Встреча - Кадиган Пат (Пэт) - Страница 2

• Предыдущая
• 2/4
• Следующая

Что будем делать вечером? – спросил я, когда мы выходили из закусочной.

Избегать неприятностей, сказал он. Это был новый ответ. Почти все вечера мы проводили, гуляя по улицам и впитывая все вокруг. В основном впитывал ангел. Что-то вместе с ним получал и я, но не так, как он. Иногда он использовал меня вроде фильтра. Иногда впитывал напрямую. Однажды вечером было дорожное происшествие, прямо на моем обычном углу – большой старый «бьюик» газанул на красный свет и вмазал в чей-то хорошенький «линкольн». Ангелу пришлось самому это впитать, я таких вещей не переношу. Не знаю, как он сумел впитать, но как-то сумел. Это поддерживало его несколько дней. Я должен был есть только для себя.

Это – интенсивность, дружок, сказал он мне, словно был обязан что-то объяснять.

Это интенсивность, неважно, хорошо там или плохо. Вселенная не знает, что лучше, что хуже, знает только «меньше» или «больше». Многим из вас, людей, трудно с этим смириться. И для тебя это было трудно, дружок, но ты справился лучше, чем другие. Может, потому, что у тебя такая жизнь. Ты выжатый, пустой, у тебя никогда не было шансов в жизни. Как и я, ты в изгнании, только в собственной стране.

Может, это была и правда, но я хотя бы здешний, по этой части мне легче. Но я ничего не сказал Ангелу. По-моему, ему нравилось думать, будто он может управляться так же хорошо, как я, или даже лучше – я о том, что не могу взглянуть на парня в кожанке так, чтобы он отстегнул бумажку в двадцать долларов. Мне бы он отстегнул кулаком в лицо или чего похуже.

Этим вечером, однако, он действовал не так хорошо, и все из-за женщины в автомобиле. Она его вышибла из колеи, что-то вроде этого.

Не думай о ней, сказал ангел. Не думай о ней больше.

Ладно, ответил я. Мне было жутковато. Не очень приятно, когда ангел заглядывает тебе в голову. Но после этого, конечно, я не мог ни о чем всерьез думать. И спросил:

Хочешь пойти домой?

Нет. Сейчас не могу быть в доме. Мы сделаем все, что сумеем, но сегодня я должен быть очень осторожен с трюками. Они вытягивают из меня слишком много, и если мы будем избегать опасностей, я могу не справиться со многими трюками.

Я сказал: все в порядке. Я уже поел. Сегодня мне больше ничего не нужно, тебе не надо делать еще чего-нибудь.

У Ангела было выражение лица, которое я знал: он хочет дать мне много всякого, вроде чувств, которых у меня теперь не было. Щедрый он был, Ангел. Но мне не нужны были эти чувства, не то что другим людям. Покамест Ангел этого не понимал, однако оставлял меня в покое.

Дружок, сказал он и почти дотронулся до меня. Ангел нечасто прикасался к кому-нибудь. Я мог к нему прикоснуться, и все было в порядке, но если он сам прикасался, то с человеком что-нибудь делалось, вроде как с парнем, который дал нам денег. Это было неслучайно. Если бы крутой парень сам дотронулся до ангела, вышло бы по-другому, ничего бы не случилось – если бы только ангел тоже не дотронулся. Любое прикосновение для ангела значило что-то, не понятное для меня. А еще были прикосновения без прикосновений. Вроде вещей, которые на мне сказывались. И иногда, когда я это делал – прикасался к Ангелу, – было ощущение, что он сам этого захотел, но я не обращал внимания. Ведь сколько людей бредет по жизни и им ни разу не случается прикоснуться к Ангелу, верно?

Мы шли, вокруг начиналась настоящая жизнь улицы. И становилось холодно. Я попробовал получше закутаться в куртку. Ангел холода не чувствовал. Ему было все равно, жара или холод. Мы снова увидели троих крутых парней. Тот, у которого Ангел добыл денег, садился в машину. Остальные посмотрели, как он отъехал, и пошли дальше. Я взглянул на Ангела и сказал:

Потому, что мы взяли его двадцатку.

Да если бы и не взяли, сказал Ангел.

