Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/147
- Следующая
Изменить размер шрифта:
6
(1912)
26. ОТВЕРЖЕННОЙ
Если б ведать судьбину твою,
Не кручинить бы сердца разлукой,
И любовь не считать бы свою
За тебя нерушимой порукой.
Не гадалося ставшее мне,
Что, по чувству сестра и подруг»,
По своей отдалилась вине
Ты от братьев сурового круга.
Оттого, как под ветром ковыль,
И разлучная песня уныла,
Что тебе побирушки костыль
За измену судьба подарила.
И не ведомо, я ли не прав,
Или сердце к тому безучастно,
Что, отверженной облик приняв,
Ты как прежде, нетленно прекрасна.
27
Ты не плачь, не крушись
Ты не плачь, не крушись.
Сердца робость избудь,
И отбыть не страшись
В предуказанный путь.
Чем ущербней зима
К мигу солнечных встреч,
Тем угрюмей тюрьма
Будет сказку стеречь.
И в весенний прилет
По тебе лишь одной
У острожных ворот
Загрустит часовой.
28
Сегодня небо, как невеста,
Сегодня небо, как невеста,
Слепит венчальной белизной,
И от ворот — до казни места
Протянут свиток золотой.
На всем пути он чист и гладок,
Печатью скрепленный слегка,
Для человеческих нападок
В нем не нашлося уголка.
Так отчего глядят тревожно
Твои глаза на неба гладь
Я обещаюсь непреложно
Тебе и в нем принадлежать.
Ласкать как в прошлом, плечи, руки
И пряди пепельные кос…
В неотвратимый час разлуки
Не нужно робости и слез.
Лелеять нам одно лишь надо:
По злом минутии конца,
К уборке трав и винограда
Прибыть в обители Отца.
Чтоб не опали ягод грозди,
Пока отбытья длится час,
И наших ног, ладоней гвозди
Могли свидетельствовать нас
29
Я — мраморный ангел на старом погосте,
Я — мраморный ангел на старом погосте,
Где схимницы-ели да никлый плакун,
Крылом осеняю трухлявые кости,
Подножья обветренный, ржавый чугун;
В руке моей лира, и бренные гости
Уснули под отзвуки каменных струн.
И многие годы, судьбы непреклонней,
Блюду я забвение, сны и гроба.
Поэзии символ — мой гимн легкозвонней,
Чем осенью трав золотая мольба…
Но бдите и бойтесь! За глубью ладоней,
Как буря в ущельи, таится труба!
(1912)
30
Нам закляты и заказаны
Нам закляты и заказаны
К пережитому пути,
И о том, что с прошлым связано,
Ты не плачь и не грусти:
Настоящего видениям —
Огнепальные венки,
А безвестным поколениям —
Снежной сказки лепестки.
31
Не говори — без слов понятна
Не говори — без слов понятна
Твоя предзимняя тоска,
Она как море необъятна,
Как мрак осенний глубока.
Не потому ли сердцу мнится
Зимы венчально-белый сон,
Что смерть костлявая стучится
У нашей хижины окон?
Что луч зари ущербно-острый
Померк на хвойной бахроме…
Не проведут ли наши сестры,
Как зиму — молодость в тюрьме?
От их девического круга,
Весну пророчащих судьбин,
Тебе осталася лачуга,
А мне — медвежий карабин.
Но, о былом не сожалея,
Мы предвесенни как снега…
О чем же, сумеречно тлея,
Вздыхает пламя очага?
Или пока снегов откосы
Зарозовеют вешним днем —
Твои отливчатые косы
Затмятся зимним серебром?
32
Я за гранью, я в просторе
Я за гранью, я в просторе
Изумрудно-голубом,
И не знаю, степь иль море
Расплеснулося кругом.
Прочь ветрила размышленья,
Рифм маячные огни,
Ветром воли и забвенья
Поле-море полыхни!
Чтоб души корабль надбитый,
Путеводных волен уз,
Не на прошлого граниты
Драгоценный вынес груз!..
Колыбельны трав приливы,
Кругозор, как моря дно.
Спит ли ветер? Спят ли нивы? —
Я уснул давно… Давно.
33
Мы любим только то, чему названья нет
Мы любим только то, чему названья нет,
Что как полунамек, загадочностью мучит:
Отлеты журавлей, в природе ряд примет
Того, что прозревать неведомое учит.
Немолчный жизни звон, как в лабиринте стен,
В пустыне наших душ бездомным эхом бродит;
А время, как корабль под плеск попутных пен,
Плывет и берегов желанных не находит.
И обращаем мы глаза свои с тоской
К Минувшего Земле — не видя стран грядущих…
. . . . . .
В старинных зеркалах живет красавиц рой,
Но смерти виден лик в их омутах зовущих.
6
- Предыдущая
- 6/147
- Следующая
Перейти на страницу:
