Темная комната - Попов Валерий Георгиевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/37
- Следующая
Потом стал разглядывать более подробно: какие-то вещи, видно оставленные старыми жильцами, валяются на полу; старая самодельная кукла (чулок, набитый песком, с нарисованными глазами и ртом), металлический милицейский свисток с катающимся шариком внутри, ещё «маялка», для подбрасывания ногой, сшитая из материи, вспомнил я, с медной бляхой внутри. Я вдруг понял, что знаю все эти вещи, — это были детские «сокровища» моего отца, про которые иногда, в минуты задушевных бесед, он рассказывал; и вот они как-то оказались здесь, в закрытой этой комнате, на полу. Главное, эти «сокровища» были у отца совсем в другом городе, во время эвакуации — и вдруг как-то странно оказались здесь. Я почему-то испугался, быстро оглянулся назад: открыта ли форточка? — потом посмотрел вперёд и увидел, что заклеенная дверь трясётся под чьими-то ударами, кто-то хочет войти в эту комнату! Потом обои криво порвались, и дверь стала медленно открываться.
С бьющимся сердцем я отскочил к окну… и проснулся у себя на диване. Но долго ещё не мог понять, что то был всего лишь сон, — настолько явственно всё было в той комнате.
Потом раздался звонок, и в комнату в сопровождении бабушки вошёл Гага.
— Всё спишь? — сказал он. — Что, разве ракеты смотреть не пойдём?
При этом он подмигнул так, что посуда на столе дребезжала.
— А… ракеты смотреть! Пойдём! — сказал я, с трудом соображая.
Я поднялся — и увидел на плече у Гаги свёрнутую верёвку… значит, сон мой не так уж далёк от действительности, во всяком случае, в ту комнату мы сейчас полезем.
Мы поднялись по лестнице наверх, открыли дверь на чердак. Сгибаясь под низкими наклонными балками, мы шли к слуховому окну. День был солнечный, в слуховое окно входил толстый луч солнца. В луче солнца светились тучи пыли. «Как, — подумал я, — планеты во вселенной». Вдруг быстро промелькнула золотая муха. «Как комета», — подумал я. Гага вошёл в пыль, закашлялся, и в освещённом столбе пыли далеко пошли волны кашля.
Через слуховое окно мы вылезли на грохочущую крышу.
— Ну, на какой трубе делаем петлю? — деловито спросил Гага, проводя своей верёвкой вверх-вниз по своей спине, почёсывая между лопаток.
— Думаю, на этой! — сказал я.
Мы подползли к краю крыши, посмотрели, куда свесится верёвка, — да, приблизительно над той комнатой. Мы привязали верёвку вокруг трубы, подёргали — нормально!.. Сбрасывать пока не стали, чтоб какие-нибудь жильцы третьего этажа, случайно оставшиеся дома, не заметили вдруг верёвку и не подняли крик.
— Ну, кто? — спросил я.
Я почему-то был твёрдо уверен, что в комнате той всё именно так, как я видел во сне, — поэтому, честно говоря, сильно боялся.
— Видимо, мне придётся? — сказал Гага.
— Что значит «придётся»? — разозлился я. — Будем тянуть жребий, как договорились. Спички есть?
— С вредной привычкой курения покончил во втором классе, — насмешливо сказал Гага.
— Ну, тогда считаться будем, ясно?!
Пришлось вспоминать малолетскую считалку: «Эники, беники, си, колеса, эники, беники, ба!»
Выпало, конечно, спускаться мне.
«Ну что ж, — усмехаясь про себя, думал я, — один раз уже влезал в эту комнату, во сне, второй раз влезать будет уже легче!»
Гага обвязал верёвку мне за пояс, ещё раз обвязал вокруг руки.
— Только помни, в чём главная опасность! — сказал Гага.
— Думаю, в том, что можно грохнуться! — стараясь улыбнуться, сказал я.
— Да нет, — с досадой сказал он. — В том, что рядом с тем окном — окно комнаты кочегара! Наверняка он за нами следит. Я думаю, что как-то он с замурованной комнатой связан.
— Ах, вот, оказывается, в чём опасность-то! — насмешливо сказал я, но Гага, как мне кажется, насмешки не почувствовал.
— Ну, мне пора! — я махнул рукой и осторожно на четвереньках полез к краю.
Потом осторожно слез, повис, держась руками за ржавый край. Сердце билось, как пойманная рыба. Потом в глазах моих потемнело, потом я почувствовал боль в животе и плече: отпустив край крыши, я болтался в воздухе, как кукла, верёвка стискивала плечо и живот.
