Жажда мести - Андерссон Дин - Страница 68

• Предыдущая
• 68/79
• Следующая

Золотистые светлячки вдруг двинулись в ее направлении, и, опережая уже подтвержденную догадку, послышалось сдавленное:

— Песнь Крови…

Следом долетел треск ломаемых кустов, и что-то бесформенное прямо по снегу, покрывавшему горный склон, со всех ног бросилось к ней.

— Хальд! — в радости и удивлении воскликнула воительница

Кое-кто из ульфбьернов поднял оружие.

— Спокойно! — выкрикнула Песнь Крови. — Пропустите ее.

Она соскочила с коня и бросилась к молодой служительнице Фрейи. Женщины обнялись.

— Что с Гутрун? — первым делом поинтересовалась Песнь Крови.

— Она в замке, — возбужденно ответила Хальд. — Там же Вельгерт и Торфинн и их дети. Мне удалось бежать, с помощью колдовского искусства оставила имитацию своего мертвого тела. Пусть считают меня убитой чудовищем, живущим во тьме. Я, правда, не уверена, что это сработает, но выбора не было. Я несколько дней пряталась в горах, все пыталась отыскать дорогу в долину. Мне необходимо хотя бы немного передохнуть, потом уж я возьмусь за Тёкк. Она ответит за все сполна. Я думаю, у меня хватит сил побороть ее.

— Ты уже однажды решила, что тебе все по силам, что сможешь в одиночку освободить Норду из замка Нидхегга, — укорила ее Песнь Крови и прижала молодую колдунью к груди. — Благодари Фрейю, что осталась жива.

— Мне сказали, что ты погибла, и все, кто жил в Долине Эрика, тоже.

Воительница вздохнула, опустив голову:

— Ялне удалось спастись. Ладно, пойдем.

Она взяла девушку под руку и повела сквозь строй ульфбьернов. По пути Хальд принялась рассказывать.

— Я видела, как погибла Норда, — ее голос дрогнул, — она, обожженная, почти мертвая, нашла силы, чтобы предстать передо мной и помочь бежать. Нам с Гутрун это почти удалось. Ах, если бы не ётун, раб служительницы Хель по имени Вафтруднир. Он поймал Гутрун и меня. С того дня я не видала твою дочь, однако Тёкк придумала для нее что-то ужасное, из чего я заключаю, что она жива.

— Я тоже. Я все объясню тебе позже. Как спаслась и что случилось со мной, расскажу потом.

— Что это у тебя горло и запястья замотаны? Давай излечу их, ведь ты же знаешь, что я так же хорошо владею искусством целительства, как ты мечом. Кто эти люди? Почему они голые выше пояса? Разве им не холодно? Они что, спят прямо на снегу?

— А как же спят зимой волки и другие дикие звери? — вопросом на вопрос ответила Песнь Крови.

— Ты хочешь сказать, что они… — начала Хальд и тут же прикрыла рот ладошкой. — Это же ульфбьерны! Воины-оборотни!.. О них столько рассказывали и в старину, и теперь. — Она на мгновение примолкла, пристально оглядела ближайшего к ним звероподобного, двухметрового, обнаженного до пояса воина, державшего в руках гигантский боевой топор с двумя лезвиями. Принюхалась и восторженно прошептала:

— Точно, ульфбьерн! Я отчетливо чувствую магию Одина. О боги, и в тебе тоже!..

— Я все объясню тебе позже.

Они подошли к Харбарду и Ульфхильде.

— Это Хальд, — представила молодую колдунью Песнь Крови. — Ей удалось сбежать из замка.

— Мы все слышали, — ответил Харбард. — Добро пожаловать, Хальд. Рад, что тебе удалось спастись. По-видимому, тебе помогали боги.

— Да уж, — усмехнулась Хальд. — Помощи от них… Хотя, впрочем, — она встрепенулась, и на ее глазах навернулись слезы, — без моей благодетельницы и защитницы Фрейи мне бы не выжить.

— Расскажи-ка мне подробнее о Вафтруднире, — попросил Харбард. — Наши роды давно враждуют, еще с той поры, когда Время не проснулось. Это будет славно, если мне удастся победить его.

— Рада встрече, Огненный Глаз, — вступила в разговор Ульфхильда.

Супруга вождя бесцеремонно обнюхала девушку:

— Почему ты так сильно пахнешь смертью?

— Хорошо, что только пахну, — откликнулась Хальд. — Это от одежды несет. Меня заперли в темницу, где полным-полно трупов. Если бы мне не удалось сбежать, одним трупом в этом гнусном месте стало бы больше.

