Будь моей, малышка - Андерсон Сьюзен - Страница 48

• Предыдущая
• 48/51
• Следующая

– Я его опережаю всего на какие-то десять минут. Этот негодяй заграбастал все улики, которые мне удалось раскопать, и собирается прямо сейчас арестовать Хэйнеса и обыскать Синюю комнату на глазах у всего честного народа. Он с радостью испортит нашему Бутончику ее звездный час только ради того, чтобы его показали по ящику в вечерних новостях. – Бью потер щетину на щеках. – Пфеффер только что обзвонил все телестанции. От восьмого канала я его отсоединил, но он опять связался с ними, стоило мне выйти за порог.

– Так что же, Эдуарда арестуют прямо здесь, на балу? – растерянно переспросила Джульетта.

– Вот именно.

– Но зачем?

– Затем, детка, что этот сморчок намеревается всеми правдами и не правдами пролезть в политику.

– Он же так восхищался моим отцом…

– То было раньше, а теперь твой папа больше не голосует в Новом Орлеане. Эдуарда я хотел взять еще вчера вечером, но пока мы сравнили его пальчики с отпечатками с нескольких мест преступлений, прошло слишком много времени, и я уже опоздал к судье за ордером. Слушай, ты случайно не знаешь, где сейчас Хэйнес? Ордер у меня с собой, и я мог бы взять его по-тихому, пока не объявился наш бравый вояка.

На самом деле Бью было наплевать на Пфеффера – он хотел сделать это ради Джульетты, которой основательно подпортил жизнь с тех пор, как она появилась в городе.

Однако осуществить свое намерение Дюпре так и не успел: двери отеля с шумом распахнулись, и целый отряд полицейских с Питером Пфеффером во главе ворвался в зал. Пока стражи порядка занимали позиции на лестнице и у выходов из зала, Пфеффер, стоя на пороге, оценивал ситуацию. Потом он напустил на себя грозный вид и зашагал к Эдуарду Хэйнесу.

– Вот сукин сын! – пробормотал Бью.

Джульетта стояла ни жива ни мертва. Взглянув на нее, Бью вдруг почувствовал, что он готов сделать все, лишь бы спасти ее праздник.

– Попробую ему помешать, Бутончик. Нельзя допустить, чтобы твой праздник испортили. – Он ласково посмотрел ей в глаза. – Только ты не уезжай, ладно?

Ответить она не успела, так как в это время раздался громкий голос Пфеффера:

– Эдуард Хэйнес, вы арестованы по обвинению в предумышленных кражах и сексуальном домогательстве. Вы имеете право не отвечать на вопросы. Вы имеете право…

Бью злобно выругался и, кивнув Джульетте, быстро зашагал к взбудораженной толпе.

Несколько минут Джульетта стояла неподвижно, а потом, пройдя мимо Эдуарда и побелевшей как мел Селесты, направилась к Синей комнате. Оттуда навстречу ей вышел Бью и, не останавливаясь, протолкался через толпу. В руках он держал пластиковый пакет, в котором лежали пистолет и трусики, обнаруженные ими накануне. Репортеры немедленно бросились к нему, но Бью проворно спрятал пакет за пазуху. Пройдя вдоль строя полицейских, он остановился напротив Эдуарда:

– Мистер Хэйнес, я должен проводить вас в участок.

Эдуард хмуро кивнул, и Бью под локоть повел его к двери.

Тем временем Пфеффер расписывал свои подвиги перед представителями прессы:

– Хотя работа у нас не из легких, сейчас благодаря нашим усилиям улицы города стали намного безопаснее, – хвастливо разглагольствовал он. – У меня есть все основания полагать, что Эдуард Хэйнес и есть тот человек, который вот уже несколько месяцев держит в страхе наш город…

Джульетта протиснулась между Пфеффером и репортерскими камерами.

– Простите, сэр, но, насколько я понимаю, на этот раз вас нет в списке приглашенных. Поэтому прошу вас покинуть зал.

– Я провожу здесь расследование и не нуждаюсь в вашем разрешении. Вот так-то, барышня…

– Но обвиняемого уже забрали в участок вместе с вещественными доказательствами, так что здесь расследовать больше нечего. Я настаиваю на том, чтобы вы ушли.

– Насколько я понимаю, любой может войти в ваш отель…

– Верно, но мы оставляем за собой право отказать в обслуживании, если сочтем это нужным. Срок вашего пребывания здесь окончен. – Она повернулась к репортерам:

– Пожалуйста, господа, выключите камеры и покиньте зал.

На этот раз никто не решился возражать. Джульетта стояла у дверей, как часовой на посту, до тех пор, пока не ушел последний репортер. Потом она вернулась к гостям.

Люк нашел Джози Ли в окружении сестер: Анабел прижималась к ней с одной стороны, а с другой ее обнимала за плечи Камилла.

– Ну как вы тут, Джози? – спросил он.

– Порядок, – хихикнула Джози и тут же поинтересовалась:

– Так это и был Охотник за трусами?

– Да. Теперь уже никаких сомнений.

– О Господи! – Она поежилась.

– Извини, малыш, я не знал, что нашему и. о. взбредет в голову арестовывать его прямо здесь, на балу. Крутой сюрприз, а?

– Раньше я думала, что, если увижу когда-нибудь этого типа, всю рожу ему расцарапаю до крови. А преступник, оказывается, просто плюгавый старикашка…

– Да уж, экземпляр еще тот, ничего не скажешь.

– Бедняжка Джульетта! Пфеффер ей весь праздник испортил. Неужели он не мог подождать до завтра?

– Представляю, как злится Бью, – заметила Анабел. – Ведь он ее так любит…

– А этот ваш капитан – как он выпендривался перед журналистами! Можно подумать, это его заслуга, что Хэйнеса поймали, – возмущенно проговорила Камилла. – Вот только не пойму, зачем это ему надо, Люк?

– Бью думает, что, когда в конце месяца вернется капитан Тейлор, Пфеффер уйдет в политику.

– Решил повысить свой рейтинг, – проворчала Джози. – А у нас вечер испорчен… И все-таки я считаю, что мы не должны поддаваться дурному настроению.

Против этого ни у кого не нашлось возражений, и поэтому все дружно направились в сторону танцующих.

Заперев за собой дверь, Бью подвинул стул к небольшому столу посреди комнаты.

– Прошу садиться.

Арестованный мутным взором огляделся вокруг и медленно опустился на сиденье. Бью снял с него наручники, обошел вокруг стола, поставил второй стул и уселся на него верхом.

– Хотите кофе?

Эдуард уныло посмотрел на него:

– Нет, спасибо.

– Тогда, может быть, объясните, зачем вы вламывались к женщинам домой и под дулом пистолета заставляли их раздеваться?

– Мне просто нравится обнаженное женское тело, – безвольно ответил Хэйнес. – Видите ли, Селеста никогда не разрешала мне смотреть на нее. Девушки все такие хорошенькие, у них такая нежная кожа! А как они восхитительно пахнут!

Боже праведный, что за чушь он несет!

Бью поморщился:

– Неужели вам ни разу не пришло в голову, что любой нормальной женщине противно раздеваться перед чужим человеком?

Эдуард невинно захлопал глазами:

– Да что вы! Они же все работали в ночных клубах или ходили туда. Наверное, им нравилось, когда на них смотрят. Я ведь никого по-настоящему не обидел, сержант. Просто мне хотелось хорошенько разглядеть их не в баре, а в, скажем так, более интимной обстановке. – Он робко улыбнулся. – Я бы не возражал и против более тесных контактов, но это бы уже выходило за рамки приличий.

– Подумать только, какое благородство! Если вы всего лишь собирались полюбоваться женским телом, то могли бы просто покупать соответствующие журналы, – холодно заметил Бью.

Эдуард отрицательно помотал головой.

– Селеста ни за что не разрешила бы держать дома подобные издания, – убежденно произнес он. Услышав стук в дверь, Бью поднялся.

– Мне надо выйти на несколько минут. – Он протянул Эдуарду бумагу и ручку. – Пожалуйста, пока я буду отсутствовать, запишите все, что помните о поведении девушек, которых вы заставляли раздеваться. Укажите, как проникали в дома и что происходило потом. Когда закончите, позовете.

Помощника прокурора Бью встретил в холле.

– Сидит, кропает признание, возможно, будет косить под невменяемого, – сообщил он. Служитель Фемиды тяжело вздохнул:

– Ладно, назначу ему консультацию у психиатра. – Он покачал головой. – Вы могли бы арестовать его и без того шума, Дюпре.

• Предыдущая
• 48/51
• Следующая