Атака Джокера - Курпатова-Ким Лилия - Страница 36

• Предыдущая
• 36/79
• Следующая

– Когда Идзуми докладывал о том, что случилось в Эдене, генерал Ли сказал, будто бы Джокер украл информацию об омега-вирусе с военного спутника, – вспомнил Крейнц. – Значит, военные его создали?

– Не думаю, – мотнул головой Буллиган. – Если бы его создали военные, вряд ли Дэйдра МакМэрфи так долго и безуспешно пыталась бы вытащить структуру его ДНК из головы этого мальчишки – Громова.

– Тогда откуда взялся вирус? – нахмурился Отто.

– Я не знаю, – повторил шеф Бюро.

– Ладно… – Крейнц недоверчиво посмотрел на своего собеседника. – Рассказывайте дальше. Что случилось с Синклером, когда он решил закрыть разработку доктора МакМэрфи?

– Когда Синклер оценил потенциальные возможности омега-вируса, он оставил Хрейдмара у себя и начал изучать штамм. Вскоре встал вопрос: на ком его испытать? Доктор Синклер был величайшим гуманистом. Он не мог подвергнуть опасности другого человека, поэтому решил испытать вирус на себе. Я не знаю, воспользовался Джокер тем же самым штаммом или за это время Хрейдмар успел его усовершенствовать. Тот, который ввел себе Синклер, имел более длительный период инкубации. Синклер мог переводить свое сознание в цифровую форму и существовать в виртуальной реальности, а мог и возвращаться в собственное тело и жить как обычный человек. Но вскоре оказалось, что одним из побочных эффектов действия вируса была стремительная потеря творческих способностей. Поэтому доктор начал искать антидот. Нечто, что помогло бы ему излечиться от омега-вируса. Избавиться от него. Поскольку вирус биоцифровой, то Синклер попытался создать лечебную программу. Он назвал ее «Моцартом», потому что считал способность к написанию музыки воплощением человеческой способности к интуитивному, творческому мышлению. Но Синклер не успел закончить свою работу. Однажды утром его нашли в нейрокапсуле без сознания. Он был в коме. Кто-то ввел ему модулятор ДНК. Простейший состав, который изменил химию обмена веществ доктора так, что он не смог вернуться в собственное тело, и омега-вирус победил.

– То есть тело в момент возврата цифрового сознания должно быть полностью идентичным тому, которое это сознание покидает? – уточнил Крейнц.

– В точности так. Я знаю, какой я, и ты знаешь, какой ты на самом деле. Представь, что ты проснулся однажды утром и обнаружил себя в теле сорокалетнего мужчины. Что с тобой произойдет? Скорее всего, твой мозг просто откажется принять этот факт, потому что в его ячейках совсем другой опыт. Ты продолжишь вести себя как привык, вне зависимости от того, в каком теле находишься. Чтобы мозг органически снова принял сознание, оно должно быть абсолютно идентично той органической памяти, что мозг несет в себе.

– Когда это случилось?

– В сорок четвертом. Девять лет назад.

– Но кто мог сделать такое с доктором Синклером? – спросил Крейнц.

– Разумеется, подозрение сразу пало на Дэйдру МакМэрфи, – ответил Буллиган, – она могла синтезировать модулятор ДНК, могла ввести его доктору Синклеру, и ей была выгодна его смерть. Но чтобы найти доказательства, мы потратили годы. Лично я уверен, что Дэйдра МакМэрфи убила доктора Синклера, для того чтобы скрыть причастность военного ведомства к незаконным разработкам систем дистанционного управления людьми. Сможем доказать ее виновность – прижмем и генерала Ли. И никакая защита со стороны Торговой Федерации его не спасет. А генерала Ли необходимо остановить. Иначе…

– Что иначе? – подался вперед Крейнц.

– Иначе нас ждет новая война и диктатура, – спокойно ответил Буллиган. – Корпорации уже сейчас настаивают на расширении полномочий генерала Ли, потому что война – это деньги, а лотеки – потенциальная бесплатная рабочая сила. Кое-кто считает, что отобрать у них ресурсы было недостаточно. Теперь надо лишить их и личной свободы.

Крейнц задумчиво посмотрел в окно.

– Биофонные чипы…

– Что вы сказали? – спросил Буллиган.

Отто неопределенно махнул рукой:

– Так, гипотеза. Догадка. Ее надо проверить. Мне нужны отчеты вашего агента, того, что был в Эдене.

