Печать Магуса - Олейников Алексей Александрович - Страница 64

• Предыдущая
• 64/69
• Следующая

Арвет опустился на колени, умылся водой – прозрачной и такой холодной, что кожу обожгло. Отпил глоток этого жидкого льда. Прислушался. Капли тяжело падали с пальцев, растворяясь в теле ручья. Мир пел весну. На севере начинался новый виток, новое лето жизни, когда все звери и птицы строят себе обиталища и выводят детенышей, короткое северное лето, хрупкое, торопливое. Он всю жизнь думал, что Элва не права. Ее сказки и былички, ее странные слова о духах – все это он списывал на чудачества старухи. Он хотел вырваться отсюда, из этого привычного мира. Выломиться из рамок, перемотать пряжу судьбы. А на деле он бежал от себя, от своей крови и призвания. Он внук нойды. Таких как он любят духи. Кем же он хочет стать?

– Как же теперь быть? – спросил он у леса, вывернувшего на него миллионы своих зрачков: черных пятен ветвей и белых сучьев, темной хвои и светлой листвы, капель и лужиц, теней и далеких провалов в серо-зеленую дымку. Лес повернул к нему свое невыразимое лицо, лес звенел птичьими голосами и дышал, как огромный зверь.

– Я испугался, – признался он лесу. – Когда все начало рушиться после молитвы, вместо того чтобы укрепиться в вере, я испугался. Когда я увидел истинный облик существа, которое дало нам приют. Когда понял, что подобные ему существуют. Я дрогнул. Прости меня, Господи…

Солнце било сквозь листву, пронизывало светлыми огнистыми пальцами лесной воздух, касалось его. Юноша чувствовал, как тепло разливается по лицу. Словно дыхание ангела, который не оставляет человека никогда.

«Если есть те, кто внизу, есть и Тот, кто наверху, – понял Арвет. – Значит, все не бессмысленно. Все на самом деле обрело еще больший смысл. Многие жаждут доказательств, что Бог есть, а я знаю, что он есть. Иначе как возможны были бы эти существа? Как возможна магия, если нет божественного чуда?»

Бирки сидел рядом и сочувственно смотрел на юношу. «Хозяин, ты только скажи, – читалось в его глазах. – Кого загнать, кого принести? Хочешь, отыщем жирного лемминга, хочешь, поднимем куропатку?»

Арвет улыбнулся, прижался лбом к собачьей голове, потрепал острые уши:

– Спасибо, Бирки. Здесь ты не поможешь. Никто не поможет. Мне надо самому разобраться.

Он поднялся, вытащил ведро, пошел обратно. Небольшое ведерко, казалось, с каждым шагом тяжелело. Капли падали вниз одна за одной. Арвет не заметил, сколько прошел. Он возвращался почти не глядя на тропу – что тут глядеть, ему знаком и ручей, и ближний этот сосняк, редколесный, с мшистыми валунами. Он с закрытыми глазами дорогу назад отыщет. Ведерко с водой оттягивало руку, точно свинцом налитое. Рыжая палая хвоя влажно хрустела под ногами, брусничные кусты стелились и ковром укатывались вперед, по кочкам и низинам. Сосны, очешуенные грубой вздыбленной корой, протягивали к нему узловатые ветки, цепляли за руки, гладили по голове. Сосны были ему рады. Бирки рыскал впереди и то и дело выскакивал навстречу. В глазах его стояло недоумение. И чего хозяин плетется?

Арвет и сам ничего не понимал. Казалось, ступил два шага, и куда его занесло? Где он находится? Давно уже должна была показаться избушка Элвы. От ручья обратно идти две минуты. Как его вынесло на это болото? Он не находил ни ответа, ни выхода. Кривые сосенки кружились в глазах и падали в серое небо. Болото пролегло от его ног в бесконечность. Он все шел и шел, уже не осознавая, что делает. Ведро выламывало руку, тянулось к земле, но Арвет упорно его тащил. Бросить бы, пойти налегке, но он не разжимал руки. Брел и брел вперед, спотыкаясь о кочки. Наконец встал, оперся на сосенку. Его пробило в пот, рубаха промокла насквозь. Кожаная куртка давила на плечи, пригибала вниз. Деревце дрожало под его весом. Вода в ведерке слитно и тяжело качалась, как единая капля ртути. Арвет глянул в ведро и оторопел. С усилием поднял его. В белом зеркале воды подрагивало небо, плыли высокие тонкие облака и качались темные профили сосен. Там было все, даже птица, пролетевшая над головой. Но его не было.

