, который сообщал ссыльному императору, что не­довольство населения Бурбонами достигло предела.

Первым человеком, узнавшим о решении Наполеона вернуть­ся во Францию, была его мать Летиция. Услышав о намерении сына, она ответила: «Отправляйтесь, сын мой, и следуйте вашему назначению. Может быть, вас постигнет неудача и сейчас после­дует ваша смерть. Но вы не можете здесь оставаться, я это вижу со скорбью. Будем надеяться, что Бог, который вас сохранял сре­ди стольких сражений, еще раз сохранит вас».

Наполеон призвал под свои знамена маршалов, добровольно последовавших за ним в ссылку, и те с воодушевлением одобрили принятое решение. Непоколебимо веря в свою звезду, Наполеон решил высадиться на берег Франции без оружия, объявить о сво­их целях и потребовать вернуть императорский престол, которо­го его лишили. Необходимые приготовления были закончены к 26 февраля, а 1 марта император высадился во Франции.

Всего у него под ружьем было 1100 солдат, преданные генера­лы и офицеры, но, отдавая им инструкции, он твердо заявил, что идет не завоевывать Францию, а намерен высадиться на ее бере­гу, объявить о своих целях и претензиях. То, что произошло пос­ле этого — триумфальное шествие от залива Жуан до Парижа без единого выстрела, подтвердило самые оптимистические на­дежды. Французы с восторгом встречали своего императора, вся страна готова была пасть к его ногам без малейших попыток к со­противлению.

Успеху, основанному на великолепной интуиции, безусловно, способствовала отличная осведомленность Наполеона о поло­жении во Франции и о всеобщем недовольстве Бурбонами. «Воз­вращение с острова Эльба, — писал он в «Мемуарах», — было вызвано тем обстоятельством, что незаконной узурпацией было объявлено все, совершенное нацией на протяжении последних двадцати пяти лет, и то, за чем вся Европа признала законную силу». Так начались знаменитые Сто дней — период короткого возвращения Наполеона к власти.

Но случилось то, что, видимо, и должно было случиться: 18 июня 1815 г. французская армия во главе с Наполеоном потерпела со­крушительное поражение в битве при Ватерлоо, потери составили 25 тысяч убитыми и ранеными. Наполеону ничего не оставалось, как еще раз отречься от престола, на этот раз окончательно. И не потому, что иссякла его исключительная энергия, а потому, что он, по-видимому, не только понял умом, но ощутил всем сво­им существом, что дело жизни сделано и роль его сыграна. Не­смотря на то что рабочие Парижа по-прежнему шли по улицам с протестами против отречения и криками: «Да здравствует им­ператор!», Наполеон решительно отказался от всякой борьбы.

3 июля император прибыл в порт Рошфор для того, чтобы отправиться в Америку. Но гавань была оцеплена английской эскадрой. Люди из ближайшего окружения говорили, что надо бежать тайно. Капитан одного из французских фрегатов предла­гал даже вступить в бой с англичанами, чтобы Наполеон смог отплыть на другом фрегате. Но Бонапарт отказался от такой жерт­вы — ведь в результате могло погибнуть судно со всем его эки­пажем. Наполеон решил доверить свою судьбу Англии и перешел на корабль «Беллерофонт» капитана Метленда.

Когда английское правительство узнало о том, что бывший император сдался им и находится на борту «Беллерофонта», пе­ред правительством встала проблема места ссылки Наполеона. Выбор пал на остров Святой Елены.

Этот маленький остров длиной в 19 и шириной 13 км, открытый португальцами 21 мая 1501 г. в День святой Елены (отсюда его название) и с 1673 г. принадлежащий Англии, удален от ближай­шего африканского берега почти на 2 тыс. км. Такое его располо­жение делало практически невозможным любой побег. Импера­тора охраняли три тысячи солдат, расставленные в два кольца вокруг Лонгвуда — старого деревянного дома, в котором жил ссыльный. Дважды в сутки дежурный офицер лично проверял, на месте ли Бонапарт. Кроме того, остров был хорошо укреплен, вок­руг него курсировали 11 военных кораблей.

Впрочем, сами солдаты, как и жители острова, относились к Наполеону с почтением и симпатией. Однако неверно то, что остров был выбран специально, чтобы уморить Наполеона. Здесь был вполне благоприятный климат: средняя температура летом — 24, зимой 18 градусов тепла; на острове много лесов, чистая вода, обильная растительность.

Английское правительство разрешило пребывать на острове с Наполеоном очень ограниченному кругу людей. С императором остались гофмаршал Бертран, генерал Гурго, граф Монтолон, секретарь Лас-Каз, а также врач и десять слуг.

Большую часть времени, проводимого на острове, Наполеон посвящал чтению, диктовал секретарю свои воспоминания, гулял по окрестностям усадьбы, ездил верхом. Но после привычного пятнадцати- и восемнадцатичасового рабочего дня такая празд­ность очень угнетала.

В августе 1815 г. губернатором острова Святой Елены был на­значен английский генерал Гадсон Лоу. Он приехал на остров в со­провождении своей супруги и помощников, среди которых два офицера, два военных инспектора и врач. Тяжкое бремя ответ­ственности за участь именитого узника легло на плечи нового губернатора, который был не в силах избавиться от гнетущей мыс­ли: а что, если тот все же сбежит? Ведь однажды он уже бежал — с Эльбы! К каким только ухищрениям ни прибегает Лоу, стараясь узнать обо всем, что говорит и делает пленник Лонгвуда. Когда Наполеон согласился, чтобы его лечил доктор О'Мира, Гадсон Лоу живо сообразил: вот он, соглядатай, лучшего и не найти.

Однако на все предложения Лоу О'Мира ответил отказом, дав понять губернатору, что его намерения недостойны звания анг­лийского офицера. От подобных слов Лоу пришел в ярость и тут же потребовал, чтобы ретивый ирландец подал в отставку. С этой печальной вестью О'Мира явился к Наполеону. После короткого раздумья император сказал: «Стало быть, смерть уже не за гора­ми. По их мнению, я и так слишком долго живу. Да, ваши чинов­ники времени понапрасну не теряют; когда Папа был во Фран­ции (речь идет о приезде Папы Пия VII во Францию, куда его пригласили короновать Наполеона на императорский престол), я скорее дал бы руку на отсечение, чем прогнал бы его лекаря».

Присутствие Лоу плохо действовало на императора. После первой же встречи с ним он сказал адъютанту: «У этого челове­ка плохое лицо, у него неискренний взгляд. Он напоминает мне сицилийского шпиона». А после очередного визита губернатора Наполеон попросил Маршана: «Убери этот кофе, Гадсон Лоу сто­ял рядом с ним». В другой раз в присутствии адмирала Мэлкома Наполеон сказал, четко чеканя слова: «Подобный вам палач терзает того, кого собирается убить, приговаривая при этом: я толь­ко выполняю приказ».