Буллиган вздохнул:

– К сожалению, мы не получили отчета, который он посылал. В этом-то и проблема. Иначе я бы уже и сам понял, что происходит и как этому помешать.

Крейнц приложил ладонь ко лбу:

– Сеть поддерживают промежуточные серверы, огромное количество. Если вы скажете мне, откуда сообщение было отправлено, то я проверю все точки, участвовавшие в передаче. Возможно, на одной из них сохранились временные данные, информационные копии, которые сервер снимает для повторной отправки данных, если со следующего звена приходит сообщение, что сигнал не дошел или дошел в искаженном виде. Это очень слабая надежда, но все же…

– Нет, – Буллиган отрицательно покачал головой. – Хрейдмар помог нашему агенту произвести замещение в среде Эдена. Использовать трехмерную репликацию ученика, чтобы там находиться. Физически тело агента и его нейрокапсула находились на катере. В море. Связь осуществлялась через спутник. Когда агент не вышел на связь, мы отправили команду на поиски катера, но те ничего не нашли. Квадрат, где он был, оказался пуст. Он в Буферной зоне, так что… Думаю, искать бесполезно. Там все исчезает как в черной дыре. Ни один из маяков в теле агента не активен. Честно говоря, я даже не представляю, как его искать.

– Я подумаю, – сказал Крейнц. – И просмотрю архивы.

– Если сможете чем-то нам помочь, это будет кстати, – ответил Буллиган.

Отто встал.

– Спасибо, – сказал он.

– Не за что. Мы в одной субмарине, – Буллиган изобразил на своем лице что-то вроде улыбки. – Будьте осторожны, Крейнц. Не подавайте виду, что видели все эти записи и знаете о причастности военных к запрещенным разработкам. Даже мы не рискуем обнародовать эти данные до тех пор, пока не получим исчерпывающих неопровержимых доказательств вины генерала Ли.

– Иначе что? – спросил Крейнц.

– За девять лет сбора этих данных погибли двадцать три агента, – серьезно сказал Буллиган, – не считая последнего, что был в Эдене, о судьбе которого мы не можем ничего сказать достоверно. Так что… Берегите себя, Крейнц. Вы получили очень опасную информацию.

Макс очнулся от крика. Уильямс орал в микрофон передатчика:

– Бодхи! Это я! Уильямс! Веди меня! Я в этом вашем тумане даже мачты с маяком не вижу! Когда снижаться?!

Громов посмотрел в иллюминатор. Вокруг был действительно густой, как взбитые сливки, туман. Он казался таким плотным, что хотелось из него что-нибудь слепить.

– Бодхи! Ни черта не слышно! – ругался Уильямс в передатчик, из которого доносился только сухой треск. – Что у вас там такое?! Черт! Придется вслепую садиться! Ненавижу это! Эй, парень! – крикнул пилот Максу.

– Да? – отозвался Громов.

– Парашют там найди, надень на всякий случай! Мне другой брось сюда поближе!

Макс растерянно огляделся. Под соседним сиденьем увидел два парашюта в оранжевых мешках.

– Куда вы меня везете?! – крикнул он. – Где Спайк?!

– Вышел покурить, – последовал загадочный ответ.

– Что?!

– Брось мне парашют! – заорал Уильямс.

– Я не стану ничего бросать до тех пор, пока ты не скажешь, куда мы летим! И где, черт подери, Спайк?! – заорал Громов.

Уильямс бросил на него быстрый недовольный взгляд через зеркало салонного вида.

– Ладно, парень, не психуй, – сказал он. – Спайк хотел, чтоб я доставил вас прямехонько в Интерпол, чтобы нам там сразу отдали денежки. Только я не сумасшедший, чтоб своими собственными руками засадить себя в Джа-Джа Блэк. Я сказал Спайку, чтоб он договорился о встрече на нейтральной территории, потому что не слишком-то верю обещаниям правительства отпустить нас с деньгами. Спайк стал возражать. Мы маленько повздорили… Ну и…

Уильямс развернул к Максу кресло второго пилота.

В нем сидел Спайк. С аккуратной бордовой дырочкой между бровей. Будто спал, а перед сном намалевал себе «глаз Брахмы» красной киноварью.

Громов отшатнулся назад, споткнулся и грохнулся на пол, задев головой какие-то крюки, свисавшие с потолка.

• Предыдущая
• 36/79
• Следующая