Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай(без илл.) - Купер Джеймс Фенимор - Страница 81

• Предыдущая
• 81/110
• Следующая

3 января, накануне отплытия, Луис прохаживался неподалеку от только что достроенной крепости, когда Санчо сказал ему, что Озэма хочет с ним говорить. К своему удивлению, наш герой застал юную гаитянку в обществе ее брата. И, хотя говорить им было по-прежнему нелегко из-за незнания языка, они прекрасно поняли друг друга. Озэма успокоилась и повеселела, улыбка снова расцвела на ее лице, а звонкий смех даже стал еще заразительнее, и Луис подумал, что она никогда еще не была так хороша.

Незатейливый наряд Озэмы был сегодня еще ярче, и ее гибкая фигурка казалась еще стройнее, щеки пылали, сверкающие глаза излучали радостный свет, а походка и все движения индианки были так легки, словно она едва касалась земли. Вскоре Луис узнал секрет этой внезапной перемены.

Встретившись и обменявшись рассказами о том, как им удалось спастись, брат и сестра начали раздумывать, что делать дальше. Воинственный и мстительный нрав Каонабо был им хорошо известен. Избавить от его домогательств Озэму могло только бегство.

Вряд ли стоит объяснять, почему молодой касик решил отослать сестру вместе с чужестранцами на их далекую родину: чувства Озэмы уже не составляют для читателя тайны. Гаитянка узнала, что Колумб намеревается привезти в Испанию несколько туземцев и что три женщины, из которых одна занимала примерно такое же положение, как Озэма, согласились их сопровождать. Эта женщина была женой вождя и приходилась Озэме родственницей. Казалось, все благоприятствовало замыслам юной гаитянки. Туземцы совершенно не представляли себе путь через океан и считали плавание в Испанию чем-то вроде прогулки с одного острова на другой, а потому ни брат, ни сестра не видели в этом путешествии ничего опасного.

Решение Маттинао отправить свою сестру вместе с испанцами застигло Луиса врасплох. Он был обрадован и польщен такой преданностью Озэмы, но в то же время обеспокоен. Возможно, были мгновения, когда он уже начинал сомневаться в самом себе, однако образ Мерседес возникал в его памяти, и он отгонял от себя соблазн, как недостойный истинного рыцаря. Поэтому, поразмыслив, он решил, что план Озэмы все-таки выполним, и после часового разговора с братом и сестрой пошел к адмиралу, чтобы посоветоваться с ним об этом деле.

Колумб находился в крепости. Он выслушал Луиса внимательно и с большим интересом. Несколько раз юноша опускал глаза под пристальным взглядом мореплавателя, но, в общем, справился со своей задачей благополучно.

— Вы говорите, Луис, она сестра касика? — задумчиво проговорил адмирал. — Незамужняя сестра касика, не так ли?

— Именно так, дон Христофор! — отозвался юноша. — Настоящая принцесса по красоте и происхождению! Если донья Изабелла ее увидит, она получит самое лестное представление о жителях открытых вами земель…

— Что ж, чем редкостнее образец туземной красоты, тем лучше, Луис, — согласился Колумб. — Наши государи будут довольны и по достоинству оценят сделанные нами открытия, как вы сами сказали. Особых затруднений у нас не будет. Правда, «Нинья» невелика, но мы оставляем здесь большую часть людей. Я предоставляю главную каюту женщинам, так что нам с вами несколько недель придется потерпеть. Приведите девушку и позаботьтесь, чтобы она ни в чем не терпела недостатка.

Этот разговор решил дело. На следующий день рано утром Озэма взошла на каравеллу со своими скромными богатствами индейской принцессы, среди которых была заботливо уложена мавританская чалма. Родственница Озэмы взяла с собою служанку, рассчитывая, что та будет ухаживать в пути за ними обеими. Луис со своей стороны сделал все от него зависящее, чтобы женщины чувствовали себя как можно удобнее и свободнее.

Озэма простилась с братом трогательно и нежно; видимо, семейные узы были еще очень крепки среди простодушных и кротких островитян. Но разлука предполагалась недолгой, а кроме того, Озэма еще и еще раз повторяла брату, что презирает карибского вождя Каонабо и никогда не согласится стать его женой. Решение ее было непреклонно, а потому ей оставалось либо скрываться где-нибудь на острове, либо отправиться в Испанию. Последнее казалось гораздо почетнее и надежнее, и это утешало брата и сестру.

