Чай из пустой чашки - Кадиган Пат (Пэт) - Страница 5

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая

Мама ее мамы забавно шумела. Неважно, существует ли жизнь после смерти, важно, может ли человек себя этим обмануть .

И ничего здесь не поделаешь… правда? Юки глубоко вздохнула, она не знала, остаться ли ей и поговорить с этой женщиной или быстро уйти. Словно чувствуя ее нерешительность, женщина вдруг улыбнулась и показала на пустой стул справа от нее. Юки быстро села, чтобы женщина не успела передумать. Но это точно не Джой Флауэр, внимание той привлечь не так-то легко.

Попробовать?

В ней стало буйно разрастаться чувство неловкости. Должно быть, со своими короткими жесткими черными волосами, в типовых комбинезоне и блузке она выглядела неотесанной деревенщиной. Деревенская, впервые попавшая в большой город. Она уставилась на скатерть, полагая, что надо тщательно все продумать, вместо того чтобы, надеясь на авось, вести себя, будто знаешь, что делаешь.

Женщина нагнулась вперед, роза за ухом покраснела:

– Я знаю, что ты хочешь.

Юки посмотрела из-под бровей, не поднимая головы:

– Правда?

– Конечно. Ко мне приходят тысячи таких, как ты, с той же проблемой. У всех одинаковое выражение лица. Так почему бы мне не знать? – Джой Флауэр положила белую руку на стол и подняла указательный палец на Юки. Странно, но ноготь был не накрашен.

– Но ты мне очень понравилась. Настоящая японка. Юки нахмурилась. Если бы это был двойник, то вряд ли он или она выбрали бы ее, чтобы поговорить о чем-нибудь настоящем. Хм, может, это действительно Джой Флауэр…

– Да? – терпеливо добавила женщина.

– Ну…

– Ну, вы приняты. – Женщина отодвинулась на стуле и встала.

Юки сглотнула слюну и медленно поднялась.

– Принята.

– Да. Принята. Пошли. – Как-то сразу ее и Джой Флауэр окружили высокие громилы, мужчины и женщины, все они были выряжены на восточный манер, но Юки поняла, что это только косметика. Чудесная работа, конечно, но слишком идеальная, чтобы быть натуральной. Напротив, ей и Джой Флауэр эти черты подарила природа, хотя Флауэр была наполовину монголкой, японского в ней было немного, да и сочетание это не самое удачное. Но она была настоящая.

Наока рассказывала ей, что давным-давно у японцев была мода расширять глаза хирургическим путем и удалять кожную складку, чтобы выглядеть на западный манер. Мои родители совершили такую операцию, говорила Наока с грустным холодным выражением лица. Я думала: какие они глупые. Что они хотели: быть неяпонцами? Но я была тогда слишком молода, а молодые редко что понимают.

– Куда мы идем? – спросила Юки, когда женщина и ее окружение стали проталкивать ее к выходу.

– На работу, конечно, – весело ответила женщина.

Все телохранители были выше Юки минимум сантиметров на пятнадцать, у нее уже начался приступ клаустрофобии.

– На какую работу? – Она надеялась, что Джой Флауэр, разочаровавшись тупостью вопроса, уволит ее быстрее, чем наняла.

– Ты – мой новый ассистент.

– А что стало со старым? – выпалила Юки.

Джой Флауэр не потрудилась повернуться.

– А кто сказал, что был старый? – Она протиснулась в сырой коридор, освещенный ровно настолько, чтобы можно было различить плесень на потрескавшемся цементе стены.

– Влад, поймай машину.

У парня было из чего выбрать: страны, миры, даже вселенные, как в легендарной проповеди про пришествие, в свое время будившей странные воспоминания, а сегодня пугающей точностью предвидения. Но парню больше всего нравилась соседняя вселенная – бушующая, ревущая, блестящая пустыня постапокалиптического Ну-Йок Ситти. И виновато было не простое пристрастие: Ну-Йок Ситти уже тринадцатую неделю штурмовал верхние строчки чартов наряду с постапокалиптическим Л.-Анджелесом и Гонконгом перед миллениумом, твердо удерживая второе или третье место, время от времени меняясь с лидерами, но не пропуская вверх новичков.

