Змей-искуситель - Смит Дебора - Страница 70

• Предыдущая
• 70/71
• Следующая

А вот этот мне понравился больше всех:

«Две радиостанции уже отказались от трансляции шоу Хейвуда Кении. Остальные могут последовать их примеру».

Отличные новости, но им не удалось утешить меня в тот день, когда я вернулась в Долину. Я закрыла ферму и отправила родственников по домам. С серого неба лил ледяной дождь, надвигались холода. Самый замечательный и самый ужасный сезон сбора и продажи яблок остался позади. Мне хотелось свернуться калачиком под одеялом и лелеять свою тоску… Меня разбудил телефонный звонок.

– Хаш, это Мэри Мэй.

– Мэри Мэй!

– Я в Майами, здесь страшная жара, и я собираюсь подняться на круизный лайнер, только… Я никак не могу перестать плакать.

– Возвращайся домой!

– Ох, Хаш, я так хотела забыть прошлое и найти себе хорошего мужика на этом теплоходе! Но потом мне позвонила кузина Мейфло и рассказала о Якобеке. А потом я увидела новости о тебе и Кенни. Я подумала, что действительно нужна тебе в Долине. То есть я хочу сказать, что тебе специалист по связям с общественностью нужен больше, чем мне – хороший парень.

– Мэри Мэй, я даже представить себе не могу, что стану делать, если ты не вернешься!

– Я не знаю, что теперь думать о моем брате. Я просто не представляю…

– Мы с тобой поговорим. Мы найдем способ, как нам вспоминать о нем, вспомним и хорошее, и плохое.

– Я вот еще о чем хотела спросить… Ты сможешь любить меня по?прежнему как свою золовку, хотя ты никогда не любила моего брата?

– Ох, Мэри Мэй, любовь – она как яблоки. Каждое семечко не похоже на остальные, даже если все они с одного дерева. Конечно, я люблю тебя. И, разумеется, ты остаешься моей любимой золовкой. Возвращайся домой!

– Хорошо, Хаш, хорошо. – Она перестала плакать и собралась с силами, чтобы крикнуть кому?то на теплоходе: – Принесите обратно мои вещи, прошу вас!

Поговорив с Мэри Мэй, я вышла на улицу, в холодный туманный день и пошла в сад, размышляя о том, как я сумела сохранить единство семьи вопреки тому, что натворила.

«Посади хорошие семена, и урожай будет добрым», – прошептала Большая Леди.

– Что посеешь, то и пожнешь, – вслух сказала я. – Я это знаю. Но что, если мужчина, умеющий укрощать пчел, не выказал никакого намерения вернуться ко мне весной или позже?

Нет ответа. Я была одна.

Я долго ходила в тумане по саду. Мои джинсы и свитер пропитались водой, но я все равно бродила между деревьями, по террасам на склоне горы, по могилам солдат, пока не спустилась по холму вниз, к новым посадкам и Амбарам. Я смотрела на пустые павильоны, усыпанную гравием парковку, уходящую вверх Садовую дорогу Макгилленов, закрытые ворота. Пустота и обособленность окружили меня вместе с тающим светом вечера. Меня ждали пустые дни и ночи. Я села на опушке садов в наступающих сумерках и заплакала.

Я все еще плакала, когда услышала издалека шум тяжелых машин. Я нахмурилась и посмотрела на шоссе. Грохот стал ближе. Несколько военных автомобилей следовали один за другим. Я смотрела во все глаза. Первая машина остановилась у моих ворот, и со стороны пассажира выпрыгнул Дэвис. Мой Дэвис. Мой сын. Это был его второй незапланированный визит за год. Он начал сезон урожая, удивив меня, и закончил его, удивив еще больше. Он не видел, что я смотрела на него, открыв рот, с опушки сада, потому что возился с ключами.

Дэвис открыл ворота. Солдат помог ему откатить их в сторону. Потом Дэвис и солдат забрались обратно в машину. Караван – или конвой, не знаю, как правильно, – медленно въехал на территорию фермы.

Я побежала к нему навстречу и остановилась одновременно с машинами. Шум моторов стих. Шепот мягкого влажного ветра гор наполнил тишину. Дэвис увидел меня и поднял в приветствии руку. Потом махнул рукой в сторону машины в середине колонны, и мои ноги словно приросли к гравию.