Первоначально Колумб намеревался пройти гораздо дальше и, прежде чем вернуться в Европу, продолжить поиски новых земель. Однако гибель «Санта-Марии» и бегство «Пинты» заставили его поспешить с возвращением. Он опасался, как бы еще какой-нибудь непредвиденный случай не погубил его последнее судно, а вместе с ним — результаты его экспедиции. Поэтому 4 января 1493 года он двинулся в обратный путь на восток, сперва — вдоль берегов Гаити.

К счастью, 6 января впереди показалась «Пинта», идущая по ветру им навстречу: Мартин Алонсо Пинсон возвращался. Он выполнил то, чего хотел, то есть добыл у туземцев значительное количество золота, однако никаких золотых рудников, ради которых, как полагают, он и отделился от эскадры, ему обнаружить не удалось.

Подробности его встречи с Колумбом не столь уж существенны для нашего повествования. Адмирал принял мятежного капитана холодно, спокойно выслушал его объяснения и приказал готовить «Пинту» к обратному плаванию. Выбрав подходящую бухту, где можно было запастись дровами, водой и другими припасами, каравеллы стали на якоря, а когда все необходимое было на борту, двинулись дальше на восток вместе, по прежнему держась у северного побережья Гаити, или Эспаньолы, то есть «Маленькой Испании» note 87 , как назвал этот остров Колумб.

Только 16 января мореплаватели окончательно распростились с приветливым островом и повернули на северо-восток, в открытый океан. Но едва земля скрылась из виду, как попутный ветер упал и на смену ему пришли встречные пассаты Впрочем, океан был довольно спокоен, и к 10 февраля, лавируя, отклоняясь от прямого курса и делая все от него зависящее, адмирал наконец сумел вывести каравеллы из полосы пассатных ветров и подняться до широты порта их отправления — Палоса.

В отличие от первой части путешествия, теперь уже «Пинта" все время задерживала „Нинью“: у нее треснула бизань-мачта, и она не могла нести все паруса, не говоря уж о том, что при легком ветре и спокойном океане „Нинья“ всегда ходила быстрее своей более грузной спутницы.

На обратном пути морякам попадалось почти все то же, что они уже видели, только теперь стаи тунцов не возбуждали у них напрасных надежд, а скопления водорослей — страхов. Каравеллы медленно, но успешно преодолевали море плавучих трав. Ветер все время менялся, но, в общем, первые две недели был, к счастью, благоприятным. Затем положение начало осложняться. Кормчие, не привыкшие к столь долгому плаванию в открытом океане вдали от знакомых берегов, запутались в своих вычислениях, что давало все больше поводов для жарких споров относительно курса и местонахождения каравелл.

Однажды, когда адмирал и Луис остались одни, Колумб, усмехаясь, спросил:

— Вы слышали, как сегодня наш Висенте Яньес пререкался со своим братцем Мартином Алонсо и кормчими? Они никак не могут столковаться, сколько еще нам осталось плыть до Испании! Ветер все время меняется и совсем сбил с толку бравых моряков: они воображают, что находятся где угодно, только не там, где мы сейчас на самом деле!

— Все зависит от вас, сеньор, — возразил Луис, — и не только наша жизнь, но и судьбы наших великих открытий!

— Вы правы, дон Луис. Все наши кормчие — Висенте Яньес, Санчо Руис, Педро Алонсо Ниньо и Бартоломе Рол-дан, не говоря уж о славных мореходах с «Пинты» с их мудрыми вычислениями, полагают, что каравеллы уже недалеко от Мадейры, а на самом деле до Испании на полтораста лиг дальше. Эти добрые люди больше руководствуются своими желаниями, нежели знанием океана и небесных сил!

— Так где же, по-вашему, мы находимся, дон Христофор? — спросил Луис. — От меня-то вы не станете скрывать истину!

— Мы сейчас южнее острова Флорес, юный мой граф, на добрых двенадцать градусов западнее Канарских островов, примерно на той же широте, что Нафа Африканская note 88 . Но пусть их заблуждаются, пока наши права на сделанные открытия не будут утверждены! Каждый из них воображает, будто сумел бы совершить то же самое, что и я, а на самом деле ни один из них даже теперь, когда мы уже прошли однажды этот путь через океан, не сможет найти дорогу домой! Луис согласился с адмиралом и умолк: «Нинья» была так мала, что говорить на ней о подобных вещах было рискованно.

• Предыдущая
• 81/110
• Следующая