Так мы и шли вдвоем, и я ощущал, как по-иному это было сегодня, чем в другие вечера, когда мы вместе ходили или стояли на углу. Ангел вроде бы оклемался и словно проверял меня, подтягивая к себе все ближе. Это мне напомнило вечер, когда я нашел его стоящим на моем углу, одинокого и больного. Потом он сказал, что у меня настоящий дар, если я понял, что ему было больно. Никогда не воображал о себе, будто я особо талантливый, но из-за того, что все люди на улице его просто не замечали, я подумал: наверное, во мне что-то есть и я смогу за ним присмотреть.

Ангел остановился в нескольких метрах от книжного магазина. Сказал: не смотри. Гляди на машины или уставься себе под ноги, только не смотри, или это не произойдет.

Там не на что было смотреть, но я все равно не глядел. Так уже бывало: Ангел объяснял, что есть разница, смотрю я куда-то или нет, объяснял насчет людей, которые обратили внимание, что я их заметил. Я этого не понял, но Ангел обычно бывает прав. Так что я смотрел на уличное движение, когда парень вышел из магазина и ему врезали по голове.

Я видел это уголком глаза. Все задвигалось, взлетали руки и ноги, люди вскрикивали и крякали. Другие останавливались посмотреть, но я все глядел на проезжающих – некоторые замедляли ход, чтобы полюбоваться дракой. Ангел стоял, весь вытянувшись. Забирал то, что он называл эмоциональной кинетической энергией. Это ни плохо, ни хорошо, дружок, говорил он мне. Просто энергия, как и все во Вселенной.

Так он стоял и впитывал, и я чувствовал, как он впитывает, и пока я это чувствовал, вокруг моих глазных яблок собрался серебряный туман, и я был сразу в двух местах. Смотрел на уличное движение и был в ангеле, глядящем на драку, и чувствовал, как он заряжается, словно большая батарея.

Такого я никогда еще не ощущал. Эти два парня молотят друг друга – ну, молотил-то один, а второй метался и прыгал, пытаясь ускользнуть от его кулаков, но все время получал по голове, – и рядом ангел, пьющий это так, словно он пьет из пустой чашки, но все равно что-то получает. То, что двигало ангелом глубоко внутри, становилось немного сильнее.

Я вроде метался туда-сюда между ним и собой – или качался, на это больше похоже. Удивительное дело, ведь ангел не притрагивался ко мне. Словно взаправду становлюсь им, подумал я. Он поймал мою мысль и отложил, чтобы ответить потом. Я словно бродил в густом тумане и был одним из нас, потом другим, это длилось долго, потом я стал больше собой, чем им, и туман рассеялся.

Напротив стоял автомобиль, и из него выходила женщина – со странной улыбкой на лице, словно что-то выиграла. Помахала Ангелу, чтобы он подошел. Захлопнула дверцу.

Хлопок прикончил связь между нами, и Ангел промчался мимо меня, побежал отсюда. Я – за ним. Мельком увидел, что женщина прыгнула в машину и рванула рукоятку передачи.

Ангел был плохим бегуном. Какая-то слабина в коленях. Мы пробежали всего метров тридцать, и он начал вихляться, и стало слышно, что он задыхается. Пересек стоянку «Парк энд Лок»; она была темная и почти пустая. К ней примыкала какая-то частная стоянка. Изгороди обеих выходили на полоску изрытого тротуара. Перелезть через них было легко, но Ангел запаниковал. Он просто прошел сквозь загородки, даже не успев ничего сообразить – я потому это знаю, что если бы он подумал, то сохранил бы заряд, который только успел получить, ведь этот заряд наверняка понадобится, если будет по-настоящему скверно.

Мне пришлось перелезать через загородку, и когда он услышал, как я грохочу обвисшей цепью, то остановился и посмотрел назад.

Беги, сказал я. Не жди меня.

Он грустно покачал головой. Дружок, я глупец. Постою, чтобы немного поучиться у тебя.

Не стой, беги! Я перелез через сетку и догнал его. Уходим! На бегу схватил его за рукав, и он неуклюже заковылял следом.

Надо где-нибудь спрятаться, сказал он. Затеряться среди людей.

Я покачал головой, думая, что лучше пробежать еще квартала четыре, и мы окажемся у эстакады скоростного шоссе. Под ней есть концевые будки старых дорог, закрытых после постройки шоссе. Там можно прятаться до конца жизни, и никто тебя не найдет. Однако Ангел заставил меня свернуть, пройти один квартал до жалкой норы под названием «Стаканчик у Стэна». Я там ни разу не был – не привык я ходить по барам, – но Ангел рвался туда так, что не поспоришь.

• Предыдущая
• 2/4
• Следующая