Обручальный кинжал - Руда Александра - Страница 4

• Предыдущая
• 4/82
• Следующая

Он прикрыл большой ладонью мое плечо, и по нему растеклось тепло, постепенно окутывая все тело.

— Завтра проснется Ярик и прекратит это самоуправство. — Я не видела лица Драниша, но чувствовала, что он улыбается. — Ярик наш все эти любовные штучки терпеть не может. Глупый…

Я уткнулась троллю носом в живот, как это делал эльф, и удивилась — поза действительно успокаивала и придавала сил, а еще я чувствовала себя защищенной и трепетно оберегаемой. Это было очень приятно.

— Мне так жаль, Драниш, что мы не можем быть вместе, — прошептала я. — Ведь ты такой хороший!

Рука, поглаживающая меня по плечу, на миг замерла, а потом продолжила свой путь от предплечья к локтю и обратно.

— Выбрось из головы все эти глупости, — строго сказал тролль. — Давай сначала удачно завершим нашу работу и вернемся домой, а потом разберемся со всеми проблемами. Или ты думаешь, что я вот так просто сдамся?

Я улыбнулась его уверенности в своих силах и заснула.

Утром за управление фургоном сел Персиваль, используя энергию накопителя. Вел он повозку куда лучше, чем я, во всяком случае, ось уже не трещала угрожающе при каждом повороте.

Ребята дали мне выспаться, и я проснулась далеко за полдень, голодная-голодная, зато совершенно отдохнувшая, и обнаружила, что лежу, свернувшись в клубочек, рядом с троллем и обнимаю его ногу.

Сам Драниш увлеченно грыз сухофрукты, которые целыми горстями выгребал из мешочка.

— Выспалась? Ты так крепко спала, что даже не проснулась, когда я тебя утром перекладывал, — улыбнулся он и с хрустом потянулся. — Вот и славно! У нас сегодня сухой завтрак, так что отправляйся по своим делам, все равно фургон еле ползет, легко его догонишь, и залезай обратно ко мне. Я для тебя самые вкусные фрукты отобрал. Ты что больше любишь: сливы, яблоки или груши? Я вот сливы люблю, потому что косточку интересно обсасывать.

— Без остановок едем, — объяснил тролль, когда я вернулась. — Ведь должны же мы по этой дороге, наконец, хоть куда-то доехать! И вот, не забудь, эльф опять мерзкого пойла наготовил, сказал, что тебе оно необходимо, потому что, видишь ли, мы слишком тихо ночью на крыше непотребствами занимались, и это его насторожило.

— А мы занимались? — удивилась я.

— Нет, но одному извращенцу очень этого хотелось.

— От извращенца слышу! — буркнул снизу эльф. — К тебе любимая девушка ночью приходит, а ты ее спать укладываешь и все! Кто после этого из нас двоих извращенец?

— Еще не хватало, чтобы они над нашими головами шумели! — Тиса не могла остаться в стороне от обсуждаемой темы. — В лесу места много!

— В лесу муравьи кусают за задницу, — возразил тролль.

— А ты смотри, куда ею садишься… Персик!!!

Фургон внезапно вильнул в сторону, крякнул и завалился на один бок. Я покатилась по крыше и улетела бы вниз, если бы тролль не успел поймать меня за юбку.

— Что… — начал он и охнул: — Ну ничего себе!

Я приподнялась, держась за Драниша, и застыла в изумлении.

Фургон замер на вершине холма, с которого открывался прекрасный вид на деревню. Да вот только деревня совсем не выглядела прекрасной.

Прохудившиеся крыши, покосившиеся заборы, домишки, глядящие на нас слепыми выбитыми окнами и оторванными ставнями. Некоторые дома сгорели, и от них остались лишь остовы печей, сиротливо поднимающие в небо закопченные трубы.

Видно было, что беда настигла деревеньку давно, потому что пепелища зеленели свежей травой, и даже на центральной площади с общественным колодцем, которая обычно бывает вытоптанной до твердости гранита, цвели какие-то цветы, разбавляя яркими красками картину всеобщего запустения.

— Ехали мы, ехали и, наконец, приехали, — прокомментировал эльф и накинулся на гнома: — Зрелище мертвой деревни — это совсем не повод так безответственно обращаться с транспортом!

— Я испугался, — оправдывался гном, — и фургон как-то сам дернулся.

— Как-то сам, — передразнила Тиса.

