Сон в пламени - Кэрролл Джонатан - Страница 37
- Предыдущая
- 37/62
- Следующая
– И как смерть… оправдала ваши ожидания?
– Могу сказать одно. Если бы все были невинны, не было бы такого страха. Невинные не ведают зла и потому не боятся его. Боятся лишь виновные и влюбленные. Одни – по своей природе, другие – из-за того, чего могут лишиться. И больше тут не о чем говорить. У вас есть еще какие-нибудь вопросы, Уокер? Я отвечу, если смогу.
– Почему вы стали Конни?
– Потому что она была жива и вы ее знали. И потому что она смешная. Вы бы предпочли Кумпола? Конни пришлось умереть, чтобы я пришел к вам, но животные все равно быстро попадают на небеса, а мне нужно было сюда… Не пожалейте времени, чтобы выяснить, кто вы такой, Уокер. Это для вас теперь самое важное. Я не могу выразить, как это важно. Теперь я понимаю, почему вы пришли ко мне и почему с вами происходили все эти странные вещи. Поверьте мне, это все еще более невероятно, чем мое появление здесь в таком виде. Если бы мы могли работать вместе, тайна открылась бы вам сама. Это было бы моим величайшим достижением… но, увы.
– Я? Кто я такой, Венаск? Что вы говорите? – Я оцепенел и без всякого замешательства отметил у себя эрекцию.
– Изучайте свои сны. Следуйте тому, что узнаете из них. Марис еще этого не знает, но она беременна. Пока ребенок не родился, вы должны найти своего отца. Вашего настоящего отца, а не человека в Атланте. Ваш отец в Вене и следит за всеми вашими действиями. Он вам не друг. Когда-то он любил вас, но больше не любит. Будьте с ним очень осторожны.
– Кто он?
– Торговец картошкой. Мельхиор Кролл. Карлик. Когда любил вас, он передал вам часть своей силы. Теперь же она иногда проявляется, и это часть проблемы, но вы должны научиться использовать ее правильно, не то пропадете, встретившись с отцом. Посмотрите на свою руку.
На моей правой ладони не было никаких линий. И на левой тоже. Ни отпечатков пальцев, ни линии жизни, ни линии любви. Лишь мягкие розовые бугорки плоти и фиолетовые вены под кожей.
– Подумайте об имени Мельхиор. Подумайте о Каспаре и Бальтазаре. Они где-то рядом. Больше я ничего сказать не могу. И не знаю, что вас ждет. Судьба – это открытая дорога. Ваши способности невероятны. Но и его тоже. Прикоснитесь к голове кота.
Я наклонился и погладил Орландо. Уткнувшись лбом мне в ладонь, он замурлыкал. А потом его совершенно белые глаза вдруг начали темнеть, там образовались зрачки, радужная оболочка. То, что он увидел впервые в своей жизни, заставило его заорать и выгнуть спину, словно готовясь к отпору. Плюясь и шипя, кот, как безумный, вылетел из комнаты. Я даровал ему зрение.
– Это не надолго, через час он снова ослепнет. Вашей силы пока не хватает, чтобы оставить ему зрение навсегда, но скоро вы это сможете, даже если не будете упражняться специально… Одна из моих величайших ошибок заключалась в том, что я отказывался верить в свою способность творить вещи, недоступные другим. Сначала я заставил детей летать, сделался невидимым… Вы были там и сами все видели. Я не мог этого принять. Но вы, Уокер, должны, причем немедленно – и пустить в ход. Мне понадобились годы, чтобы решить лишь одну проблему – как построить мой песочный замок, имея инструменты. У вас нет этих лет, а проблем перед вами две. Что делать человеку, способному оживлять мертвых? Или возвращать зрение? Или видеть чужое будущее? – Венаск и его голос начали исчезать, как Чеширский Кот в Стране Чудес – В первую очередь вы должны полностью поверить в свою силу, как бы скептически ни относились к ней сейчас. Потому что вторая проблема много сложнее, и вам понадобится вся ваша сила, чтобы справиться: как убить мага, не убив себя.
– Мой отец в самом деле маг?
– Да, но и вы тоже. И даже в большей степени, чем он, – из-за ваших отношений с Марис. Ваш отец не мог бы этого. А вы можете, потому что теперь принадлежите более этому, чем его миру.
Он почти исчез. Я хотел спросить что-нибудь еще, но не смог придумать что. Мой язык стал толстым, как автомобильная покрышка.
– Куда вы теперь, Венаск?
– Это не так важно, даже если бы я сказал вам. Вы отправитесь в другое место. Не упустите свой шанс, Уокер. Не дайте отцу разбить вашу семью. Этот сукин сын ревнив. Как и четыреста лет назад.
