Идеальный любовник - Хенли Вирджиния - Страница 11

• Предыдущая
• 11/88
• Следующая

Идея поехать в Лондон показалась Джозефу невероятно притягательной, потому что Эмбер скоро должна была туда вернуться. Он протянул руку Монтегью:

— Благодарю вас за приглашение. Я бывал в лондонском порту с грузами, но мне никогда не предоставлялось случая насладиться светской жизнью столицы.

— В этом году я возвращаюсь в Лондон раньше обычного. У Адмиралтейства полно дел с Францией. Еще две недели в Ливерпуле, и это все, на что я могу рассчитывать.

Шону пришлось закусить губу, чтобы не расхохотаться им прямо в лицо. За Джозефа в этот момент думал его член. Конечно же, он бы и сам не отказался побывать в Лондоне. Это мировой центр торгового флота, а из-за войны с Францией возможности обогатиться весьма возрастут. Шон поймал взгляд Джозефа, братья попросили извинить их и направились к конюшням.

— Ты с ума сошел, Джозеф? На твоем лице была написана такая похоть, что все должны были заметить. Когда он предложил свое гостеприимство, это не включало в себя постель его жены. Господи, Джозеф, прекрати желать запретный плод. Займись делом после обеда. Мы можем себе позволить отправиться сегодня к девицам. Открой глаза и посмотри на то, что у тебя под носом.

Шон пошел к конюшне, а Джозеф смотрел ему вслед. Господи, чего же он не увидел, что лежит у него под носом? Остаток дня Монтегью проведет здесь, а Эмбер на Англси одна. Джозеф улыбнулся: “Я найду себе занятие после обеда!” Он направился к дому, чтобы взять подарок, приготовленный им для своей возлюбленной. Как только юноша увидел ценный янтарь в грузе, прибывшем с Балтийского моря, он понял, что ей понравится пара сережек с блестящими каплями солнца.

Когда Шон вошел в конюшню, то увидел, что Эмерелд любуется новыми лошадьми.

— Еще раз приветствую тебя, красотка. Этого парня зовут Люцифер.

— Я догадалась, что он твой. Конь тебе подходит. Он выглядит опасным.

Шон засмеялся:

— Значит ли это, что я тоже выгляжу опасным?

Эмерелд искоса игриво взглянула на него:

— Может быть.

— Мы оба нежны, как ягнята, — пошутил он. — Давай я тебе покажу. — Шон почесал длинный черный нос жеребца, потом, опершись рукой на гибкую шею, вскочил на неоседланную спину. — Хочешь сюда наверх? — пригласил он девушку.

Та колебалась, и Шон подбодрил ее:

— Не бойся.

Она тряхнула кудрями.

— Я не боюсь. — Эмерелд подошла ближе, и Шон, нагнувшись, подхватил ее сильными руками. — Ох! — выдохнула она, цепляясь за черную гриву.

Он усадил девушку между своими бедрами.

— Я не дам тебе упасть. — Шон обнял одной рукой тоненькую талию и ощутил запах ее волос. Он отвел их в сторону, прижался губами к шее и почувствовал, как она задрожала. — Ты сегодня здесь самая красивая девушка.

Голова Шона дернулась вверх, потому что кто-то зашел на конюшню.

— Проклятие!

На них уставился официально одетый молодой человек.

— Эмерелд, я тебя искал.

— Джонни! Это Шон О'Тул. — Она виновато спрыгнула с лошади.

— Вы, должно быть, брат Эмерелд. Добро пожаловать в Грейстоунс.

Парень покраснел до корней волос:

— Привет. Я… я надеюсь, что вы не сердитесь, что я зашел на конюшню. Лошади сводят меня с ума.

— Конечно, я ничего не имею против, — ответил Шон, пытаясь помочь застенчивому пареньку овладеть собой. “Так вот какой у Монтегью сын. Кажется, он боится собственной тени, нет сомнений, отец наводит на него такой ужас, что из него дерьмо сыплется”.

— Он просто красавец, — заметил Джонни, протягивая руку, чтобы погладить шею Люцифера. — Вы собираетесь участвовать в скачках?

— Может быть. — Шон спешился. — А вы интересуетесь скачками?

— О да, — живо откликнулся Джонни. — Моя мама говорила мне, что Килдэр — это центр Ирландии в том, что касается скачек. Я бы отдал все на свете, чтобы увидеть Каре. Он остался все таким же, как в те времена, когда она жила здесь?

Шон кивнул:

— Да, это поле с великолепной густой травой, раскинувшееся на пять тысяч акров, и ни единого кустика или деревца.

— Джонни отлично управляется с лошадьми, — с гордостью заметила Эмерелд.

