Два адмирала - Купер Джеймс Фенимор - Страница 40

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая

Обыкновенный сигнал, что данный сигнал понят, взвился между мачтами и в тот же миг опять опустился, равно как и флаг, видневшийся на «Хлое».

— Теперь следует сигнал о числе парусов, — сказал сэр Джервез, когда он, Гринли и Бонтинг направили свои трубы на фрегат, на котором ожидали появления нового сигнала. — Одиннадцать парусов, клянусь святым Георгием!

— Нет, сэр Джервез, — воскликнул Гринли, — я это лучше знаю. Красный флаг сверху, синий снизу, а под ними вымпел; по нашим книгам обозначает четырнадцать.

— Прекрасно, сэр! Если их даже сорок, мы все-таки подойдем к ним ближе и посмотрим, из какого материала они сделаны. Подымите, Бонтинг, ответный флаг, чтобы нам получить скорее от «Хлои» остальные известия.

Приказание это было исполнено, и «Хлоя», убрав прежние сигналы, подняла другие.

— Ну, что нового, Бонтинг, что говорит теперь «Хлоя», Гринли? — спросил сэр Джервез, между тем как волна, ударив о борт судна, забрызгала лицо его так, что он должен был обтереться платком, вместо того, чтобы смотреть в подзорную трубу. — Что вы теперь видите, господа?

— Чужие паруса идут левым галсом по прямому направлению.

— Куда они идут, Бонтинг? — спросил с нетерпением вице-адмирал. — Куда они идут, сэр?

— Кажется, к норд-вест-норду, сэр. Нет, я ошибся, сэр Джервез, норд-норд-весту.

— Они, как и мы, приспосабливаются к ветру. Теперь ветер дует прямо из Атлантического океана и направляется к северному и южному берегам. Мы должны скоро встретиться с Вервильеном; разве уж один из нас обратится в бегство, не так ли, Гринли?

— Конечно, так, сэр Джервез, но четырнадцать парусов против семи, нет, сэр, это уж слишком неравные силы.

— Вы забываете «Бегуна» и «Деятельного», сэр; у нас девять — девять храбрых, здоровых британских крейсеров.

— То есть шесть линейных кораблей, один фрегат, один шлюп и один куттер, — сказал капитан Гринли, сделав особенное ударение на два последние наименования.

— Что теперь говорит «Хлоя», Бонтинг? Вероятно, что нас довольно для французов, хотя их и приходится по двое на каждое наше судно.

— Кажется, не совсем так, сэр Джервез. Еще пять парусов впереди! Число их довольно быстро увеличивается, сэр.

— Да, таким образом, они в самом деле делаются для нас слишком сильными, — отвечал вице-адмирал с большим хладнокровием. — Девятнадцать против девяти слишком несоразмерно. Я желал бы, чтоб с нами был теперь Блюуатер.

— Я только что хотел сказать это, — заметил капитан.

— Парус! — крикнул вахтенный вверху, и это известие тотчас же привлекло взоры всех к крюйс-стеньг-салингам, откуда раздался голос.

Между тем ветер все еще был так силен, что не давал никакой возможности переговорить с вахтенным, находящимся на марсе, и потому, чтобы узнать от него, что он увидел, ему велели спуститься.

— Где ты видел парус? — спросил вице-адмирал немного резко, подозревая, что вахтенный, вероятно, увидел одно из тех судов, о которых «Хлоя» уже известила главнокомандующего своими сигналами. — Там ли он на юге, или на востоке? А?

— Нет, сэр Жерви, — отвечал марсовой, поправляя одной рукой свои панталоны, а другой приглаживая волосы, разбросанные по лбу. — Он здесь к северо-западу с наветренной стороны бизань-вантов. Он не из тех французских молодцов, которые идут с графом Вервильеном. Это судно под четырехугольными парусами и так же круто идет к ветру, как и мы.

— Это другое дело, Гринли! Как ты узнал, что оно несет четырехугольные паруса?

— Так же, как и ваша милость, сэр Жерви; оно идет под фор— и грот-марселями, крепко зарифленными, и, кажется, несет еще и грот, сколько я мог рассмотреть, сэр.

— Черт возьми! Оно верно куда-нибудь сильно торопится, что в такую погоду несет столь огромную парусность! Может ли быть, Гринли, чтоб это было передовое судно Блюуатера?

