Добрый ангел смерти - Курков Андрей Юрьевич - Страница 56

• Предыдущая
• 56/69
• Следующая

— Есть чем открыть? — спросил знакомый голос.

— Ну и свыня вы, полковныку! — сказал Петр и, вздохнув, присел на ящик.

— Ты чего? — Из-под колес батайского вагона вылез Витольд Юхимович. — Перепугался, что ли?

Полковник был одет все в тот же адидасовский спортивный костюм и джинсовую куртку. Он отряхнулся и посмотрел на Петра.

Петр не ответил. Только еще раз вздохнул.

— А у тебя есть, чем открыть? — Полковник посмотрел на меня.

Я поднял одну бутылку, зацепил ее ребром крышки о железную ступеньку нашего вагона и ударил сверху кулаком.

— С приездом! — сказал я, протягивая открытую бутылку полковнику.

Полковник взял бутылку, глотнул пива, утер свободной рукой короткие усы.

— Почему с приездом? — как ни в чем не бывало, спросил он. — Я сюда раньше вас приехал!..

Тут уже я пожал плечами. Внезапно нахлынувшая усталость отбила всякое желание задавать полковнику вопросы, которых поднакопилось немало.

— Наверно, он появился не для того, чтобы сразу исчезнуть, — подумал я.

— Ну что, — после второго глотка пива обвел нас полковник бодрым взглядом.

— Отдохнули? Пора и делом заняться!

Все посмотрели на полковника озадаченно.

— Собирайтесь, — сказал он.

— Куда? — спросил я.

Полковник посмотрел на часы, повернув циферблат к костру.

Через сорок минут отъезжаем, — произнес он.

— На чем?

— На поезде. Только не на этом! — Он кивнул на наш вагон. — Потом все объясню!

Последнее обещание полковника прозвучало весьма кстати. Петр поднялся с ящика, бросил выжидательный взгляд на женщин. Гуля и Галя тоже встали.

— Ну давайте, давайте, — торопил полковник Тараненко.

Он стоял под вагоном, пока мы собирали вещи. Посмотрев на Витольда Юхимовича из сквозного окна купе, я заметил на его лице печать усталости.

Отблики костра создавали драматическое, театральное освещение. Мешки под его глазами при этом освещении казались синяками, а само лицо было мертвенно бледным. Обычно аккуратные ровно подстриженные усы полковника потеряли форму.

«Видно, и ему нелегко далась эта дорога», — подумал я. Нет, я не жалел полковника, не ощущал никакого к нему сочувствия. Если кого-то мне и было сейчас жаль, так это наших женщин и идеалиста Петра. И себя, конечно, тоже было жаль. Полковники не бывают идеалистами. Наш полковник не был исключением, а значит, все его трудности являлись лишь тяготами военной службы. Не столько военной, сколько секретной. «Может, он романтик и авантюрист? — подумал вдруг я. — Ведь, судя по возрасту, в ГБ он пришел в то время, когда свободно путешествовать по миру могли только сотрудники разведки… Надо будет спросить его, много ли он путешествовал?»

Вещи были собраны. Галя и Гуля навели в нашем купе порядок, аккуратно сложили верблюжьи одеяла, посуду. Почистили тряпкой примус.

— Поторопитесь! — влетел в купе голос полковника. Уже у вагона полковник забрал у Гули двойной баул, перекинул себе через плечо. У Гали забрал ее сумку и пошел в хвост состава.

— Витольд Юхымовыч! — окликнул его Петр. — А мишкы з писком?

— Это не тот песок, — сказал, оглянувшись, полковник.

— Як «нэ той»? — воскликнул Петр. — Вин жэ корыцэю пахнэ!

— Конечно, пахнет, — спокойно согласился полковник Тараненко. — Туда пять килограммов корицы пошло, на эти мешки! Пошли, потом все объясню. — Полковник зашагал вперед.

— Алэ ж там щэ труп лэжыть! — задумчиво сказал Петр, отправившись вслед за нами. Полковник остановился.

— Какой труп? — удивленно спросил он. — Откуда?

— Во-ен-ный труп, — на ходу ответил Петр. — Та ладно, потим всэ поясню!

Мы вышли к последнему вагону нашего состава и, спотыкаясь о многочисленные рельсы, прошли мимо нескольких других товарных составов, стоящих плотно друг к другу, как коровы в стойле.

— Этот наш! — Полковник остановился, подождал всех нас и нырнул в проход между составами.

