Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами - Купер Джеймс Фенимор - Страница 45

• Предыдущая
• 45/119
• Следующая

Произнося эти слова, бортник укладывал в тайник последние горшки с медом; потом, поднявшись, он рассмеялся от всего сердца, вспоминая события прошлой ночи, которые, как видно, развеселили его, хотя остальные участники, возможно, ничего веселого в этом не видели.

— Если ты колдун, можешь сказать, кто Питер? Виннебаго, сиуnote 116, фокс, оджибвей, один из Шести Наций — все говорят, что его не знают. Колдун должен знать, кто он, а?

— Не такой уж я колдун, чтобы ответить на твой вопрос, Быстрокрылый. Ты мне дай какое-нибудь маленькое дельце, вроде поиска Источника Виски, тут я в грязь лицом не ударю, не хуже любого другого искателя Источников Виски на все пограничье; а вот насчет Питера скажу — ничего я в нем не понимаю. За что это его зовут Питером Скальпом во всех гарнизонах, если он такой распрекрасный индей? А, чиппева?

— Ты спрашивал — ты отвечай. Я не знаю, может, за то, что он снял очень много скальпов. Говорят, он берет все, сколько может, — еще говорят, что не берет.

— Да ведь и ты берешь все скальпы, какие можешь, Быстрокрылый; а раз для тебя это хорошо, то и для Питера не так уж дурно.

— Не беру скальп друга. Когда ты слышал, чтобы Быстрокрылый снял скальп с друга, а?

— Ничего подобного я не слышал; и надеюсь, никогда не услышу. Но разве ты слышал, что Питер способен на такое коварство?

— Может, и не способен, потому что у него нет друзей-бледнолицых. Лучше берегись этого человека!

— Да я и сам так думаю, чиппева, хотя капрал и пастор души в нем не чают. Когда я спросил пастора Аминь, как это он решился связаться с человеком, заслужившим такое прозвище, он мне ответил, что это всего лишь имя и Питер не тронул волоска на голове человека, не то что скальпы снимать, и что от самой юности у него совершенно иудейские привычки. Священник верит в Питера не меньше, чем в свою религию; не поручусь, что не больше.

— Не важно — всегда лучше бледнолицему верить бледнолицым, а индею — индеям. Это, пожалуй, самое лучшее.

— Как бы то ни было, тебе я доверяю, Быстрокрылый; и до сих пор ты мне не изменил!

Чиппева бросил на бортника такой многозначительный взгляд, что тот не на шутку встревожился. Этот взгляд Бурдон запомнил на много дней, и опасения, пробудившиеся в ту минуту, мучили его долго. До этого утра между ними были самые доверительные отношения; но в этом взгляде мелькнул проблеск дикой ненависти. Неужели чиппева изменил свое к нему отношение? И не связана ли эта перемена в его взглядах и чувствах с появлением Питера? Все эти подозрения пронеслись в голове Бурдона, пока он заканчивал свой тайник; и ему было горько их испытывать. Однако обстоятельства не позволяли изменить принятые планы, и через несколько минут оба уже были в каноэ и направлялись в сторону противоположного берега.

Питер обошелся достаточно честно со своими спутниками. Потаватоми действительно бесследно скрылись, и Гершом повел капрала к тому месту, где было припрятано его добро, и оба были настолько уверены в своей безопасности, что даже оставили оружие в лодке. Так обстояли дела, когда Бурдон достиг северного берега. Молодой человек вздрогнул, когда его взгляд упал на винтовки; но, осмотревшись, решил, что нет никаких особых причин, которые помешали бы оставить их на минуту-другую.

После того как бортник припрятал весь свой мед, каноэ его осталось почти пустым, и он принял на борт часть имущества Гершома, которое было благополучно перенесено на берег. Хозяин же понемногу возвращался в нормальное состояние как телом, так и умом, хотя был еще в легком отупении после своей недавней попойки. Однако женщины во многом сумели его заменить, и через два часа маленький отряд уже был готов отправиться в дорогу вверх по реке. Последние вещи были уложены в лодки, и Гершом объявил, что готов отчалить. В эту минуту Питер отозвал бортника в сторону, сказав его друзьям, что тот скоро вернется. Наш герой последовал за дикарем вокруг подножия холма, обойдя хижину сзади, пока индеец не остановился прямо на том месте, где прошлой ночью горел костер. Остановившись, Питер сделал широкий жест, словно предлагая спутнику осмотреть все вокруг. Опустив руку, индеец заговорил.

