Над пучиной - Желиховская Вера Петровна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/16
• Следующая

Миссъ Джервисъ уже съ часъ какъ ожидала ее въ Лондонской гостиниц?, въ недоум?ніи и безпокойств?.

– Сестра еще не прі?хала? – было первымъ ея словомъ.

– Н?тъ, но вотъ телеграмма. Они вы?хали изъ деревни и завтра будетъ зд?сь… Но… что это?.. Какъ ужасно испорчено ваше платье!.. Вы гуляли подъ дождемъ?!.

Англичанка смотр?ла въ ужас?, не в?ря своимъ глазамъ, на измятый, перепачканый глиной и грязью, туалетъ княжны Ладомирской.

Она разсм?ялась.

– О! Не обращайте вниманія. Я отлично прогулялась и теперь засну на славу!

И она прошла въ свой номеръ, приказавъ подать себ? чашку чаю и больше себя не безпокоить.

– Ничего не разсказывай никому! – приказала она Маш?.

Глаза ея, прекрасные темно-каріе глаза, не нуждались въ этотъ вечеръ въ оживленіи и блеск?; а румянецъ, разлитый по обычно-бл?дному лицу, оживилъ его до красоты.

Но она не тотчасъ легла, какъ сказала. Ужъ м?сяцъ склонялся къ западу, алое зарево появилось на восток? и стаи б?лыхъ чаекъ проснулись и летали надъ гладью морскою, ища въ ней утренней добычи, – а В?ра все еще сид?ла у открытаго окна. Она смотр?ла на море, на побл?дн?вшіе огни судовъ, на красную точку маяка, отражавшуюся восклицательнымъ знакомъ въ тихомъ, какъ зеркало, мор?, и думала, припоминала и мечтала, то вздыхая, то улыбаясь своимъ воспоминаньямъ и мечтамъ.

Занималось розовое утро, когда она закрыла наконецъ окно, опустила занав?си и легла. Но и тутъ не сразу заснула: ей м?шалъ щебетъ ласточекъ подъ окномъ, казалось ей; но главной пом?хой все же не былъ ли щебетъ ея собственныхъ мыслей, заключившійся ужъ въ полусн?, образомъ темноволосаго, стройнаго молодаго челов?ка со шляпой, поднятой въ рук?, надъ головою, съ прив?тной улыбкой на красивомъ лиц?, осв?щенномъ луннымъ сіяньемъ…

«Юріардани! какъ жаль!» – вздохнула В?ра. И воспоминаніе окончательно превратилось въ сонъ.

Прошло бол?е четырехъ м?сяцевъ. Пронеслось л?то и подходила осень. Но на благословенномъ юг? все еще стояли ясные л?тніе дни.

Въ окрестностяхъ Одессы все уже не цв?ло вольнымъ, пышнымъ цв?томъ, какъ весною: придорожная зелень сильно поблекла отъ безжалостной пыли, но клумбы и гряды все еще благоухали и красовались на дачахъ и городъ еще былъ на половину пустъ.

За то отели были переполнены. Пользовавшіеся морскимъ и лиманнымъ купаньемъ еще не разъ?хались, а виноградное леченье привлекло множество пос?тителей въ Крымъ, да къ тому же начинался обратный полетъ русскихъ золотокрылыхъ птицъ изъ-за границы, со всевозможныхъ водъ домой, на с?веръ.

Княжна Ладомирская тоже возвращалась изъ Карлсбада, и Тироля, и многихъ другихъ м?стъ въ Одессу, гд?, на перепутьи, ее ожидали отецъ и зять ея, баронъ Крамфельдъ. Оба оттуда ?хали въ Крымъ, гд? у барона была своя дача въ Ялт?. Они предполагали также осенью лечиться виноградомъ, живя вм?ст?, одной семьею, до самой зимы. Такъ Ладомирскіе и Крамфельдъ ежегодно заканчивали свои европейскія странствованія. И теперь княжна возвращалась со своей сестрой, Лидіей Аркадьевной Крамфельдъ, ея д?тьми, ихъ гувернаткой и своей собственной компаньонкой.

Нельзя сказать, чтобъ пребываніе за границей послужило къ особой польз? В?р? Аркадьевн?. Не то, чтобъ она была больна, но утомилась и наскучалась вдосталь. Знала она съ д?тства вс? закоулки Европы Да и условія жизни ея вообще, а пребыванія въ семь? сестры, въ особенности, не были особенно легки и пріятны.

Баронесса не отличалась ровностью характера. Частые недуги, матерьяльныя заботы, гораздо большія, ч?мъ она ожидала встр?тить въ жизни, сд?лали изъ Лидіи Аркадьевны раздражительную и довольно непріятную особу.

