Маска Смерти (СИ) - Храбрых Константин - Страница 51

— Эльфов — к лекарям! Вызвать имперского дознавателя! Лер Ворган, выясните, как они обошли защиту! И как, черт возьми, они смогли проплавить «кароллит»! — Окинув злым взглядом помещение, добавил: — И выясните, куда, суккуб их раздери, они дели меч! Не Смерть же его унесла!

Магистр даже не представлял, насколько близка к истине его догадка, брошенная в сердцах.

Две пары саней, разбрасывая снег на обочины дороги, неслись на север. Олес «раскрутил» на поездку еще нескольких сокурсников. Правда, Виалль отказалась ехать к нему в гости, сославшись на то, что едет домой, а Тиаль сказала, что обязана явиться пред ясные очи Совета Старшего Дома.

Самое интересное: Олес, закоренелый бабник, пригласил в основном мужскую часть курса, а не женскую, как можно было бы ожидать. На закономерный вопрос он усмехнулся и ответил, что надеть свадебные браслеты он еще не торопится, так что знакомить своих любовниц с родителями пока не намерен. Что ж… Вполне ожидаемо от ловеласа Олеса. Надо полагать, поклонниц у него дома должно быть не меньше, чем в самой академии.

Дорога была донельзя скучной. Меня перед самой дорогой достал какой-то хлыщ с другого потока своим пренебрежительным отношением. От дуэли его спас только многозначительно продемонстрированная рукоять тяжелого меча Олеса. Так что дорогу провели в полудреме, с остановкой на обед. Я же включил кристалл с музыкой, сделав упор на то, что ее слышать, мог только я.

На чем я и уснул.

Меня кто-то тормошил.

— Просыпайся, сонливый тарус!

(Тарус — крупный хищник, постоянно пребывающий на грани сна, при этом сливаясь с окружающей его местностью. Питается неосторожным зверьем и путниками, решившими остановиться возле него. Шкура дорогая и ценится в качестве материала для легких доспехов, так как обладает высокой прочностью и низкой магической восприимчивостью).

Олес, дождавшись, когда я соизволю проснуться и открыть глаза, произнес:

— Пошли. Лагерь уже разбили, ужин почти готов.

Тут я сообразил, что уже вечер. Выбравшись из саней и закрыв за собой дверцу, я принялся разминать затекшее от неудобной позы тело.

Когда я подошел к ближайшему костру, у которого суетился повар, готовя ужин, к нему стали подтягиваться и остальные дворяне-адепты.

Кстати, у большинства дворян слуги были пристроены на постой в городе, пока их господин или госпожа изволили пребывать на учебе. То же касалось и охраны. Олес, кстати, сильно удивился, что у меня не было никого, но, пожав плечами, выдавил что-то вроде: «Мне б так доверяли».

Тут мне в голову пришла весьма занимательная мысль. Свыкнувшись с соседством Олеса, я как-то не обращал внимания на то, что привыкшие к слугам многие адепты дворянского сословия попадали в весьма неприятную для себя ситуацию — делать все теперь приходилось самому. Я озвучил свою мысль Олесу, а тот на несколько секунд завис. Потом его лицо от натуги покраснело… громкий хохот, огласивший лагерь, привлек к нему внимание буквально всех.

— Умеешь же ты насмешить… до меня как-то не доходило, что большинство белоручек просто неспособны самостоятельно даже одеться! — От костра послышались легкие смешки. — Интересно, как ЕГО и ЕЕ высочества справляются?

Дружный смех наполнил поляну.

А в следующую секунду в правое плечо баронета Кроллинта воткнулось древко оперенной стрелы.

— ТРЕВОГА-А-А! К ОРУЖИ-И-ИЮ!

Я поспешно накинул капюшон на голову. В плащ несколько раз ощутимо ткнуло выпущенными из темноты стрелами. Посох в руке возник сам собой.

Из леса, на опушке которого был разбит лагерь, утопая по колено в снегу, в нашу сторону выскакивали люди, закутанные в меховые плащи или же просто выделанные шкуры. Охрана дворян уже успела скрестить оружие с нападавшими. Тем временем из леса продолжали сыпать стрелы.

В сторону, откуда прилетали стрелы, освещая округу, улетели несколько огненных шаров, ударила пара молний. Арсенал первого курса скуден, и потому немногочисленные известные им заклинания адепты оттачивали до совершенства.

— Маги!

Посох, словно живой, очертил туманный круг в моих руках, отклоняя несколько летящих стрел. Коса пока пребывала у меня без имени — увы, все предложенные мною имена были ею с негодованием отклонены. Кстати, весьма забавно разговаривать с частицей самого себя. Теперь образы стали более четкими при общении. Ибо она не использует привычный «этим двуногим» язык.

Из-за палатки выскочил нападавший, вооруженный копьем, отнятым, скорее всего, у одного из охранников.

«Трактующий хаос, безликий бог», — Я сместился в сторону, пропуская острие копья и нанося удар тупым концом в лоб. — «Прольет свой свет души во тьме!»

Разбойник упал на спину уже без сознания.

Часть нападавших удалось взять живыми, а трупы сожгли магией. Не хватало еще, чтобы зверье растащило. Или чтобы кто-то из них поднялся. Кому-то, правда, удалось сбежать. Пленным перевязали раны и, тщательно обыскав, связали.

У нас погиб один из адептов. Тот, что первым поймал стрелу — наконечник был густо смазан ядом. И шестеро из охранения. Остальные отделались ушибами и резаными ранами.

Повар печально рассматривал то, что осталось от ужина. В котел, словно специально, попало несколько стрел. Разозленный мастер плиты и поварешки даже предложил накормить этим ужином пленных разбойников.

Допрос не принес ничего интересного — все ожидаемо и банально. Шайка промышляла уже давно. Все — выходцы из ближайшей деревни — снабжали местного старосту награбленным, тот отдавал им часть, скидывая остальное в «общаг» шайки.

Большинство легло спать нескоро после запоздалого ужина — повар, ругаясь на трех языках и двух мертвых наречиях, все же приготовил поздний ужин, остатками которого накормили и голодных разбойников. Непростой у Олеса повар, как я погляжу — особо заметна военная выправка и постоянный контроль над людьми, находившимися возле его господина. Один из личных телохранителей?

Проснулся я от поднявшегося в лагере шума. Утром, когда вошли в палатку с пленными, оказалось, что все они мертвы. Кинулись к часовому. Он оказался одурманен какой-то гадостью, и в себя не приходил.

Расспрос привидений ничего не дал. Ну, если не считать того, что разбойный отряд был «нанят» двумя неизвестными. Их головы покрывали плотные капюшоны, а голоса были странным способом искажены. Даже когда один из нанимателей расплачивался с главарем, то определить пол человека и цвет кожи оказалось невозможным — кисти рук были затянуты в плотные кожаные перчатки.

Тяжело вздохнув от разочарования, я достал из кармана плаща сферу и заполнил ее душами убитых. Смерти, которая должна была забрать их души, вблизи не наблюдалось. Отдам первому из встретившихся соотечественников.

Тело баронета сгрузили на подводу с едой и прочими вещами. В ближайшем селе приобретут еще одну телегу, после чего его тело отвезут охранники в его родной дом.

Ближе к вечеру мы въехали в родовые угодья Олеса. Его родной дом был выстроен посреди горной гряды. Замок запирал вход в каньон.

Внизу, у самого подножья гор, располагались деревни. Как пояснил Олес, его семья являлась вторым оплотом между Империей и королевством Налорнаг. И посему имперским указом его семье разрешено иметь вдвое больше родовых войск, чем остальным родам и дворянским семьям, расположенным в более мирных районах.

В замок мы въезжали затемно.

Но нас уже встречали. Когда ворота закрылись и охранение немного оттеснили от саней, из которых высыпали дворяне, к нам подошел огромный светловолосый мужчина…

Если честно, я едва не перепутал его со снежным огром — настолько он был массивен. За ним неторопливо шли две молодые девушки, закутанные в теплые меховые шубы. И такие же шапки с густым ворсом.

В следующий миг я был свидетелем того, как Олеса попытались убить… задушить… раздавить в объятиях. При этом бедняга едва сипел. Хоть он и догонял отца в росте, но тот все равно был на полголовы выше. После того, как ритуал удушения отцом был окончен, Олеса попытались задушить две радостно пищащие девушки. С одной из них при этом свалилась с головы шапка — светлые волосы, уложенные в строгую прическу и заплетенные в длинною толстую косу, заблистали в свете спутника этого мира.