Свадьба палочек - Кэрролл Джонатан - Страница 26
- Предыдущая
- 26/63
- Следующая
– Я бы с удовольствием, но времени нет ни минуты. Сегодня заседание земельного комитета, и я должен на нем быть. Компания, купившая особняк Тиндалла, продала его после того убийства в прошлом году. И я их в этом не виню. Теперь вот какой-то консорциум здесь что-то вынюхивает. Хотят дом снести и построить отель или что-то в этом роде. А на что нужен отель такому скучному городишке, как наш? Кто в нем остановится, Рип ван Винкль?.. Ну, мне пора. Если вам, ребята, что-нибудь понадобится, у Франсес есть мой телефон. Жаль, что вы сами не возвращаетесь, Франсес. Я бы лучше ходил к вам в гости здесь, чем в эту вашу жуткую квартиру в Нью-Йорке.
Они с Франсес поцеловались, а мы с ним обменялись рукопожатиями. Он уже направился к двери, но тут его окликнул ухмыляющийся официант, державший тарелку с заказанной порцией пиццы. Маккейб с улыбкой вернулся.
– Здесь высокий уровень преступности? Вы только что упомянули убийство.
Его улыбка погасла, и, прежде чем ответить, он некоторое время молча смотрел на меня без всякого выражения.
– Это был единичный случай. К тому же там имеются смягчающие обстоятельства. А вообще в Крейнс-Вью очень спокойно. По большей части скука смертная. Тут много «синих воротничков», некоторые ездят на работу в Нью-Йорк. Все вкалывают не покладая рук, а по выходным стригут свои газоны да смотрят телевизор. Я в полиции давно. Самые тяжкие преступления, какие здесь бывают, это кражи из машин. Вот и все… А теперь мне и правда надо торопиться. Миссис Хэтч, до скорого. А вы, если соберетесь переезжать, дайте мне знать. Я пришлю ребят, чтоб привели дом хоть в мало-мальски жилой вид.
Официант выкрикнул с переливами на манер йодля:
– Пока-а-а-а, начальник!
Маккейб, улыбаясь, выставил вверх средний палец.
– Вот как меня здесь уважают.
Потом он ушел. Я видела через окно, как он уселся в шикарную серебристую машину и укатил.
– Слишком у него шикарная машина для полицейского.
Хью, тоже глядевший ему вслед, кивнул.
– А ты обратила внимание на его часы? Это «Да Винчи»! Такие часики стоят больших денег.
Франсес пожала плечами.
– Чего-чего, а денег у него хватает. Мог бы не работать, но ему нравится быть полицейским. Сделал себе состояние еще в первом браке. Какие-то дела у них были с телевидением. Он мне рассказывал, да я забыла.
– Мне он нравится. Крепкий мужик. – Хью сжал кулаки и произвел несколько боксерских выпадов.
– Правда? А мне он напоминает гангстера из «Славных парней». Не хотела бы я с ним поссориться.
Франсес похлопала меня по руке.
– И не надо. Если его разозлить, он может стать опасен, как гадюка Расселла. Но он верный друг и человек очень надежный, на которого всегда можно положиться. Ну, пошли? Мне не терпится увидеть мой дом.
На этот раз Франсес села на переднее сиденье и указывала Хью дорогу. Пока мы петляли по улочкам Крейнс-Вью, я представляла, что живу здесь, хожу по этому переулку, делаю покупки в том магазинчике. Письма для нас будут приходить в почтовое отделение – неприметный серый домик в конце Мейн-стрит. Пройдет время, и мы будем знать имена мужчин, сидящих сейчас в ярко-оранжевом мусоровозе, который остановился на углу. Ребятишки беззаботно петляли по тротуарам на своих велосипедах. Собаки неторопливо переходили улицы. Две молодые девушки скучали у тележки с лимонадом под раскидистыми деревьями. Сквозь листву проглядывало солнце, слепившее им глаза, и, когда мы проезжали мимо, девушки щурились, разглядывая нас.
– Хью, смотри!
Симпатичная девочка-подросток вела на поводке бультерьера, похожего на Изи. Они явно никуда не торопились. Пес принялся обнюхивать край тротуара, медленно покачивая хвостом. Девочка слушала плеер и, сложив руки на груди, дожидалась, когда он с этим покончит. Она посмотрела вслед нашей машине и помахала рукой. Франсес махнула ей в ответ.
– Это Барбара Флад. Хорошенькая, правда? Ее дед служил у Тиндалла садовником. Теперь направо.
– Первая чернокожая, которую мы здесь встретили. Франсес слегка толкнула Хью локтем.
– Только не надо впадать в либеральный пафос. Черных в Крейнс-Вью предостаточно. Мэр, между прочим, из их числа.
Хью поймал мой взгляд в зеркальце и подмигнул.
– Я просто поделился своим наблюдением.
– Понятно. Оно весит десяток фунтов. Приехали. Останови здесь.
– Этот дом? Да вы шутите!
Голос Франсес стал скрипучим, как несмазанная дверь.
– Что же тебя в нем не устраивает?
Я наклонилась к окну, чтобы было виднее.
– Все устраивает. Просто он большой. А вы говорили про маленький домик. Этот дом никак нельзя назвать маленьким, Франсес.
Он был выкрашен в синий цвет. В синий с белой окантовкой. Но за долгие годы краска выцвела до мутноватой голубизны линялых джинсов. Белая краска вокруг дверей и окон пожелтела и повсюду обваливалась. Маккейб был прав – дом прежде всего нужно было покрасить. Он был двухэтажным, квадратным, как шляпная картонка, с большой верандой у парадного входа. За ужином накануне этой поездки мы с Хью строили всевозможные предположения о том, каким он окажется. Но мы не могли себе представить ничего, хотя бы отдаленно походившего на увиденное.
БРОДВЕЙ, 189//КРЕЙНС-ВЬЮ, НЬЮ-ЙОРК
– Ну же, Хью, открой дверь, я хочу посмотреть, что и как. – Франсес протянула ему ключи и зашагала к ступеням веранды. Наклонившись, она поцеловала деревянную балясину перил. – Давненько я тебя не видела. – Она стала медленно подниматься по ступеням и при этом похлопывала перила сморщенной ладонью. Подойдя к двери, она нажала рычажок звонка. Внутри раздалась громкая трель.
Хью обнял меня за плечи.
– Ты слышишь? Настоящий колокольчик! Динь-дон! Я спросила, понизив голос:
– Ну, что скажешь?
– Мне нравится! Напоминает дом с картины Эдварда Хоппера. Хотя, конечно, нужен ремонт, и серьезный. Это с первого взгляда ясно. – Он подбоченился и посмотрел на дом оценивающим взглядом. – Он конечно же намного больше, чем я думал. Я ожидал чего-то вроде просторного бунгало.
Франсес дошла до края веранды и остановилась. Она стояла к нам спиной и долго не оборачивалась.
– Что это она делает?
– О чем-то вспоминает, наверное. Пойдем внутрь. Мне не терпится увидеть, какой он. – Хью вставил ключ в замочную скважину и повернул его дважды. Прежде чем толкнуть дверь, он несколько раз провел ладонью по ее поверхности. – Хороша, правда? Дуб.
Дверь распахнулась. Навстречу нам вырвались первые запахи нашего нового жилища: пыль, сырость, старая одежда и что-то еще, резко контрастировавшее с запахами пустующего дома. Хью вошел внутрь, а я остановилась в дверном проеме, пытаясь определить, что это был за аромат. Свежий и сладковатый, он просто не мог возникнуть в помещении, в котором никто не живет, которое стояло запертым в течение долгих лет. Он был свежий, сочный. Но я никак не могла понять, что же это такое.
– Миранда, ты идешь?
– Минутку. Я тебя догоню.
Я слышала удалявшиеся шаги Хью, скрип внутренней двери. Негромкое «ух ты», снова шаги. Что же это был за запах? Я сделала несколько шагов в дом, огляделась и закрыла глаза.
Когда я открыла их мгновение спустя, холл оказался полон людей. Вернее, детей. Немногие взрослые стояли у стен и наблюдали за происходящим. Ребята бегали, скакали, строили друг другу гримасы, играли. Они носились из комнаты в комнату, вверх и вниз по лестнице, поедали многослойный сине-желтый кекс (вот что это было – запах исходил от кекса), дудели в пластмассовые дудки, тузили друг друга. У большинства на головах красовались праздничные бумажные колпаки. Я поняла, что здесь отмечали детский день рождения.
Меня это нисколько не удивило. Я повторю, потому что это очень важно. В течение одной секунды пустой дом Франсес Хэтч наполнился радостной суетой детского праздника, но я этому не удивилась. Я просто смотрела и принимала все как есть.
Маленький мальчик стоял в холле посреди этого безумия и смотрел, как резвятся остальные. Он был одет в белую сорочку, новые жесткие джинсы и полосатые теннисные туфли. Он был уменьшенной копией Хью Оукли вплоть до цвета волос, и прически, и широкой улыбки на лице. Улыбки, которую я успела так хорошо узнать и полюбить. Мальчик мог быть только сыном Хью.
- Предыдущая
- 26/63
- Следующая