Мужчины и женщины в военной форме выходили из военных машин. Некоторые несли медицинское оборудование, другие были просто эскортом. Они все подошли к одной из машин, помогая вылезти человеку, которого я не могла разглядеть. Этот медленно двигавшийся мужчина был высоким и темноволосым, пожившим и многое повидавшим. В армейской куртке, фланелевой рубашке и старых армейских брюках, он отмахнулся от помогавших ему, потом повернулся ко мне. Он пошел мне навстречу очень медленно, иногда останавливаясь, но упорно.

Якобек!

Я побежала к нему.

– Ты не должен был уезжать из больницы, Джейкоб! О, Джейкоб!

– Я хочу быть фермером и выращивать яблоки, – сказал он.

Я обняла его за шею и поцеловала, и он поцеловал меня в ответ, обняв одной рукой за плечи, а другой за талию. Я постаралась не слишком прижиматься к нему, помня о его ранении, но он прижал меня к здоровому боку, и мы крепко обнялись.

– Тогда добро пожаловать домой, – прошептала я.

Глава 21

Месяц спустя

Поездка в Вашингтон, чтобы увидеть первенца Эдди и Дэвиса, была первым большим путешествием Якобека после ранения. Он выздоровел полностью. Но что самое удивительное, мы с ним стали, как бы это сказать, настоящей парой. Да, именно так. Для Якобека месяц моего усиленного внимания и внимания всего округа Чочино, хорошо продуманная смесь разговоров по душам и нежного секса сделали чудеса. Чудо произошло и с ним, и со мной.

Мы помирились с Дэвисом, и жизнь снова вошла в нормальное русло. Представитель следующего поколения нашей семьи должен был вот?вот появиться на свет – не под яблоней, а в оборудованном по последнему слову родильном доме округа Колумбия. Эдди и Дэвис выбрали именно его за близость к городу, и секретная служба их выбор одобрила.

В специальной комнате для маленьких посетителей Бэби уже успела подружиться с полудюжиной детей из семей Джекобс и Хэбершем. Джекобсы были зазнайками, но вполне добродушными, а вот Хэбершемы казались слишком чистенькими для детей моложе двенадцати лет и были немного заносчивыми, как Эдвина.

– Я Уолфорд Хэбершем Четвертый, – высокомерно сказал один мальчик, знакомясь с Бэби. – А ты – та самая дикарка с гор?

Она даже глазом не моргнула, ни одной темной длинной ресничкой Тэкери. Бэби уже решила, кем хочет быть, и была готова всем рассказать свою историю.

– Я Хаш Макгиллен Шестая, – ответила она Уолфорду. – Так что не пудри мне мозги.

Наблюдающая за детьми, как мать?тигрица, Люсиль довольно улыбнулась.

Мы с Эдвиной стояли в маленькой комнате ожидания. Ал, Якобек и Логан курили сигары на улице в темноте под падающим снегом. Я хотела тоже закурить трубку, но забыла ее дома, потому что собиралась в спешке, когда нам позвонили и сообщили, что у Эдди уже начались схватки. Мэри Мэй осталась дома, чтобы отвечать на звонки и подготовить прессрелиз. Она решила организовать конкурс на лучшее название кондитерского изделия в честь младенца. Я сказала ей, что против этой затеи, но она была преисполнена решимости.

Неожиданно Эдвина обняла меня сильной рукой, словно мы были подружками.

– Я собираюсь организовать весной свадьбу для вас и Николаса, – объявила она.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Спасибо, что сообщили нам об этом.

– А в чем проблема? Вы же определенно сказали, что женитесь.

– Это так, но почему вы решили, что я позволю вам заниматься нашей свадьбой?

– Разве вам не хочется выйти замуж в Белом доме? Я уставилась на нее:

– Вы что, шутите?

– Я не шучу, – строго ответила она. – Я уже спросила Николаса, не возражает ли он, и он сказал, что решать вам.

Я на мгновение потеряла дар речи.

– И вы хотите это сделать ради меня?

– Нет, это ради Николаса. Вы просто необходимый элемент для его счастья.

– Понятно.

Она хмыкнула и отвернулась.

– Так вы согласны?

– Эдвина, я полагаю, что вы стараетесь быть со мной милой. Могу сказать только одно: на это больно смотреть.

– Вы либо принимаете это мое чертово предложение, либо нет!

– Я принимаю.

– Отлично.

– Спасибо, ваше высочество.

– Заткнись!

Мы обе посмотрели на закрытые двери родильного отделения.

• Предыдущая
• 70/71
• Следующая