Ко вс?мъ общимъ мелочамъ ихъ жизни, у В?ры еще было свое, тяжелое горе. Она почти р?шилась выйти замужъ за камеръ-юнкера Звенигородова, солиднаго капиталиста и св?же-испеченнаго аристократа, крайне ей антипатичнаго… Что было д?лать? Онъ сватался въ третій разъ. Отецъ писалъ отчаянныя письма: что онъ разоренъ, что ему придется закабалиться съ дочерью въ своемъ степномъ хутор?; что отнын? имъ предстоитъ такая ужасная жизнь, что онъ готовъ застр?литься, если В?рочка не поправитъ ихъ обстоятельствъ хорошей партіей… Хорошая, даже прекрасная партія для стараго князя олицетворялась въ лиц? расплывшагося раньше времени, б?лесоватаго и бол?е ч?мъ недалекаго избранника фортуны, въ представител? многихъ копей, пріисковъ, заводовъ и фабрикъ, «мил?йшемъ Виктор? Наумович?»…

В?ра жал?ла своего безалабернаго, но добраго отца. Она очень хорошо знала, что д?ла ихъ д?йствительно плохи и что ей самой немыслимо жить, какъ живутъ «тысячи другихъ», терп?ть недостатки, лишенія. Она сокрушалась надъ своимъ тщеславіемъ, мелочностью, непрактичностью!.. Она и рада была бы им?ть бол?е характера, бол?е ум?лости, да гд?-жъ ихъ было взять?..

Ей, впрочемъ, казалось, что она не требуетъ отъ жизни многаго, что она легко могла-бы обойтись скромными средствами… Такъ тысячъ въ двадцать, тридцать годоваго дохода, – «le juste necessaire» ихъ среды… Но нуждаться, н?тъ! Ужъ лучше все, только не постыдная нужда, долги, униженія!.. Н?тъ!.. Отецъ ея правъ: она должна предпочесть Звенигородова!..

Даже Звенигородова!

Она вполн? в?рила, что отецъ ея отчаивается за ея будущность больше, ч?мъ за свою разбитую старость… Но р?шиться все же было трудно!..

Сидя въ купе перваго класса, напротивъ спавшей сестры, княжна всю посл?днюю ночь подъ Одессой продумала объ этомъ.

«Ужъ Богъ съ ней, съ любовью! съ мечтами о счастіи, – не вс?мъ он? суждены!.. Живутъ люди и безъ нихъ. Лишь бы не чувствовать отвращенія, выходя замужъ, не презирать своего мужа… Это было бы тяжело! Невыносимо тяжело»!..

Разум?ется, былъ-бы случай выйти за челов?ка порядочнаго, челов?ка съ десятой долей состоянія Звенигородова, она не задумалась бы отказать ему; да только не было такого случая!.. Никто не сватался за нее такой, да и ей самой никто не нравился… Да! Она таки просто какая-то безчувственная. Какъ же! Дожила чуть не до двадцати-трехъ л?тъ и никогда не бывала влюблена. В?дь это удивительно! И даже никто ей не нравился… Вдругъ она вспомнила одно лицо и подумала, съ улыбкой: «Да, разъ, тогда… Только разъ въ жизни я н?сколько дней продумала объ этомъ… встр?чномъ! У него хорошее, симпатичное лицо!..» В?ра вздохнула и теперь при воспоминаніи объ этомъ неизв?стномъ или почти неизв?стномъ ей челов?к?. Вздохнула и улыбнулась!.. Да! Она тогда довольно долго продумала о немъ. Какой вздоръ!..

Промелкнуло, прошло и ужъ, конечно, не возобновится. А странно! Мало-ль она знала людей и никто ей не казался такъ симпатиченъ… А в?дь черезъ н?сколько часовъ она опять будетъ въ Одесс?… Что если они встр?тятся?.. Ну, что за вздоръ въ голову л?зетъ?!. Вотъ пустяки!.. Н?тъ, не бывать ничему такому: это только въ романахъ случается… А ей видно судьба быть за т?мъ милліонеромъ…

Раздавшійся свистокъ паровоза окончательно вернулъ ее къ д?йствительности, къ печальной будущности, предстоявшей ей.

«Ну, такъ ужъ по крайней м?р? поживу на славу, ни въ чемъ себ? не отказывая!» – подумала она, вставая и привычнымъ движеніемъ откидывая назадъ натурально вившіеся волосы. «Это, в?роятно, р?шится скоро, на-дняхъ. Отецъ пишетъ, что Звенигородовъ тоже въ Одесс? по д?ламъ… Что они неразлучны… «Викторъ Наумовичъ со мной такъ добръ, такъ внимателенъ, какъ сынъ родной… Я привязался къ нему сердечно!» фраза эта изъ посл?дняго письма ея отца промелькнула въ мысляхъ ея ц?ликомъ.

«Что-жъ! Чему быть – того не миновать!» р?шила она и встала.

Паровозъ свисталъ отчаянно, возв?щая близость станціи. Княжн? было душно и хот?лось пить. Сестра не позволяла открыть окна, боясь простуды… «Простуды, въ такую теплую ночь?» – недоум?вала В?ра Аркадьевна, не зная, куда д?ваться отъ духоты.

По?здъ шелъ медленн?е, очевидно останавливаясь. Она вынула часы. А!.. Три часа! Бирзула!.. Тутъ простоятъ долго. Хорошо бы напиться чаю или хоть воды.

Она вышла изъ купе, не разбудивъ сестры, и прошла къ выходу между спавшими гувернантками и д?тьми. Въ этомъ отд?леніи вагона никого кром? ихъ семьи не было.

• Предыдущая
• 7/16
• Следующая