Дора Константин не понимала причин такой популярности. Наверное, парень объяснил бы. Вот только он вернулся из постапокалиптического Ну-Йока с перерезанным горлом.

Сразу появилась информация, что это не первый летальный случай пребывания в Ситти, согласно той же информации, это был восьмой прецедент за несколько месяцев. И хотя связи между этими смертями никто не устанавливал, доказать обратное тоже никому не удалось. Для Константин эта информация не значила ничего, кроме того что еще минимум месяц Ситти будет везде темой номер один.

Ночной менеджер гостиницы видеоигр была напугана до смерти.

– Вы бывали в Ситти? – спросила она Константин, протискиваясь вместе с ней в дверь. Ее звали Гилфойль Плешетт, и она занимала очень мало места. Она была немногим толще пакетика леденцов, завернутого в цветастое кимоно; мультяшный голос, волосы от Ван дер Граафа. Даже со стоящими дыбом волосами она была чуть выше плеч Константин.

– Нет, никогда, – ответила Константин, наблюдая, как ДиПьетро и Селестина снимали с парня костюм, готовя тело к прибытию коронера. Процедура была сильно похожа на сдирание с животного шкуры. Только это зрелище было много отвратительнее, и не только из-за крови. Внутри костюма голое тело было покрыто такой густой сетью форм и линий от отпечатавшихся сенсоров и проводов, что стало похоже на вид Византии с высоты птичьего полета.

Они назовут это последним достижением в области нервной системы , – как завороженная подумала Константин. – Дадут этому явлению какое-нибудь первое попавшееся имя, типа неоэкзонервной системы, и скажут, что действовать она начинает после длительного использования оборудования костюма, тогда под кожей образуется точная копия линий и форм внутренностей костюма. И каждая черточка обладает собственным астрологическим знаком .

Оператор коронера протиснулся вперед, чтобы снять плечи и голову парня, оттеснив к стене корреспондента сетевого «Полицейского журнала». Та невозмутимо подняла камеру над головой, направив объектив вниз, и продолжила съемку. На этой неделе «Журналу» удалось приостановить действие восстановленного всего лишь на прошлой неделе запрета коммерческим СМИ освещать места преступлений. Константин с нетерпением ждала следующей недели.

После того как костюм стянули с бедер парня, к кислому зловонию пота и тяжелому запаху крови добавился новый аромат – человеческих нечистот, и комнатенка, больше похожая на чулан Константин и ее бывшего мужа, казалось, еще уменьшилась, в отличие от чулана, который с отъездом мужа стал просторней. У коронера, ее оператора, корреспондента, ДиПьетро и Селестины оказались носовые фильтры, а свои фильтры Константин забыла в верхнем ящике письменного стола.

Закрыв нос и рот руками, она отступила назад в коридор, где Тальяферро, ее напарник, больше страдал от низкого потолка и узких стен, чем от запахов, поскольку здесь воздух был лишь слегка несвежим. Следом вышла Плешетт, суетливо роясь в карманах кимоно.

– Так ужасно, – сказала она, глядя то на Константин, то на Тальяферро. Тальяферро пропустил сказанное мимо ушей. Он стоял, прислонившись спиной к стене, пытаясь плечами зажать уши. Голова выдавалась вперед, и, пока он работал с архивером, она висела над ним, словно Тальяферро боялся, что упадет потолок. Архивер не был виден Константин, и ей казалось, что он пишет стилусом что-то прямо на ладони.

Никогда не посылай страдающего клаустрофобией делать работу агорафоба, подумала Константин, ощущая нереальность происходящего. Ее напарник, произносящий, по скрытым от нее причинам, свою фамилию «Тол-ливер», был настолько огромен, что она не могла придумать, где (кроме арены, конечно) ему было бы достаточно удобно и просторно.

– Действительно чертовски ужасно, – добавила Плешетт, словно это как-то поясняло ее предыдущее высказывание. Худой рукой она достала из потайного кармана маленькую бутылку белого вина, и затхлый воздух был побежден приторным мятным ароматом.

Тальяферро исподлобья посмотрел на менеджера, стилус застыл.

• Предыдущая
• 5/46
• Следующая