Мы послушно проследовали за ним. Впереди кто-то махнул рукой и полковник, шедший передо мной, махнул рукой в ответ.

Остановились у обычного товарного вагона. С удивлением я увидел, что человек, махнувший полковнику и поджидавший нас у вагона, был ни кто иной, как бомж Вася, угощавший нас раками. Вася помог занести вещи в служебное купе вагона. На мой вопросительный взгляд он только улыбнулся и промолчал.

— Вася, — обратился к нему полковник через минуту. — Тут на Москву есть вагоны?

— Да. — Вася кивнул.

— Там у ребят в вагоне какой-то военный труп остался, — сказал, улыбаясь, полковник. — Перегрузи его с коллегами на ближайший московский… — полковник вдруг словно потерял мысль и обернулся к Петру, — Петя, а труп как-то запакован? Или просто…

— В мешке на молнии, — ответил Петр. Полковник задумался.

— Вася, — сказал он через минуту. — Придержи состав, скажи задержка — пятнадцать минут. И сразу сюда!

Вася побежал к локомотиву, а полковник, ничего не сказав нам, полез под вагон.

— Пошел труп навестить, — подумал я. Мы осмотрелись в новом купе — здесь уже пахло европейской цивилизацией. И купе было фирменным, с настоящим застекленным окошком, и туалет с зеркалом и умывальником, и тамбур с маленьким титаном и ящиком брикетного угля.

Сложив вещи и оставив женщин в купе, мы с Петром вышли из вагона. Этот вагон был собственностью «депо Баку».

— Значыть, тут наш писок, — Петр кивнул на запломбированные откатные двери.

— Тут, наверное, — согласился я.

Возвратившись в тамбур, Петр попробовал открыть дверь в грузовую часть вагона, но она была заперта на ключ. Пришлось вернуться в купе.

Через несколько минут практически одновременно вернулись Вася и полковник.

У полковника на лице сияла улыбка.

— Есть возможность оставить о себе хорошую память! — радостно и с ехидцей произнес он, глядя на Васю. — Перенесете труп в ближайший московский и пусть кто-то из бомжей напишет записку: «Привет от генерала Воскобойникова». Вложишь записку в мешок. Пусть почистят свои ряды!

— Хорошо, — ответил Вася с готовностью во взгляде.

— Ну все, береги себя! — Полковник протянул Васе руку. — Даст Бог, еще увидимся!

Через пару минут мы все сидели в купе на нижних полках. Я сидел с Гулей, а напротив через стол сидели Петр, Галя и полковник. Полковник, сняв с руки часы, положил их перед собой и спокойно следил за секундной стрелкой. Так продолжалось, пока состав не дернулся.

Медленно поползли мимо нашего окна вагоны соседнего товарняка.

Я вдруг задумался о том, что в этом купе только четыре полки, а нас уже пятеро. Окинув внимательным взглядом купе, я заметил отсутствие рюкзака полковника. Любопытство заставило меня наклониться и заглянуть под нижние полки.

— Что-то потерял? — спросил меня Витольд Юхимович.

— Да, — ответил я. — Ваши вещи.

— А-а! — усмехнулся он. — Наблюдательный парень! Они не здесь, я в вагоне спать буду. Но если позовете меня к завтраку — не обижусь!

— А мишкы у вагони? — хмуро спросил Петр.

— Нет, мешки не там, мешки в соседнем. — сказал, не оборачиваясь, полковник. — И не надо за них волноваться.

Петр полез под стол, вытащил из сумки трубку и кулек с примовским табаком.

Молча набил трубку и, встряхнув в руке спичечный коробок, поднялся и вышел в тамбур.

— Мне тоже иногда приходится делать не то, что хочу, а то, что надо, — проводив взглядом Петра, произнес полковник. — И ничего. Это жизнь…

Часа полтора спустя, когда состав уже миновал Ростов-на-Дону, закипевшая в титане вода растопила лед недоверия. Титаном занимался полковник, и он же внес в купе пять стаканов кипятка, а потом бросил в каждый из них по одноразовому пакетику чая.

— У меня и сахар есть, — сказал он, выкладывая из кармана джинсовой куртки несколько упаковочек «железнодорожного» сахара. — Угощайтесь!

— А що тут у вагони? — спросил после чаепития Петр.

— Китайские детские игрушки и вьетнамский бальзам, — мирно улыбаясь, ответил полковник.

• Предыдущая
• 56/69
• Следующая