— Не переживай, — поддержала ее Песнь Крови. — Я тоже облачилась в наряд мертвого. — Она распахнула плащ и продемонстрировала Хальд кольчугу и кожаные штаны.

Ульфхильда скривилась:

— Знала бы я, что ты будешь так смердеть, я лучше бы взяла в руки иголку и починила твое старое тряпье.

— Возле Долины Эрика, — продолжила рассказ Песнь Крови, — в условленном месте мы встретились с Ялной и ее товарищем. Если бы ты знала, насколько успешной оказалась их миссия. Правда, теперь я сомневаюсь, настолько ли успешной, как мне показалось в первый момент. Ялна, ну-ка покажи ей свой меч и покрывало Гроа.

Ялна вытащила меч и протянула его Хальд. Как только колдунья взяла оружие в руки, выгравированные на лезвии руны начали светиться золотым мерцающим светом.

— Великая Фрейя! — восторженно выдохнула Хальд. Она прикоснулась к клинку губами. — Я слышала историю о погребальном кургане на западе. Норда часто поминала это священное место. В молодости ей довелось побывать там, она и меня собиралась отправить к кургану.

Ее голос дрогнул, она залилась слезами. Ялна коснулась ее руки, погладила:

— Мы все скорбим о Норде.

Хальд кивнула, справилась со слезами и сосредоточила взгляд на лезвии меча. Она долго его изучала, время от времени что-то напевая, потом впадала в забытье, наконец как бы пришла в себя и заявила:

— Я не могу поведать о всех тайнах, заключенных в этом оружии, — его мощь и происхождение теряются в глубине веков. Руны следует изучить, в них надо вчитаться, просветить колдовским взором. Но из того, что мне удалось понять, уверяю, что тот, у кого в руках это оружие, может не бояться прикосновений любой пакости, явившейся из царства Смерти. Это касается именно случайного прикосновения, насчет же ран, нанесенных оружием из страны Мертвых, пока ничего сказать не могу.

— Ты имеешь в виду, — с откровенным недоверием в голосе спросила Песнь Крови, — что обладатель этого меча может не опасаться всадников Смерти?

— Именно так, — кивнула Хальд. — Этот клинок буквально пропитан магией Фрейи, так что погубить его владельца не так-то легко, с кем бы он ни вступил в поединок. А вот если особым образом направить удар, срезать голову всаднику ничего не стоит. Тот даже не пикнет. Полагаю, надо бить в шею, по крайней мере, так мне открылось.

Песнь Крови, Ялна и Тирульф обменялись быстрыми взглядами. Хальд неохотно вернула меч Ялне. Руны тут же погасли.

— Как насчет покрывала? — спросил Тирульф.

Ялна протянула подруге усыпанный пятнами крови кусок материи. Та коснулась его и тут же вскрикнула. Ее лицо перекосилось от боли.

— Зубы Фрейи! — воскликнула Хальд. — Тор всегда был грубым мужланом. Никакой деликатности, без которой божество вовсе не божество. Ох, как заболела голова! Теперь она у меня неделями будет болеть, если я сразу не избавлюсь от боли. Подождите, мне нужно сосредоточиться.

Она вновь впала в забытье, опять принялась бормотать — или, точнее, напевно выговаривать, — какие-то странные слова. Только потом она вновь, с крайней осторожностью прикоснулась к покрывалу. Взяла его в руки, разгладила. На этот раз боль, по-видимому, миновала ее, только дыхание участилось. Наконец молодая колдунья подняла его на обеих вытянутых руках, ее губы по-прежнему беззвучно шевелились, глаза были полузакрыты. Хальд торжественно подняла голову и взглянула в небо, затем осторожно прикоснулась к материи кончиком языка, затем приложила лоб к самому большому запекшемуся пятну.

Некоторое время она сидела нахмурившись, на лице появилась неприятная гримаса, после чего Хальд осторожно сложила покрывало и протянула его Ялне.

Голос ее понизился, какие-то хрипы стали перебивать слова:

— Кровь Тора на нем. В том нет сомнений. Кто-нибудь дайте мне воды, чтобы смыть с моих губ этот привкус. Можно вином.

— Тор — великий бог, защитник людей, — тихо вымолвил Тирульф.

Гримнир подал колдунье флягу с вином. Хальд торжественно пригубила из фляги и вернула ее.

— Я не хотела оскорбить Тора, — проговорила Хальд, обращаясь к Тирульфу. — Но все же он… того… грубоват.

• Предыдущая
• 68/79
• Следующая