Судьба моя - Тейлор Дженел - Страница 8
- Предыдущая
- 8/71
- Следующая
Девушка пристально смотрела всаднику вслед, пытаясь побороть незнакомые чувства, которые захлестывали ее мысли и тело. Он был необычным мужчиной, именно таким, каким ей хотелось бы видеть своего мужа, будь ей это позволено. Кайони сжимала пальцы, изнывая от желания вновь прикоснуться к нему. Она стискивала губы, которые хотели прижаться к его губам. Она корила себя за непонятный жар и слабость, пронизавшие все ее существо, за неуемное желание вновь встретиться с ним. Вскоре она увидела, как чейенн остановился, развернул лошадь, протянул вперед руку и посмотрел на нее. Сердце ее бешено заколотилось, спазм сжал ее горло. Казалось, их взгляды говорили намного больше того, что можно выразить словами. Она подняла руку в приветственном жесте.
Чейенн помахал ей в ответ. Он увидел, как серебристый волк еще теснее прижался к ногам тива, словно говоря: «Это принадлежит мне». На фоне падающей плотной стены снега эти двое смотрелись очень выразительно. На какое-то мгновение Осторожный Волк вообразил себе, что Кайони – женщина, прекрасная, загадочная, волшебная и манящая женщина. Он почти передумал уезжать. Но потом, стряхнув с себя это глупое ощущение, развернулся и, больше ни разу не оборачиваясь, направился прямо на север.
Кайони теребила и поглаживала шерсть на холке своего любимца.
– Он уехал, Майя. Я ничего не понимаю, и это очень плохо, но он отчего-то очень сильно волнует меня. Я училась, жила и выглядела как мужчина, но я не мужчина. Я никогда не смогу им стать. Моя жизнь похожа на тот каньон, в котором расположился наш лагерь. Тива словно живут на одном берегу реки, а все племя на другом. Мы всегда в стороне от людей. Мы дышим с мужчинами одним воздухом, делим с ними пищу, заботы, подчиняемся одним законам, но мы всегда отличаемся от них, как койот отличается от оленя.
Майя лизнул руку Кайони, пытаясь дать ей утешение, в котором она теперь очень сильно нуждалась. Он потерся о ее бок, стараясь быть как можно ближе к ней. Ему было приятно, когда Кайони теребила его уши и обнимала его.
– Нам пора идти. – Девушка села верхом на Тука, а подаренных ей лошадей повела за собой.
По дороге домой ее продолжало беспокоить новое чувство неудовлетворенности. Осторожный Волк только обострил ее ощущение собственного одиночества. Когда она купалась в реке и краска смывалась, Кайони могла видеть свое настоящее лицо и нагое тело. Вся ее внешность кричала о том, что она женщина, причем очень красивая. Но ее все равно называли «сыном» и «братом», и она вела жизнь мужчины. И этот «мужчина» был бесплоден, словно камень.
В шестнадцать лет она сделала себе оружие и щит, ей вручили церемониальную маску и трещотку из оленьего копыта. Тогда она пропела песню тива, песню послушания и преданности. Свой амулетный мешочек она наполнила священными оберегами – амулетами ее первой добычи на земле, в воздухе, в воде и теми, что она собрала для придания ей большей силы. Эти талисманы она хранила в специальной сумочке на шее вместе с высушенными половыми железами медведицы и отличительными знаками тива. Свой «вигвам силы» она поставила прямо за стойкой, на которой хранилось оружие отца. После этого она принимала участие в совете, говорила открыто и свободно, получила право голоса, участвовала в ритуалах и даже несколько раз сражалась с врагами. Все знали, что она умеет ездить верхом, искать следы, охотиться и стрелять даже лучше, чем большинство мужчин ее племени.
Ее двоюродному брату, Маленькому Горностаю, не давали покоя ее успехи. Но именно по его вине, а не по ее, у него в сумочке с амулетами не было такого количества доказательств мужества, смелости, хитрости и удачливости. Не по ее вине в результате несчастья с отцом ее два года назад сделали главой семьи, и ей пришлось приложить все свои силы, чтобы стать самым лучшим охотником и защитником. Маленький Горностай не стал бы ей завидовать, но Кайони была уготована благословенная судьба. Единственный мужчина, который не уступал ей в умении и ловкости, был младший сын вождя, Ночной Странник. Он был лучшим другом Маленького Горностая, но сегодня Кайони не хотелось думать ни об одном мужчине, кроме…
«Тэт, Кайони! Все это плохо и заставляет меня страдать», – сказала себе девушка.
Но, несмотря на это предупреждение, образ Осторожного Волка не выходил у нее из головы. При мыслях о нем ей становилось так тепло, что ни усиливающийся холод, ни свирепый ветер не могли охладить ее. Его прекрасная фигура и завораживающий взгляд стояли у нее перед глазами. Она вспомнила, как странно он смотрел на нее при расставании, и терялась в догадках, что же это значило. Она понимала, что не выдала свой секрет. Кайони была уверена, что он воспринял ее как друга, как сына Разящего Камня и Мартайи.
Кайони знала, что у нее не может быть мужа, который полюбит ее, разделит с ней жизнь, поддержит и утешит ее в трудное время. У нее не будет дочери, чтобы продолжить род ханьюива, не будет и сына, который заботился бы о ней, когда она состарится, станет слабой. Ей придется жить в вигваме для престарелых тива, она будет зависеть от молодых тива и мужчин-охотников, от их доброты и щедрости. Никогда не испытать ей той страсти, которую она видела у своих родителей и других счастливых супружеских пар. Никогда не познать ей единения с мужчиной. Ее единственными делами станут самопожертвование, защита и забота о других.
Кайони посмотрела на своего любимца, чей взгляд, казалось, говорил, что он может читать ее мысли.
– Кому какое дело до моих желаний, Майя? Кому какое дело до моего счастья? Неужели жизнь тива – это единственное, что мне досталось? И я не заслуживаю большего, не заслуживаю того, что имеют остальные женщины, ведь я же одна из них?! Должна ли я пожертвовать всем ради моей семьи и моего племени? Могу ли я отказаться от предначертания Aта? Или подобное не для всех Его детей? Сам ли Он создал такие суровые законы, или они были придуманы племенем, когда девочек рождалось много, а мальчиков мало? Почему я не могу быть охотницей и защитницей без того, чтобы раскрашивать лицо и носить маску? Почему я должна скрывать мой пол, тогда как принадлежность к женщинам не умаляет моего умения? Неужели этот закон всегда будет разрушать судьбы старших дочерей в роду в тех семьях, где нет мальчиков?
Увидев многочисленные дымки, поднимающиеся от стойбища ханьюива, Кайони замолчала. Этим утром она проснулась тива и вернулась на закате тоже в качестве тива. Встреча с Осторожным Волком ничего не изменила для нее. Нет, это неправда, он изменил многое в твоем сердце и в сознании. Он…
– Кайони! – позвала ее Самба, поспешившая навстречу подруге. – У тебя была удачная охота. Жаль, что ты не смог найти меня и не взял с собой!
– Ата навел меня на большого лося. Я дам старым тива их долю.
– А где ты взял этих лошадей? На них отметки чейеннов.
– Я расскажу тебе, когда мы придем к остальным тива и я передам им этих лошадей для поездки на пастбища. Мне надо созвать совет, чтобы сообщить печальные новости. Суровые ветры будут дуть для нас в этом году.
Самба остановилась и посмотрела на Кайони.
– Нам грозит опасность?
– Да, мой друг и брат. Эта опасность со стороны воронов. Они уже пробрались на нашу землю и предприняли попытку нападения. Пойдем, поговорим по дороге.
Кайони окончила печальный рассказ и села на свое место. Ей пришлось быть очень осторожной и контролировать выражение своего лица, движения и голос, чтобы не выдать того впечатления, которое произвел на нее Осторожный Волк.
Вождь племени, Медвежья Голова, заговорил после нее.
– Это хорошо, что ты принес мясо и привел лошадей для наших старых тива. Твое сердце полно доброты, а победа твоя с чейенном была очень большой. Твоя мать должна пришить бусину к твоему оберегу в честь этого события. Пятнистая Сова, видел ли ты беду в твоих снах?
– Я видел много странных вещей, – ответил шаман. – Они были покрыты тенями. Когда они откроются для меня, я расскажу вам.
- Предыдущая
- 8/71
- Следующая