— Мой брат — колдун, — сказал он. — Он знает, где рождается виски, — пусть он скажет Питеру, где искать Источник Виски.

Бортнику так живо припомнилась сцена, которая здесь произошла, что он, вместо ответа на вопрос вождя, разразился веселым смехом. Но когда, боясь обидеть индейца, он уже готов был извиниться за столь неуместное веселье, индеец улыбнулся, и на его смуглом лице словно было написано: «Я все понимаю». Потом вождь сказал:

— Хорошо, вождь с тремя глазами (он имел в виду подзорную трубу, которую бортник всегда носил на шнурке вокруг шеи) и весьма великий колдун; он знает, когда смеяться, а когда быть печальным. Потаватоми хотели выпить, а он хотел найти им немного виски, но не смог — наш брат, что в каноэ, все выпил сам.

Бортник опять рассмеялся; и хотя Питер не стал ему вторить, он, несомненно, понимал причину такого веселья. Оба вернулись к лодкам в добром согласии; бортник понял, что индеец добился своего, получив косвенное подтверждение того, что происшествие прошедшей ночи было всего лишь искусным надувательством. Но Питер был опытным «дипломатом» и настолько хорошо владел собой, что больше ни разу не упомянул о случившемся.

Отряд отправился вверх по реке. Бурдону удалось без особого труда уговорить Марджери пересесть в его каноэ, так как иначе каноэ ее брата окажется слишком перегруженным. Место девушки занял Быстрокрылый Голубь, который оказал значительную помощь, помогая грести против течения, хозяину легкого суденышка. Остальные трое остались в том же каноэ, в каком прибыли в устье реки. В таком порядке наши герои и устремились навстречу новым приключениям.

Каждому читателю понятно, что подниматься вверх по течению такой реки, как Каламазу, вовсе не так просто, как спускаться вниз. Они двигались медленно, а местами и с большим трудом. На некоторых перекатах каноэ приходилось тянуть бечевой; встречались и места, где ради безопасности приходилось полностью разгружать лодки и перетаскивать и груз и суденышки «волоком» по специальным переходам. В таких трудных местах капрал оказался незаменимым помощником; однако ни один из индейцев не предложил помочь в работе, которая была по плечу лишь мужчинам. Зато Гершом к этому времени совсем опамятовался и снова стал энергичным, ловким работником. Если у капрала и было при себе спиртное, он разумно держал это в тайне; поэтому никому на протяжении этого нелегкого путешествия не досталось ни капли.

Несмотря на то что на реке встречалось много трудных мест, было много и плесов, где течение в сторону озера было заметное, но не особенно бурное. В этих местах можно было грести спокойно, поддерживая хорошую скорость; эти тихие воды давали гребцам возможность передохнуть. Именно в таких тихих заводях и начинались беседы; каждый при этом высказывал мысли, которые больше всего его занимали. Миссионер говорил больше всего об иудеях; а когда каноэ сходились поближе, он вступал в подробное обсуждение вопроса со всеми пассажирами, объясняя, почему он считает краснокожих Америки потомками потерянных племен Израиля.

— Само употребление слова «племена», — говорил этот простодушный, не весьма глубокий толкователь слова Божия, — является одним из доказательств моей правоты. Ведь никому не приходит в голову разделять белых американцев на «племена». Слыхивал ли кто-нибудь о племени «Новая Англия», или о племени «Виргиния», или о племени «Средний Запад»?note 117 Даже среди чернокожих не слыхивали о племенах, или коленах. В шестьдесят шестом псалме есть совершенно замечательный стих, который сильно поразил меня, ибо мой ум был занят этими мыслями: «Но Бог сокрушит голову врагов Своих, — говорит Псалмопевец, — волосатое темя закоснелого в своих беззакониях»note 118. Здесь мы видим неоспоримое свидетельство широко известного, хотя и варварского, на наш взгляд, обычая краснокожих: ведь «темя» по-нашему именно значит «скальп». Но, верьте мне, друзья мои: ничто из того, что допускается на земле, не допускается вотще.

• Предыдущая
• 45/119
• Следующая