Мы спустились на землю с крыши, и тролль указал куда-то рукой:

— Смотрите.

— Что там? — Я пыталась понять, что привлекло его внимание, но взгляд скользил по руинам, не находя ничего необычного.

— Развалины святилища, — сказал глазастый Сын Леса. — Каменного.

— И что это значит? — нервно спросил Персик, не без оснований предполагая, что ничего хорошего нам это не несет.

— Это значит, что нам нужно убраться отсюда до темноты, — сказал за нашими спинами Волк.

Мы обернулись, Тиса с радостным криком кинулась к обожаемому капитану, а Драниш поспешил его поддержать — на ногах Ярослав все еще стоял нетвердо. Выгоревшие волосы выбились из косы и успели сваляться, а поседевшие после использования сильной магии корни непривычно осветлили обычно черноволосую макушку. Рубашка заскорузла от пота, и вообще, выглядел капитан непривычно неопрятно и почему-то более человечно. Даже после встречи с ульдоном, магия которого действует разрушающе, Волк оставался привычно отстраненным от нас, простых смертных, и элегантно-аккуратным даже в обмороке.

— Убраться — это хорошо сказано, — согласился эльф, усаживая аристократа на землю и заглядывая ему в глаза. — Не кажется ли вам, многоуважаемый капитан, что ваши друзья, Владетель Сыч и его сыночек, в замке которых мы недавно с таким удовольствием предавались приятному времяпрепровождению, несколько… как бы это сказать… преуменьшили размеры кошмара, творящегося на подконтрольных им территориях? Более того, я считаю, что фраза «у нас все хорошо» совсем не отвечает действительности!

Ярослав скривился. Ему не нравилось происходящее в домене с тех пор, как в его столице, городе Сычёвске, нас попытались отравить. И слышать от подчиненных слова: «А ты им поверил, потому что молодой Сыч твой друг», — ему было неприятно, но возразить было нечего.

Эльф же посчитал свою маленькую месть свершившейся и теперь прилежно исполнял целительский долг.

— Так, следи за пальцем, теперь за этим… Но как мы уберемся, если фургону пришел конец? Персик, что скажешь?

— Нужно спуститься в деревню за материалами и инструментами. — Гному очень не хотелось этого говорить, но выхода не было. — Я совсем не предполагал, что придется чинить фургон, и не подготовился.

— Еще нужно набрать воды, помыться и поесть горячего, — перечислил эльф. — Вон речушка бежит, из колодца лучше воду не брать. Капитан, ты как, дойдешь до деревни или тебя нести?

— Дойду сам.

— Может, вам лучше остаться здесь? — заикнулась было я, но Ярослав обратил на меня взгляд своих холодных серебристо-серых глаз и спокойно ответил:

— Нам лучше не разделяться в таком месте.

— Тогда пошли, — решил тролль.

— Мила, — шепотом спросил меня Персиваль, когда мы брели по дороге вниз к деревне, — а почему из-за того, что святилище развалено, нам нужно уехать отсюда до наступления темноты?

— Потому что в святилище обычно живет маг, или жрец, или оба сразу. И там очень сильны охранные чары против всякой нечисти и, что хуже, нежити. Обычно там спасаются от всяких неприятностей жители.

— А почему нежить хуже?

— Потому что ее убить тяжелее, она уже и так мертвая, — мрачно ответил тролль. — Святилище еще долго служит оберегом окрестных земель, даже если деревня опустеет, — мы в таких во время войны пару раз отсиживались. И то, что это святилище разрушено… Да ты не трусь, Персик, вероятно, опасности нет, мы просто перестраховываемся. Для нежити нужны ульдоны, до которых еще далеко, а все запасы волкодлаков в округе мы уже истребили.

Мы расположились на берегу маленькой речушки, где еще сохранились остатки мостков, с которых крестьянки стирали белье.

— Драниш, Персиваль, идите искать материалы для ремонта, — приказал капитан. — Мы с Даезаэлем разводим костер побольше, а девушки идут купаться и стирать, ходить в окровавленных тряпках — привлекать к себе лишнее внимание. До сумерек должны управиться и вернуться к фургону, так что бегом!

И мы разбежались каждый по своим делам. Есть тут опасность или нет, лучше это проверять в ставшем родным фургоне, а не посреди опустевшей деревушки.

• Предыдущая
• 4/82
• Следующая