Возмутители спокойствия - Андерсон Пол Уильям - Страница 18

• Предыдущая
• 18/25
• Следующая

Возбуждение охватило Гудженджи.

— Я правильно понял вас, благороднейший? Вы хотите сказать, что ответите на любой мой вопрос?

— Нет. Поскольку меня инструктировали служить интересам моего экипажа, а присутствие солдат на месте моей стоянки означает, что экипаж вступил с вами в конфликт, я не могу сообщить вам информацию, которая бы увеличила ваши силы.

Гудженджи почувствовал разочарование, поняв, что летающий дом не расскажет ему, как делать бластеры. Тем не менее, задавая умные вопросы, со временем можно кое-что узнать.

— Вы сможете давать мне советы по поводу безвредных для экипажа дел?

Дул холодный ветер, кружа песок и раскачивая кусты. Спрятанный в доме размышлял. Наконец он сказал:

— Эта проблема находится на пределе моих возможностей логического мышления. Я не вижу причины, почему бы мне не ответить на ваши вопросы. В то же время наша экспедиция имеет целью приобретение богатств. Лучшее решение, какое я могу найти, — это брать с вас плату за советы.

— Но как?

— Можете принести меха, лекарства и другие ценности и положить их у открытого люка, который вы, вероятно, видите. Какой совет вы желаете получить?

Гудженджи задумался. Он знал, что перед ним открывается редчайшая возможность. Если только он сумеет придумать… Погоди. Он вспомнил замечание Чи Лан о доме Лалнакха перед ее арестом.

— Мы играем в игру под названием акритель, — медленно сказал он. — Вы можете подсказать мне, как в нее выиграть?

— Объясните правила.

Гудженджи объяснил.

— Да, — ответил корабль, — это просто. Выигрывать все время без шулерства невозможно. Но, зная свои шансы, или вероятность различных расположений палочек в ходе игры, вы можете поступать в соответствии с этим, и в длительной игре всегда окажетесь в выигрыше, при условии, что ваши противники этой вероятности не знают. Очевидно, они не знают, поскольку вы об этом спрашиваете, и поскольку для расчета требуется владение высшей математикой. Принесите писчие принадлежности, и я продиктую вам таблицу вероятностей.

Гудженджи сдержал себя, чтобы не проявить свою радость.

— Что вы хотите за это, благороднейший?

— Позвольте мне определить объем всей информации, чтобы назначить цену. — Летающий дом задумался, затем назвал, какое количество товаров потребуется.

Гудженджи сказал, что это разорит его; летающий дом ответил, что иначе он не продаст информацию. Он не пожелал торговаться: «Несомненно, найдутся и другие, которые решат, что цена не так уж велика».

Гудженджи уступил. Ему придется занять денег, чтобы накупить такую кучу вещей, но с учетом карантина, сократившего поступление товаров на рынок в городе, их цена не будет слишком высокой. Когда-нибудь он ведь покинет эту жалкую деревушку и вернется в Катандаран, а уж там игра пойдет по настоящим ставкам.

— Вы выяснили что-нибудь, благороднейший? — спросил офицер, когда Гудженджи стал собираться в город.

— Да, — ответил тот. — Очень важная информация. Я дам за нее взятку, но сделаю это из собственного кармана, в интересах империи. Ак-крр… проследите, чтобы никто не разговаривал с летающим домом. Магия, которой он владеет, может убить.

— Конечно, благороднейший! — вздрогнул офицер.

Герои приключенческих книг могут испытывать крайние трудности — отсутствие психотропных средств, вынужденный отказ от сна, и вообще от удовлетворения каких бы то ни было телесных потребностей — и всегда готовы на любые подвиги. Реальный человек создан иначе. Проведя в спальном мешке двенадцать часов без сна, Фалькейн чувствовал себя усталым и больным. Он не был ранен во время этого дикого прорыва через катандаранские линии, но стрелы пролетали рядом, а Стефа зарубила вражеского всадника за мгновение до того, как он дотянулся до Фалькейна.

Люди Боберта Торна предприняли вылазку, сломили сопротивление противника и провели вновь прибывших в Рангакору.