— Не думаю, сэр Джервез; для его двухдечных кораблей это было бы уж слишком к ветру. Может быть, это сторожевое французское судно, поворотившее через оверштаг на другой галс, чтоб удержаться на месте; несет же оно такую парусность, может быть, потому, что ему не нравится наше близкое присутствие.

— В таком случае ему нужно лавировать круто к ветру, чтоб уйти от нас! Как твое имя, молодец, если я не ошибаюсь, Том Девис?

— Никак нет, сэр Жерви, меня зовут Джек Браун.

— Что ж, Джек, сильно дует наверху? Я думаю, тебе трудно там держаться?

— Об этом нечего и говорить, сэр Жерви.

— Галлейго, возьми Джека Брауна с собой в мою каюту и отпусти ему добрый стаканчик грогу, тогда ему легче будет держаться наверху.

Прошло еще полчаса времени, а сверху не было дальнейших известий. Однако через несколько минут «Уорспайт» сделал адмиралу сигнал, чтобы известить, что в его бизань-вантах, на ветре, находится незнакомец; скоро после этого и «Деятельный» сделал то же самое. Но ни тот, ни другой не определил его характера; между тем незнакомец, держась все того же курса, медленно приближался к судам сэра Джервеза, несмотря на то, что имел такую большую парусность. К концу этого времени паруса, о которых извещала «Хлоя», стали видны с палубы. Хотя океан и был до того бел от пены, что чрезвычайно трудно было распознать судно под низкими парусами на далеком расстоянии, но при помощи труб сэр Джервез и Гринли скоро удостоверились, что число неприятелей, шедших с юга, увеличилось уже до двадцати; после первого своего рапорта «Хлоя» уведомила о появлении еще одного судна. Некоторые из них были, однако, очень малы, и вице-адмирал, долго и внимательно рассматривая неприятеля, наконец опустил трубу и оборотился к своему капитану.

— Ну, Гринли, — сказал он, — что вы теперь думаете о неприятеле? По моему счету, у них тринадцать линейных кораблей, два фрегата, четыре корвета и один люгер, всего двадцать парусов.

— Нет никакого сомнения, сэр Джервез, что их двадцать, хотя размеры некоторых из них, по отдаленности, невозможно определить. Я того мнения, что у них четырнадцать кораблей и три фрегата.

— Без Блюуатера это число слишком для нас велико. Если бы его пять судов явились теперь у нас на западе, какое бы это было приятное зрелище? Мы приблизились бы к Вервильену, пока не стих ветер, а потом засвидетельствовали бы ему наше нижайшее почтение. Что вы на это скажете, Гринли?

— Что пока нет всей эскадры, это невозможно. Но вот на «Деятельном», «Уорспайте» и «Бленгейме» развеваются сигналы.

— Вероятно, они хотят сказать нам что-нибудь насчет вон этого молодца, идущего позади нас. Ступайте, Бонтинг, и скажите нам, что у них за новости.

— Незнакомец поднял флаг «Друида», — прочитал сигнальный офицер по книге.

— Флаг «Друида»! Значит, «Цезарь» и все другие суда Блюуатера находятся на одной линии далее к северу, идя к ветру даже по нашему кильватеру. Таким образом, граф останется у нас под ветром.

Гринли далеко не был обладателем такого пылкого темперамента, как вице-адмирал. Ему весьма не нравилось появление одного только «Друида» при таком шторме и под такой огромной парусностью. По-видимому, не было никакой причины всем судам идти под тем же числом парусов, что и «Друид», между тем фрегату необходимо было сделать это, чтобы нагнать «Плантагенета» и остальные суда этой эскадры. Не трудно было после этого убедиться Гринли, что цель «Друида», вероятно, заключается в том, чтобы переговорить о чем-нибудь важном с вице-адмиралом.

— Ваши слова, Гринли, имеют основание, — отвечал сэр Джервез после минутного молчания, — и мы скоро увидим, в чем дело. Если Денгам не везет нам каких-нибудь известий насчет графа, которые должны переменить наши планы, так желательно бы было знать, что ведет его сюда.

В это время «Хлоя» была только на расстоянии мили от неприятеля, и положение ее под ветром своих же судов угрожало ей через полчаса находиться уж под пушками неприятеля. Все это ясно было видно, между тем она продолжала идти своим курсом, имея на то приказание главнокомандующего, перед глазами которого все ото происходило.

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая