Черная книга времен - Влодавец Леонид Игоревич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/32
• Следующая

Догонять его Андрюшка не стал. Толку-то? Небось этот дядька и бомбы, которая может в сумке лежать, боится, и в свидетели попасть не хочет. Поэтому и врет, что никакой бабки не видел.

Что ж делать-то? Милиционерам, что ли, эту сумку отдать? Но ни одного милиционера, как на грех, поблизости не было. Значит, надо нести ее в отделение. То есть топать почти что за километр от дома. Причем дворами, где у Андрюшки не одни только друзья проживали. Еще нарвешься на Карася с компанией, а тот потребует деньги за то, что через его двор ходишь. Можно и обойти этот двор, но тогда уже не километр получится, а целых два. И все эти муки — из-за того, чтобы вручить милиционерам сумку, где, конечно, никакой бомбы нет, а лежит, допустим, три пакета с кефиром…

И тут Тимофеева осенило: можно развязать узел на горловине сумки и посмотреть, что же там внутри находится. Проще простого! Он уже руку протянул к сумке, но вдруг снова о бомбе подумал: а вдруг к веревочке бомба привязана… Тогда все очень плохо закончится. Однако никакой проволочки или веревочки на сумке не было, а в сумке обнаружился прямоугольный сверток. Больше всего сверток походил на довольно толстую книгу, обернутую старой газетой.

На всякий случай Андрюшка поднес сумку к уху и прислушался: нет, вроде бы ничего не тикает. После этого он совсем успокоился и решил, что можно идти домой. А там развернуть сверток и все рассмотреть хорошенько. Может, там адрес и телефон этой бабки записаны.

За пару минут Тимофеев добрался до своего подъезда и поднялся на третий этаж. Дома никого не было, мама с папой еще не пришли с работы.

Конечно, Андрюшке не терпелось посмотреть, что все-таки находится в свертке.

Когда Тимофеев развернул газету, то оказалось, что он не ошибся. Действительно, в пакете находилась книга. Но какая! Старинная, в черном-пречерном переплете из настоящей кожи, местами потрескавшейся и изъеденной какими-то жуками. А через трещины и дырки проглядывали потемневшие от времени дощечки, на которые была наклеена кожа. В дощечках тоже какие-то жуки или червяки прорыли извилистые ходы.

Ни названия, ни фамилии автора, ни каких-либо украшений на переплете. Тогда Андрюшка подумал, что название может быть где-то внутри написано, и раскрыл книгу.

И тут ему пришлось испытать разочарование. Ни на первой, ни на второй, ни на одной из последующих страниц не обнаружилось ни единой буковки. Ни печатной, ни от руки написанной. Грубые серые листы старинной бумаги оказались совершенно чистыми. То есть книга была скорее огромной, толстенной общей тетрадью.

«Наверно, — предположил Андрюшка, — кто-нибудь в старину хотел вести в этой книге свой дневник. Записывать, какие с ним приключения происходили, куда ездил, с кем встречался, что видел интересного. Но потом заболел чем-нибудь — и умер, так ничего и не записав. А книга осталась, пролежала лет триста или четыреста где-нибудь на чердаке или в чулане, и потом бабка ее нашла. Конечно, бабка, наверно, хотела ее не для дневника приспособить, а для того, чтоб свои расходы записывать — память-то плохая! Или, допустим, — рецепты всяких там варений-солений. А может, снадобий от каких-нибудь старческих хворей. Удобно ведь! Книжка толстая, в ней небось целых пятьсот страниц — за двадцать лет не испишешь».

Сам Андрюшка писать не любил. Ему гораздо проще было двадцать задачек по математике решить, чем одно упражнение по русскому выполнить. По правде сказать, он вообще не очень понимал, зачем сейчас, в XXI веке, нужно всякие каракули на бумаге выводить. Компьютер-то на что? Сел за клавиатуру, включил «Word» и настучал на клавишах письмо, которое по факсу или «емелей» передал хоть в Австралию, хоть в Малаховку. Не говоря уже о том, что можно туда же просто по телефону позвонить.

Поэтому, что делать с этой случайно доставшейся книжкой, Андрюшка попросту не знал. Может, нарисовать в ней что-нибудь?

О том, что книга чужая, Тимофеев вовсе не забывал. Но ни в самой книжке, ни на газете, в которую она была завернута, ни на сумке, в которой лежал сверток, не было никаких указаний, где искать бабку-растеряху. Даже на газете, где бывают номера домов и квартир указаны, если эту газету подписчикам разносят, никаких пометок не было. Не давать же объявление в газете! Дороговато выйдет. Правда, говорят, еще столы находок существуют, куда можно сдавать всякие найденные вещи, но где эти столы располагаются, Андрюшка не знал. Может, папа знает?

Но поскольку папа еще не пришел с работы, Андрюшка решил покамест поставить книгу на полку, висевшую над столом, и разогреть себе обед. Вообще-то на полке книги стояли густо, но все же Тимофееву кое-как удалось втиснуть свою находку.

Пообедав, Андрюшка посмотрел по телевизору мультики и после этого, поскольку гулять в такую погоду не хотелось, решил сесть за уроки.

Начал он с математики — как уже говорилось, эта наука ему легче давалась, а потом, со вздохом, приступил к упражнениям по русскому.

В упражнении, которое Андрюшке требовалось выполнить, нужно было вставить пропущенные буквы «и» или «е» в приставках «пре-» и «при-» согласно известному грамматическому правилу. Но правило Андрюшка хотя и прочитал, но не очень понял. Поэтому он решил поступить проще: взять с полки толстый «Орфографический словарь русского языка» под редакцией Ожегова и Шапиро, да и посмотреть, какое слово как пишется. Этот самый словарь стоял на полке рядом с той самой черной книгой. Он тоже был старинный, аж 1957 года издания! Когда его напечатали, Андрюшкиных родителей еще на свете не было, а дедушка с бабушкой в школе учились.

Как уже говорилось, Андрюшка с трудом втиснул черную книгу на полку, и, чтобы вытащить словарь, пришлось заодно и ее вытаскивать. Обе книги были примерно одного размера, но черная, конечно, поувесистее.

Чтоб выдернуть их из плотного ряда книг, Андрюшке пришлось приложить довольно большое усилие. Сперва словарь и черная книга не поддавались, а потом вдруг резко выдернулись, и Тимофеев шатнулся назад, потеряв равновесие. Да еще и паркет в комнате скользкий оказался. Шлеп! — Андрюшка вместе с книгами полетел на пол. Словарь больно стукнул его корешком по плечу, а черная — прямо по лбу тюкнула своим деревянным переплетом. Аж искры из глаз посыпались…

ПЕРВЫЕ ЧУДЕСА

Конечно, в натуре никакие искры у Андрюшки из глаз не сыпались. Это просто такая поговорка. Но глаза он в момент удара инстинктивно зажмурил на несколько секунд. Открыл — и очень удивился.

Вроде бы только что в комнате было светло. И за окном тоже хоть и пасмурная погода стояла, но сумерки еще и не начинали сгущаться. К тому же на письменном столе, где Андрюшка уроки делал, горела настольная лампа.

Сейчас же вокруг Тимофеева царила почти полная темнота. Даже не такая, какая бывает ночью в комнате, а гораздо чернее и непрогляднее. Ведь ночью за окном фонари светятся, реклама на щитах и вывески над магазинами, машины с включенными фарами ездят. Даже если шторы на окне задернуты, все равно можно хорошо различить очертания самой комнаты и мебели, которая в ней стоит. А тут не то что мебели — носа своего не разглядишь!

Впрочем, кое-какой свет все же присутствовал. Где-то впереди тускленько-тускленько, почти совсем не выделяясь из темноты, светился небольшой прямоугольник. Потом, правда, это свечение стало постепенно усиливаться. Андрюшка вытянул руку в сторону прямоугольника, дотронулся до него, и оказалось, что светится не что иное, как… лист книги. Той самой, черной! Она при падении распахнулась и превратилась в некое подобие… компьютера-ноутбука! Но оставаясь при этом на ощупь бумажной. Наклонный лист распахнувшейся книги излучал голубовато-серый свет и выглядел экраном, а на горизонтальном — он тоже светился, но более тускло — обозначилась клавиатура с русскими и латинскими буквами, цифрами и всякими иными значками.

«Вот это да! — изумился Андрюшка и ущипнул себя за ухо. — Может, мне это снится?»

Нет, вроде бы все происходило наяву, и Андрюшка от щипка не проснулся.

• Предыдущая
• 2/32
• Следующая