Потом, шурша об острый край крыши, верёвка стала удлиняться, я начал опускаться. С каждым метром я чувствовал колоссальное облегчение, почти счастье: всё-таки на один метр спустился, если падать — всё-таки уже с меньшей высоты!
Потом я оказался напротив окна третьего этажа. К счастью, в комнате никого не было, но зато на подоконнике среди цветов сидела кошка, та самая, чёрная, с белой головой, которую мы встретили на «необитаемом острове»! Она сидела среди цветов, спокойно и, как мне показалось, насмешливо глядя на меня.
«Так. Ещё одну глупость придумали!» — казалось, говорил её взгляд. Потом я болтался уже ниже окна, но этот насмешливый взгляд кошки продолжал преследовать меня.
«Права ведь. Очередная глупость. Опять я поддался дурацким идеям Гаги и вот вишу, полузадушенный, между третьим и вторым этажом! Чтоб я когда-нибудь ещё ему поддался!»
Наконец я нащупал ногой внизу углубление, окно, скоро я уже висел в нём по пояс, извиваясь на верёвке как червяк, пытаясь заглянуть вниз, в это окно, верёвка толчками спускалась, и вот уже моя голова на уровне закрытой форточки.
Стекло отражало белые облака и синее небо, пришлось долго двигать головой, чтобы увидеть внутренность комнаты.
Так! Обычный стол. Диван у стенки… Около окна — аквариум, фикус… Таинственная комната, к которой я с таким риском спускался, оказалась точным повторением моей!
Некоторое время я размышлял над этим загадочным совпадением: зачем кому-то понадобилось эту комнату делать полным повторением моей?!
Потом вдруг я узнал и золотых рыбок в аквариуме, одна совсем золотая, другая — буро-ржавая… Это же мои рыбки!
И тут я с диким приступом злобы понял, что никакая это не другая комната, это именно моя комната, и для того я с такими трудностями спускался с крыши, чтобы увидеть собственную свою комнату! Не рассчитали, болваны, и теперь я вишу совершенно не там!
К тому же я стал крутиться, к сдавленности ещё прибавилось головокружение. Когда я оказывался лицом к окну, носками ботинок я пытался дотянуться до ржавого подоконника, встать за него, немного отдохнуть. Наконец это мне удалось, я схватился за термометр, укреплённый на окне, выпрямился. Я стоял тяжело дыша, глядя внутрь своей комнаты. Конечно, можно было постучать в стекло, бабушка вошла бы в комнату и открыла, но я представил, что с ней будет, когда она увидит меня за окном, на уровне второго этажа висящего на верёвке! Ладно уж, лучше перетерплю! Рыбки с удивлением тыкались носом в аквариум, видимо удивляясь моему появлению с неожиданной стороны. Чуть отдышавшись, осторожно держась за градусник, я откинулся — не удастся ли как-то перебраться на подоконник того окна, но нет, оно отсюда казалось очень далеко, а стена между окнами казалась очень отвесной.
Тут я испугался, что бабушка войдёт в комнату и увидит меня за окном, и я быстро дёрнул верёвку три раза, что означало по нашему уговору: «Спускай вниз!»
Верёвка пошла, и скоро я с облегчением ступил на твёрдый асфальт, с трудом развязал узлы. Верёвка поползла вверх и, мотнув растрёпанным кончиком, скрылась на крыше.
Я не успел ещё отдышаться, как прибежал Гага.
— Да… промахнулись немножко! — сказал он. Как всегда, всё уже знал!
— А хоть чуть-чуть… заглянуть в ту комнату не удалось? — с надеждой спросил он.
— Если бы у меня была шея, как у жирафа, тогда, может быть, и заглянул! — со злобой сказал я.
— Ну ладно, — сказал Гага, — короткий отдых! Всё-таки праздник сегодня, имеем право.
Мы вышли со двора, добежали до Летнего сада и там, стоя на парапете, руками держась за решётки, смотрели, как по набережной идёт современная техника: танки-амфибии, зачехлённые огромные ракеты на специальных автоприцепах, потом пушки с толстым высоко поднятым дулом. Стоял грохот, всё дребезжало, когда шла мимо нас очередная колонна, Гага что-то пытался мне говорить, но только открывал рот, ни слова не было слышно!
- Предыдущая
- 6/37
- Следующая
