Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай(без илл.) - Купер Джеймс Фенимор - Страница 88

• Предыдущая
• 88/110
• Следующая

— Кажется, дело идет на лад, дон Христофор! — воскликнул Луис, когда каравелла приблизилась к мысу на пушечный выстрел. — Еще десять минут такого хода, и мы его обогнем!

— Вы правы, сын мой, — спокойно ответил адмирал. — Но, если нас, не дай боже, выкинет вон на те скалы, от «Ниньи» через пять минут не останется и двух досок… Одерживай, одерживай, добрый Висенте, еще немного, а потом спускайся! Только бы выдержал парус, и мы его обогнем, Луис! Взгляните на берег, и вы увидите, как мы продвигаемся.

— Вижу, сеньор. Но мы идем так близко от мыса, что просто страшно!

— Не бойтесь: самый рискованный курс зачастую самый безопасный. Здесь у берега глубоко, а осадка у нас небольшая.

Все смолкли, затаив дыхание. Каравелла мчалась к мысу с устрашающей скоростью. Полоса клокочущей у скал воды и белой пены приближалась с каждым мгновением. Почти коснувшись ее бортом, «Нинья» птицей пронеслась мимо и через пять минут уже шла к устью Тахо, открывшемуся прямо по курсу. Теперь можно было убрать грот. Все страхи остались позади, моряки знали, что впереди их ждет надежная гавань.

Так завершилось это величайшее в истории плавание. Правда, потом пришлось совершить переход из устья Тахо до Палоса, но расстояние это было ничтожно по сравнению с пройденным, и каравелла пробежала его без всяких происшествий. Колумб осуществил свой необъятный замысел, и его успех перестал быть тайной. Как его встретили в Португалии и о том, что произошло в Лиссабоне, говорить не стоит — все это достаточно известно note 94 . 4 марта он стал на якорь в устье Тахо, а 13-го отплыл, держа курс на Палое. Утром 14-го числа «Нинья» обогнула мыс Сан-Висенте и повернула на восток при легком северном ветре. А 15 марта вскоре после восхода солнца каравелла миновала отмель Сальтес и вошла в родной порт, завершив тем самым беспримерное плавание, продолжавшееся двести двадцать четыре дня.

Несмотря на величие замысла, лежавшего в основе описанного нами путешествия, несмотря на то, что осуществление его требовало огромного упорства и самоотверженности, а успех сулил ни с чем не сравнимые выгоды, в свое время подвиг Колумба не привлек особого внимания, пока не стали известны его результаты. Всех гораздо больше волновали повседневные мелочи и заботы о собственном благополучии. Дело в том, что всего за месяц до соглашения с Колумбом Фердинанд и Изабелла подписали достопамятный эдикт об изгнании евреев note 96 , и это выселение огромной части испанских граждан было само по себе столь значительным событием, что оно заставило всех забыть о сомнительной экспедиции, опиравшейся на какие-то гадательные расчеты пусть даже и выдающегося мореплавателя.

Последний день июля был крайним сроком, когда преследуемые за свою веру евреи должны были отправиться в изгнание. Этот крайний срок почти день в день совпал с выходом эскадры Колумба из Палоса, и неудивительно, что всеобщее внимание сосредоточилось на более значительном событии, которое можно было назвать народным бедствием. Выселение евреев походило на их исход из Египта. Все дороги были переполнены толпами несчастных, многие брели, сами не зная куда.

Король и королева покинули Гранаду еще в мае, два месяца пробыли в Кастилии и к началу августа переехали в Арагон; они уже были там, когда эскадра Колумба вышла в море. В Арагонском королевстве супруги задержались до конца лета для завершения важных государственных дел.

В октябре королевская чета посетила мятежную Каталонию, и двор всю зиму провел в Барселоне. Здесь их задержали непредвиденные обстоятельства. 7 декабря на жизнь Фердинанда было совершено покушение: убийца нанес ему опасную, хотя и не смертельную рану в шею. В течение нескольких недель, когда жизнь короля находилась под угрозой, Изабелла не отходила от его постели, ухаживая за Фердинандом как любящая и преданная жена. В те дни она думала только о своем супруге, не помышляя ни об экспедиции, ни о возможном расширении своих владений. Затем началось длительное расследование дела о покушении. Как водится, был заподозрен заговор, хотя история доказывает, что по большей части в таких случаях не бывает ни заговоров, ни сообщников и что все эти посягательства на жизнь государей чаще всего объясняются фанатизмом отдельных лиц.

Изабелла терзалась угрызениями совести при мысли о страданиях, на которые она обрекла евреев в своем религиозном рвении, но затем ее отвлекли заботы о муже. Фердинанд поправлялся медленно. Его болезнь и постоянные государственные дела заставили даже королеву на время забыть об экспедиции Колумба. Что же касается недоверчивого Фердинанда, то он давно уже распростился с золотом, потраченным на эту затею, как с деньгами, выброшенными на ветер.

В положенный срок пришла благоуханная южная весна, и к концу марта плодородная Каталония зазеленела.

Вот уже несколько недель, как Фердинанд снова принялся за государственные дела. Избавившись от опасений за здоровье супруга, Изабелла тоже вернулась к своим привычным заботам и обязанностям милосердной государыни. Последние события отвратили ее от придворной пышности и суеты. Изабелла всегда стремилась к тихой семейной жизни, к которой имела природное расположение, однако теперь королеве приходилось проводить со своими детьми и приближенными даже больше времени, чем ей бы хотелось. Ближайшей ее подругой по-прежнему оставалась маркиза де Мойя, поэтому и Мерседес тоже часто видела королеву или играла с ее детьми.

В тот вечер в конце марта во дворце был устроен малый прием. Радуясь возможности избежать всей этой суеты, Изабелла удалилась в свои покои, где для дружеской беседы собралось ее маленькое общество. Было уже близко к полуночи; король, по обыкновению, работал рядом в своем кабинете. Кроме членов королевской семьи, доньи Беатрисы и ее прелестной воспитанницы, у королевы находились архиепископ Гранады, а также Луис де Сантанхель и дон Алонсо де Кинтанилья — последних двух пригласил архиепископ, чтобы в присутствии Изабеллы обсудить один вопрос, касающийся церковных финансов. Но с делами было уже покончено, и королева милостиво беседовала с членами своего маленького кружка.

— Есть ли какие-нибудь новые известия об этих несчастных заблудших евреях, сеньор архиепископ? — спросила Изабелла, чье доброе сердце все еще заставляло ее сожалеть о жестокости, на которую она решилась во славу церкви, уступив настояниям своего исповедника. — Пусть помогут им наши молитвы, если соображения политики и долга потребовали их изгнания! note 97

— Сеньора, — ответил Эрнандо де Талавера, — они наверняка служат сейчас маммоне где-нибудь среди турок или мавров, как делали это раньше в Испании. Ваше высочество не должно заботиться об этих потомках врагов господа нашего. Если они и страдают сейчас, то несомненно страдают справедливо — за смертные грехи своих отцов! Спросите лучше у сеньоров Сантанхель и Кинтанильи о судьбе их любимца генуэзца Колумба. Когда, наконец, он вернется и приведет к нам за бороду великого хана?

— Мы ничего не знаем о нем с тех пор, как он покинул Канарские острова, — коротко ответил Сантанхель.

• Предыдущая
• 88/110
• Следующая