Фалькейн не привык находиться так близко от смерти, и его нервы все еще были напряжены. Не помогла ему обрести душевное равновесие и экскурсия со Стефой, хотя она, показывая ему дворец, была очень весела. Но он должен признать, что дворец восхитил его: в нем было больше света и воздуха, чем в любом помещении в Катандаране, и он не только поражал своей красотой, но и содержал в себе бесчисленные богатства, накопленные за прошедшие тысячелетия. Тут были даже внутренние двери, бронзовые, украшенные рельефными изображениями, окна из относительно прозрачного материала, паровое отопление.

Они вышли из размещающегося во дворце помещения гальванопластики, составляющей королевскую монополию, и вышли на балкон. Фалькейн был поражен, насколько продвинулись местные физики: свинцово-кислотные батареи, медный провод, начальные эксперименты с чем-то, напоминающим лейденскую банку. Он понимал, что этот город больше подходит для землян, чем Катандаран.

— Здесь Торн, а с ним король! — воскликнула Стефа. Она провела Фалькейна к перилам. За ним шли два его охранника. Это были дружелюбные молодые парни, но они никогда не оставляли его одного и держали оружие постоянно наготове.

Торн опустил медную подзорную трубу и кивнул.

— Их лагерь с каждой сменой караула становится все неряшливее. Они совершенно деморализованы.

Дворец представлял собой одиноко стоящее здание в несколько этажей с большим количеством окон. Вокруг дворца не было стены, только сад, а за ним город. Подобно Катандарану, Рангакора была очень древним городом, полностью выстроенным из камня. Но дома представляли собой красочную симфонию мягких желтых, белых и красных тонов. Фасады чаще были обращены к улице, а не внутрь дворов. Заостренные, крытые черепицей крыши и гармоничные, соразмерные архитектурные детали напоминали Фалькейну земные постройки эпохи раннего Возрождения. Улицы были сравнительно широкими и многолюдными. До Фалькейна доносился слабый гул колес и топот ног. Над крышами домов вились легкие клубы дыма. По небу кое-где медленно плыли облака. Вдали виднелись серо-синие холмы и Маунт-Гандра, снежная вершина которой отблескивала золотом при постоянном солнечном закате. Справа гремел водопад, белый и зеленый, покрытый радужной завесой брызг. Бурный водяной поток пробивал себе путь вниз, в Чекору, которая отсюда казалась полной жизни.

Вскоре взгляд Фалькейна остановился на осаждающих. Их палатки и костры усеивали плато за городскими укреплениями. Паслись стада животных. В местах скопления солдат посверкивали металлические доспехи. Джахаджи послал значительные подкрепления, узнав о восстании.

— Их гораздо больше, чем вас, — сказал Фалькейн.

Боберт Торн рассмеялся. Этот коренастый седобородый человек с пылающими голубыми глазами был покрыт старыми боевыми шрамами. На поясе расшитой драгоценностями куртки висела видавшая виды сабля.

— Не торопитесь, — сказал он. — Мы запасли продуктов больше, чем они в состоянии собрать со всей страны. Пусть посидят немного. К следующему периоду Сумерек они будут голодны, больны, займутся грабежом, и мы легко их разобьем. Они и сами знают это. А там, может, прибудут и другие земцы. У них осталось не так уж много выдержки. — Он повернулся к стройному краснокожему молодому икрананкийцу в костюме цвета шафрана и с позолоченным ожерельем на шее. — Король Урсала, это человек из-за края мира, о котором я вам говорил.

Монарх наклонил свою птичью голову.

— Приветствую, — сказал он на диалекте, который нетрудно было понять.

— Мне давно хотелось встретиться с вами, но в более дружеской обстановке.

— Она вполне возможна, — намекнул Дэвид.

— Нет, если ваши друзья попытаются выполнить свою угрозу и подчинить нас Катандарану, — сказал Урсала. Его ровный тон смягчил резкость выражения.

Фалькейн почувствовал себя неловко.

— Ну… гм… мы ведь здесь чужеземцы, и конкретных данных о вашем мире у нас не было. И разве так уж плохо присоединиться к империи? Вам бы здесь ничего не угрожало.

Урсала взъерошил свое кольцо перьев и надменно ответил:

• Предыдущая
• 18/25
• Следующая