Раскрываясь навстречу обаянию Шона, Джонни поделился с ним:

— Мне нравится объезжать их, но у моего отца совершенно другие взгляды. Он отправляет меня в Адмиралтейство, несмотря на то что море пугает меня и я ужасно страдаю от морской болезни.

— Это очень плохо, а я-то собирался попозже пригласить вас взглянуть на мою новую шхуну. — Шон посмотрел на Эмерелд, молча приглашая ее на свой корабль.

— Спасибо, но я лучше останусь здесь с лошадьми, если вы не возражаете, — ответил Джонни.

— Будьте моим гостем. Вам как-нибудь надо приехать в Грейстоунс без отца, и мы отправимся на Каре и посмотрим скачки.

— Господи, как бы мне этого хотелось! — Джон порывисто потряс руку Шона. У него было не слишком много друзей среди сверстников, и ему с трудом верилось, что О'Тул, капитан собственного судна, обращается с ним, как с равным.

— Мне следует вернуться на праздник, — проговорил Шон, прося извинить его.

Когда он ушел, Джонни сказал сестре:

— Это великолепное место, тебе нравится здесь?

Эмерелд наморщила носик:

— Нравилось, пока ты не помешал нам.

— Тебе не следовало оставаться с ним наедине.

— Ты не дал нам возможности побыть одним!

— Мне очень жаль, — смягчился брат. — Пойди разыщи его, тебе не нужно оставаться здесь со мной.

Эмерелд проходила мимо каменной балюстрады, когда юбки Кэтлин О'Тул грациозно прошуршали вниз по ступеням террасы.

— Так вот ты где, я повсюду тебя искала, дорогая. — Она взяла крошечную ладонь Эмерелд в свои. — Пойдем-ка со мной, чтобы мы могли поболтать наедине.

Она провела девушку в величественную гостиную. Кэтлин усадила ее на диванчик с подушками в нише окна, выходящего на обнесенный стеной сад, и подала ей бокал вина.

— Я Кэтлин О'Тул. А теперь расскажи мне, как поживает моя дорогая кузина Эмбер.

Эмерелд поняла, что сидящая перед ней леди — мать Шона и старшая кузина ее собственной матери. Очень осторожно она сделала глоток вина, потом еще один. Слова полились торопливым потоком:

— Моя мама живет хорошо, но ей так хочется навестить родной дом. Мой отец никогда не разрешит ей… Я думаю, он боится, что она никогда больше к нему не вернется.

У Кэтлин перевернулось сердце при этом непосредственном признании Эмерелд.

— Что же, твоя мама — красивая молодая женщина, и мы не можем винить твоего отца, что он такой собственник.

— Она ужасно скучает по семье Фитцжеральд. Я пыталась подружиться с кузинами, но из-за того, что я из Англии, они считают меня врагом.

Кэтлин взглянула на утонченное создание, похожее на эльфа, одетое в тонкий бархат, и с легкостью догадалась, почему девицы Фитцжеральд повели себя как ревнивые кошки.

— Милое дитя, ты взялась за палку не с того конца. Девушки не видели ничего, кроме бархатного платья и высокой красивой груди. Им хватило одного взгляда, чтобы понять, что тебе достанется львиная доля внимания. Возвращайся обратно на танцы и веселись. Разве сегодня не праздник в честь дня рождения моих сыновей?

Эмерелд допила восхитительное вино и призналась:

— Я познакомилась с вашим сыном на Англси, когда он приезжал по делам Адмиралтейства.

Кэтлин увидела, как черные ресницы опустились на щеки, залившиеся нежным румянцем. Они обе взглянули на высокую фигуру, спускавшуюся по ступенькам в вестибюль. На какое-то мгновение Эмерелд показалось, что она видит темноволосую голову Шона, и Кэтлин услышала ее участившееся дыхание.

— Джозеф, — окликнула сына мать. — Здесь твоя знакомая хотела бы с тобой потанцевать.

Старший из братьев просунул голову в гостиную и озадаченно оглядел девичью фигурку у окна.

— Я решил прокатиться на новой шхуне, — мягко ответил он, не желая быть грубым, но весь горя от нетерпения собрать команду и отправиться в путь.

— Великолепно! Эта девчушка с удовольствием прокатится. Свет бил Эмерелд в спину, и Джозеф не понял, какая из кузин Фитцжеральд сидела с матерью, но он быстренько сплавит ее другому, как только они окажутся за дверью. Молодой человек галантно предложил ей руку, и Эмерелд, в замешательстве, онемевшая, позволила ему увести себя из гостиной.

• Предыдущая
• 11/88
• Следующая