Ванная была пуста. Кафельный пол холодил ноги. Было слышно, как где-то в другой комнате бегает кот, натыкаясь на предметы, которые обычно умел обходить.
В полном изнеможении от своего кошмарного мини-тура по стране зримых образов, Орландо заснул на полу. Что-то он подумает, снова проснувшись в темном мире, какой знал всегда? Думают ли коты, как мы: «Слава богу, это был лишь сон!», спасшись от чудовищ или от буйства красок в невидящих глазах?
Приняв душ, я почувствовал себя лучше. Марис еще не вернулась, но это было хорошо, так как мне хотелось обдумать, что я скажу ей о визите Венаска, когда мы снова окажемся вместе. Определенно, не о ее беременности. Если это правда, то это была ее тайна и ее радость узнать об этом первой. Как скоро она узнает? И как скажет мне?
Лежа в халате на кровати, я проигрывал разные варианты своей реакции: «Ты что?» ; «Беременна! Нет, правда?» Как мне удержаться и скрыть от нее новость?
Зазвонил телефон.
– Уокер? Это Дэвид Бак. Где ты пропадал? Я звонил тебе несколько дней.
– Привет. Мы были в Калифорнии. Что случилось?
– Я наводил для тебя справки. Помнишь, об этом твоем двойнике, Морице Бенедикте?
– Как же! И что ты обнаружил?
– Полный скандал. Очень интересный случай. Рассказать тебе сейчас или хочешь встретиться? У меня десять страниц информации.
– И то и другое, но сейчас расскажи главное.
– Хорошо. Мориц Бенедикт – довольно распространенное имя в Вене. Один был очень известным редактором газеты «Neue Freie Presse»[33]. Но твой Бенедикт прославился кое-чем другим.
– Прославился?
– Да-да. Погоди, это новость для первой полосы. Он родился здесь в тысяча девятьсот двадцать третьем году и умер в пятьдесят пятом. Работал портным в ателье своего отца «Benedict und Sonne, Schneiderei» [34] на Кохгассе в Восьмом округе. Оно было на той же улице, совсем рядом с домом, где жил Стефан Цвейг. В биографии Морица Бенедикта ничего особенного, разве что его воспитывал отец, так как мать умерла во время родов.
– Минутку, Дэвид, дай мне все это записать.
Но я не стал записывать. Я думал о санкт-петербургском убийце Александре Кролле. Его тоже воспитывал отец, так как мать умерла при родах.
– Как звали отца Бенедикта?
– Каспар. Каспар Бенедикт. Интересно, что он был карликом.
– Я знаю. Бак замолк.
– Ты знал? Откуда?
– Неважно. Продолжай.
Я вздрогнул, когда рядом со мной на кровати что-то зашевелилось. Орландо, собственной невозмутимой слепой персоной. Он потерся об меня, прося приласкать. Неужели он ничего не помнит?
– Я раскопал кучу документов и выяснил, что Бенедикт-младший во время Второй мировой войны воевал за немцев в южной Франции, попал в плен к союзникам, а когда его отпустили, вернулся в Вену и снова стал работать у отца. Вот тут история становится интересной. Похоже, у Морица была девушка по имени Элизабет Грегоровиус. Она работала официанткой в кафе «Музеум». Она еще жива. Если хочешь с ней связаться, у меня есть адрес и номер телефона, но сам я с ней не говорил. Это она, похоже, кладет живые цветы на его могилу.
– Ты уверен, что она жива?
– Да. Разузнав о ней, я позвонил по этому телефону. Трубку взяла какая-то старушка, сказав: «Грегоровиус», так что я решил, что это она… Как бы то ни было, Морис очень долго за ней ухаживал – знаешь, такое либо заканчивается браком, либо длится, пока оба не умрут в преклонном возрасте. Настоящий роман девятнадцатого века. Насколько я знаю, они даже обручились, прежде чем пожениться. Газеты пишут, что потому-то старик и свихнулся: его сын собрался жениться и уйти из дома. Однако не забывай, это произошло после многолетнего ухаживания, так что папаша не должен был сильно удивиться… В пятьдесят третьем году Элизабет и Мориц поженились и стали жить у нее. Он продолжал работать в ателье, она – в кафе. Два года все шло тихо-мирно. С Каспаром она не ладила, но его сын любил ее, так что старику оставалось лишь смириться… В январе пятьдесят пятого Элизабет обнаружила, что забеременела. Она сказала Морицу, он пришел в восторг. Первым делом он хотел обрадовать известием своего отца, пошел к нему и рассказал. И знаешь, что сделал Каспар? Убил сына, вытолкнув его в окно, с пятого этажа!.. Когда за ним приехала полиция, Каспар сказал им – погоди минутку, я тебе прочту: «Он бы любил ребенка больше, чем меня». Вот так.
- Предыдущая
- 37/62
- Следующая
