Дай пять - Иванович Джанет - Страница 38

• Предыдущая
• 38/59
• Следующая

Я натянула старые серые спортивные штаны, сунула ноги в незашнурованные кроссовки и надела поверх фланелевой ночной рубашки куртку. Потом схватила кошелек и ключи, и, поскольку старалась не вести себя, как дура, то прихватила пистолет.

– Не знаю, черт возьми, за чем ты там собралась, – подал голос с дивана Бриггс, – но захвати и на мою долю.

Громко топая, я вышла из квартиры и прошла к лифту.

Дойдя до парковки, я поняла, что захватила с собой ключи от «порше». То был перст судьбы. Ха! Кто я такая, чтобы спорить с судьбой? Я просто обязана поехать на «порше».

Я собиралась до «Севен–илевен», но там я очутилась в мгновение ока. И было стыдно, по меньшей мере, не испытать машину на неисправности. Особенно потому, что я еще не нашла никаких неполадок. Я проехала дальше вглубь Гамильтон, свернула в Бург, покружила там, оставила Бург, и, черт возьми, не успела понять, как это получилось, уже была перед домом Морелли. Его пикап стоял у тротуара, а в доме было темно. Я поторчала с минуту перед домом, думая о Морелли и представляя, как уютно с ним в постели. Ладно, какого черта, подумала я, может, стоит позвонить в дверь и сказать ему, что я проходила тут мимо и решила заглянуть. Что тут плохого? Просто дружеский визит. Я мельком взглянула на себя в зеркало заднего вида. Фу. Нужно что–то сделать с этими волосами. Заодно вспомнила, что забыла побрить ноги. Гадство.

Ладно, может, и не такая хорошая идея – навестить Морелли прямо сейчас. Наверно, стоило бы сначала съездить домой, побрить ноги и подобрать белье посексуальней. Или, возможно, следует просто подождать до завтра. Двадцать четыре часа, плюс–минус два. Не уверена, что смогу продержаться двадцать четыре часа. Он был прав. Я хотела его до безумия.

«Очнись! – сказала я себе. – Мы здесь говорим о простом половом акте. Это же не сердечный приступ, чтобы требовалась срочная медицинская помощь. Можно и подождать двадцать четыре часа.»

Я глубоко вздохнула. Двадцать четыре часа. Мне уже лучше. Я под контролем. Я рациональная женщина. Наконец, я завела мотор и поехала дальше по улице.

Легче легкого. Я могу выдержать.

Я доехала до угла и заметила в зеркальце заднего вида свет фар.

Не так уж много людей в этом районе, работающих по ночам. Я завернула за угол, припарковалась, выключила фары и понаблюдала, как перед домом Морелли остановилась машина. Пару минут спустя из нее вышел Морелли и направился к двери, а машина развернулась и поехала в мою сторону.

Я покрепче вцепилась в руль, чтобы у «порше» не возникло соблазна дать задний ход и помчаться обратно к Морелли. Меньше двадцати четырех часов, повторяла я, и мои ноги станут гладкими, как шелк, а волосы чистыми. Но постойте! У Морелли же есть душ и станок. Все вздор и чепуха. Нет смысла ждать.

Я дала задний ход, как только та, другая машина доехала до перекрестка. Мельком взглянула на водителя и почувствовала, как сердце замерло в груди. За рулем сидела Терри Гилман.

Что я сказала? Терри Гилман!

У меня аж потемнело в глазах. Вот же дерьмо. Какая же я дура. Даже не подозревала. Я подумала, что он изменился. Верила, что он отличается от других Морелли. Я тут волнуюсь о непобритых ногах, когда Морелли разгуливает бог знает где с Терри Гилман. Ха! Гром среди ясного неба.

Я наблюдала за машиной, пока та не миновала перекресток и двинулась дальше. Терри не подозревала о моем присутствии. Наверно, планировала остаток ночи. Типа собиралась пристукнуть чью–нибудь бабушку.

Ладно, кого волнует Морелли. Только не меня. Нужен он больно. Меня только одна вещь заботит. Шоколад.

Я поставила ногу на педаль и рванула от тротуара. Дорогу мне. У Стефани «порше», и Стефани нужен батончик «Сникерс».

Я доехала до «Севен–илевен», вихрем промчалась по магазину и вышла оттуда с полной сумкой. Эй, Морелли, вот тебе оргазм.

Я въехала на стоянку с ненормальной скоростью, взвизгнув тормозами, остановилась, протопала вверх по лестнице, прошла холл и пинком открыла дверь.

– Дерьмо!

Рекс прекратил бегать по колесу и воззрился на меня.

– Ты не ослышался, – подтвердила я. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Поднялся с дивана Бриггс.

– Что за черт происходит? Я тут пытаюсь хоть немного поспать.

– Не испытывай судьбу. Не говори со мной.

Он искоса взглянул на меня:

– Что это на тебе? Это что, новая форма контроля за рождаемостью?

Я сграбастала хомячью клетку, пакет конфет, свалила все на кровать и с треском захлопнула дверь. Сначала я съела батончик «100 Гранд», потом «Кит–Кат», за ним «Сникерс». Меня стало подташнивать, но я сжевала «Малышку Рут», «Миндальную Радость» и конфеты с арахисовым маслом «Ризис Пинат Баттер Кап».

– Ладно, сейчас мне уже лучше, – сказала я Рексу.

И тут я ударилась в слезы.

Когда с рыданиями было покончено, я разъяснила Рексу, что это только гормональная реакция от преддиабетической волны инсулина из–за съеденных конфет… и посему он может не беспокоиться. Потом легла в кровать и немедленно уснула. Плач изматывает к черту.

На следующее утро я проснулась с заплывшими от вечерних рыданий глазами и настроением хуже некуда. Я лежал минут десять, купаясь в своих страданиях, подумывая о способах самоубийства, решая, не начать ли мне курить. Но сигарет у меня не водилось, а тащиться обратно до «Севен–илевен» настроения не было. Так или иначе, сейчас я работаю с Рейнджером, поэтому, наверно нужно позволить природе вести меня своим курсом.

Я с трудом вылезла из постели и пошла в ванную комнату, где уставилась на себя в зеркало.

– Очнись, Стефани, – сказала я себе. – У тебя есть «порше» и кепка с эмблемой «морских котиков», и ты «расширяешь свои горизонты».

Боюсь, после всех этих шоколадных батончиков я также расширила свою задницу, и мне стоит позаниматься физкультурой. Я все еще была одета в спортивный костюм, поэтому просто втиснулась в спортивный бюстгальтер и зашнуровала кроссовки.

Когда я вышла из спальни, Бриггс уже сидел за компьютером и работал.

– Только посмотрите, кто здесь… Мэри Ясно–солнышко, – поприветствовал он меня. – Боже, паршиво выглядишь.

– Это еще ничего, – сказала я ему. – Погоди, увидишь, на что я похожа после пробежки.

Вернулась я в промокшем костюме, но чувствовала себя уже гораздо лучше. Стефани Плам, женщина, готовая к переменам. Начхать на Морелли. Начхать на Терри Гилман. Пусть этот мир катится к черту.

На завтрак я приготовила сандвич с курицей, приняла душ. Чисто из вредности я переложила пиво на верхнюю полку холодильника, пожелала Бриггсу мерзкого дня и смоталась на своем «порше» к «Гранд–юнион». Путешествие с двойной целью. Поговорить с Леоной и Алленом и затариться продуктами. Я остановилась за полмили от магазина, чтобы никто не припарковался со мной впритык и, стукнув, не поцарапал мне дверцу. Потом вышла и посмотрела на «порше». Не машина, а совершенство. Просто сногсшибательная. Когда у тебя такая машина, то уже не очень важно, что твой бойфренд трахает какую–то непотребную шлюшку.

Сначала я прошлась по магазину, и к тому времени, когда закончила и загрузила багажник продуктами, открылся банк. Во вторник с утра дела не клеились. В вестибюле никого не было. Два кассира считали деньги. Наверно, практиковались. Леону я не видела.

Аллен Шемпски в вестибюле пил кофе и разговаривал с охранником. Увидев меня, Аллен помахал.

– Как идет охота на дядюшку Фреда? – спросил он.

– Не очень. Я ищу Леону.

– У нее выходной. Может, я чем помогу?

Я порылась в сумке, вытащила чек и показала Аллену.

– Ты можешь что–нибудь сказать по этому поводу?

Он изучил чек со всех сторон.

– Это погашенный чек.

– Ничего в нем странного нет?

Он еще раз посмотрел:

– Я ничего не вижу. А что это за чек такой особенный?

– Понятия не имею. У дяди Фреда были проблемы с мусорной компанией. Предполагалось, что он принесет в контору к ним чек в день, когда исчез. Я догадываюсь, что он не хотел нести оригинал, поэтому оставил его в столе дома.

• Предыдущая
• 38/59
• Следующая