– Я потерялся…

Пальцы его дрогнули, ручка выскользнула, и ведро упало. Мхи расступились перед ним, под ногами Арвета распахнулся влажный земляной зев, и Арвет кувырком полетел вниз.

Элва первой вошла в избушку, повернулась к Дженни:

– Проходи. Будь гостем.

Это звучало как приказ, а не приглашение, но девушка не стала возражать – она все еще размышляла, почему Арвет от нее убежал, как от чумы. Неужели она так страшно выглядит? Судя по отражению в бочке с водой, совсем нет. Это платье будто шили на нее.

Избушка бабушки Элвы была местом довольно мрачным и тесным – небольшая каменная печь посередине, возле нее несколько древних кастрюль и чугунков, дыра в потолке, куда должен уходить дым. Скамьи вдоль стен, полки с какими-то горшками, туесками, ряды пучков травы и сушеных рыбин, висевшие на веревках, протянутых от стены к стене, ворохи тряпья. На всем слой пыли и копоти. Элва прошла вглубь, задевая веревки с рыбами, и из темноты на Дженни вывернулась голова здоровенной щуки, бессмысленно блестя глазами и царапая воздух зубами. Девушка едва успела уклониться и села на лавочку у входа.

Быть гостем ей как-то не хотелось. Нет, до сих пор все шло чудесно – пока она сюда не пришла. Этот подземный домик, который Арвет назвал сауной, только выглядел как какой-то погребальный курган, а внутри отлично освещался солнцем из дыры в потолке, куда уходил пар и дым. Она думала, что потеряет сознание от счастья, когда согрелась и помыла голову. Но когда примерила одежду, которую принесла Элва, то уже всерьез испугалась, как бы сердце не разорвалось на радостях. Плевать, что платье старинное – не старомодное же! Одна серебряная брошь чего стоит! А пуговицы с тончайшим витым узором, а серебряные завитушки – вышивка по сини блузки? А бархатный кошелек – черный с маками? А ботинки – черные, круглоносые, с массивными пряжками серебра? Это же богатство! В таком платье не стыдно в Букингемском дворце чай пить с королевой. Даже страшно в нем по лесу ходить – не ровен час, за какую-нибудь завистливую ветку зацепишься.

– Нравится? – равнодушно спросила Элва, и Дженни поняла, что саамка давно уже смотрит на нее, пока она рассматривала платье.

– Очень. – Дженни восхищенно разгладила белоснежный кружевной передник. – Это ваш национальный костюм?

– Не наш. Этих, с юга. Наш вот такой. – Бабушка продела костлявый палец сквозь прореху между швами ветхой жилетки. – Хочешь?

– Э… нет, спасибо, – поспешно отказалась девушка. – Мне и этот очень нравится. Он ведь мне идет?

Если Элва и услышала затаенную надежду в голосе Дженни, то виду не подала. Она покопалась в каком-то сундучке и вытащила нечто, замотанное в ткань:

– Хочешь?

Дженни приняла предмет с некоторой опаской. Она смотрела ясным взороми только поэтому и понимала Элву, но не видела ничего необычного в ее облике. Как и во всей избушке – ни единое бревнышко, ни единая щепка или нитка ничем не притворялись, они были простым бревном, щепкой, ниткой, и не более.

Элва выглядела тем, кем быть не могла – простой старой саамкой, живущей в диком лесу в древней избушке.

«Может, она поддельная шаманка? – размышляла Дженни, разворачивая ткань. Предмет был плоский, и твердый. – Ну, как всякие городские шарлатаны. Но тогда откуда она мое имя узнала? И сказала, что ждала? Очередная загадка…»

Это оказалось старинное зеркало. Небольшой овал стекла в деревянной рамке, оплетенной резной берестой. Девушка поглядела в мутное белесое стекло, где от старости уже осыпалась амальгама, и пожала плечами:

– Спасибо, только оно уже… испортилось.

Элва так же равнодушно приняла зеркало. Поплевала на него, протерла рукавом, что-то бормоча. Поглядела несколько секунд, пощелкивая желтым длинным ногтем по стеклу, и убрала в карман грязного передника.

Разочарование Дженни нарастало.

«Все просто! – Ее осенило. – Арвет ей наверняка позвонил, вот она нас и ждала. А я от нее чудес Магуса жду. Смешно!»

• Предыдущая
• 64/69
• Следующая