Война двух миров - Андерсон Пол Уильям - Страница 20

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая

Мы сели на солому. Геллерт скорчился в нескольких шагах от нас и бесстрастно разглядывал наши лица. Я направил револьвер прямо ему в лоб, чтобы выстрелить при первой необходимости.

— Итак, — начал Реджелин, — что мы будем делать?

— Не знаю, — ответил я. — На самом деле не знаю. Дождь громко барабанил по крыше. Вода сочилась через дыры и капала на грязный пол.

Реджелин вдруг улыбнулся и сказал:

— За чашку зардака я, наверное, отдал бы свой титул и всю родословную. А если бы мне предложили еще и блюдо рузана, они могли бы забрать и мою правую руку.

— Бекон и яйца, гренки и кофе, — добавил я. Мы постепенно приходили в себя. Голод притупил усталость, боль в мышцах превратилась в пульсировавшие спазмы, оцепенение прошло, и в голове прояснилось. Ко мне вернулась решительность.

— Не так все плохо, — сказал я. — Мы еще живы, по-прежнему свободны, и к тому же у нас есть пленник, пусть даже пока не ясно, как вернуть ему истинный облик. Но я уверен, мы что-нибудь придумаем.

Глаза Реджелина сузились, и он направил свои антенны на Геллерта.

— А ведь и верно, — холодно согласился он. — Мы могли бы устроить ему допрос.

На псевдочеловеческом лице промелькнула улыбка.

— Если вы думаете, что я боюсь вас… — начал Геллерт.

— Слушайте, вы! — не выдержав, закричал я. — Мы не садисты. И у нас нет желания пытать вас. Но в нашем положении уже не до щепетильности.

— В моем положении тоже, — спокойно ответил Геллерт.

— Почему бы вам, по крайней мере, не открыть нам своего настоящего имени? — спросил Реджелин почти небрежным тоном.

Пришелец пожал плечами:

— Если хотите, можете называть меня Радифь л'ал Кесшуб. Это самое похожее сочетание, которое мне удалось подобрать для тех непередаваемых слогов. Когда Геллерт произносил их, я заметил, что его горло внезапно сжалось, — человеческие голосовые связки не справились бы с подобными звуками.

— Давайте договоримся, — предложил я. — Нам уже известно, что вы прилетели со звезд и что ваши соплеменники, используя особые свойства, проникли в правительственные органы обеих планет. Вам удалось стравить два мира и развязать войну, из которой только вы вышли победителями. Мы можем предположить, что вас сравнительно мало; иначе с таким оружием, как ваш пистолет, вы могли бы открыто объявить о своей власти. Как видите, у нас уже есть основополагающие факты, и, выясняя детали, мы просто хотим удовлетворить свое любопытство.

— Ничем помочь не могу, — угрюмо ответила Радифь.

— Взять, к примеру, это оружие… — продолжал я, повертев неуклюжий предмет в руке. — Как оно работает?

— Неужели вы думаете, что я выдам вам военные секреты моего народа?

— Не такой уж это и большой секрет, как вы думаете. — Просто странно, какими холодными и ясными стали мои мысли. — Я даже могу вкратце описать принцип действия вашего оружия. Создавая механизмы без трущихся частей, Земля и Марс экспериментировали с субмолярными полями. Мне довелось просматривать результаты рассекреченных опытов. По теории, каждую часть таких механизмов должно было защищать компактное силовое поле. И оно действовало так же бесшумно и без отдачи, как эта штука. Если подобное поле сфокусировать в плотный луч и направить его на некий предмет, оно будет воздействовать на внутримолекулярные силы и передавать молекулам свою энергию. Сохраняя механический момент, они с огромной силой разлетятся в стороны, во всех направлениях, но, если оружие хорошо отлажено, выброс материи будет происходить в основном в перпендикулярной плоскости к силовому лучу. Теоретически объект, по которому наносится удар, расщепляется на молекулы и атомы, то есть превращается в газовое облако; но на практике он просто разваливается на небольшие куски. Молекулярные связи невероятно сильны, поэтому части разлетаются не так далеко друг от друга, всего на несколько дюймов, но при этом не возникает никакого шума. Объект просто распадается на несколько фрагментов. Радифь хранила молчание.

— Зачем вы затеяли все это? — мягко спросил Реджелин. — Разве мы представляем для вас какую-то угрозу?

— Вы существуете! И этого достаточно, — ответила Радифь.

Она говорила без ненависти и злобы. Мне даже показалось, что в ее голосе промелькнуло смутное сожаление. Поэтому я решил еще раз взять инициативу на себя.

— Я ни за что не поверю, что ваша группа является авангардом сил межзвездного вторжения. Возможно, логика и допускает такую операцию, но возникает вопрос мотива. Нет ни одной причины, по которой высокоразвитая цивилизация стала бы покорять другие культуры и народы. Гораздо легче представить, что некой расе потребовалась планета для обитания. Но в таком случае вы выбрали бы кого-нибудь другого, а не два наших мощных мира. Вы ограничились бы более отсталыми расами, с примитивной технологией и вооружением, не так ли?

Короче говоря, я сомневаюсь, что это вторжение или подготовка к нему. Мне кажется, вы представляете собой небольшую группу, которая, действуя на свой страх и риск, совершает нечто вроде пиратского набега. И вы напали на нас только потому, что у вас не было другого выхода; иначе вы имели бы дело с какими-нибудь дикарями и варварами. Так по какой же причине вы ввязались в эту грязную историю?

Ответа не последовало. Мне очень не хотелось применять допрос третьей степени; к тому же я боялся, что наши расспросы ни к чему не приведут.

— Я до сих пор не могу понять, почему Дзуга принял свой естественный облик, когда ты его ударил, — задумчиво произнес Реджелин. — На других это никак не действовало. Ты и сам знаешь — в них вонзались пули, мы били их и даже убивали, но они не изменялись. Возможно, твое нападение на Дзугу оказало какое-то особое воздействие. Меня осенила догадка.

— А если ожог? Он ведь обгорел, помнишь?

— Вполне вероятно, но я сомневаюсь в этом. Во время войны раскаленный металл встречался на каждом шагу, но о пришельцах так ничего и не узнали. Кроме того, не забывай — пуля, попадая в тело, вызывает значительный ожог.

— Тогда…

В небе сверкнула молния, и раскаты грома заполнили дрогнувший сарай.

— Электрический удар!

— Ну конечно! — вскричал Реджелин. — Я думаю, это правильный ответ. Кстати, мы можем запросто его проверить. Радифь вздрогнула и неловко шевельнулась.

— Можете делать что хотите, — с усмешкой сказала она. — Но вы только зря потеряете время.

— А нам все равно больше делать нечего, — мягко ответил Реджелин.

Он взял охрану пленницы на себя, а я осмотрел багажник машины и нашел марсианский фонарь с мощной батареей в 12, 3 вольта. Вывернув линзу, лампу и отражатель, я прикрепил футляр с источником питания к трехфутовой жерди, которую вытащил из просевшей крыши сарая. Присоединив к клеммам батареи оголенные провода, я вывел их на торец палки и закрепил таким образом, чтобы кончики проволоки торчали на несколько дюймов. Стоило мне коснуться их и нажать на кнопку, как я почувствовал укус электрического тока. Не очень сильный, но тем не менее…

— Подойдите ко мне! — приказал я.

Радифь зарычала и отпрянула. Реджелин, наставив на нее револьвер, повторил приказ. Я загнал ее в угол и ткнул концом жерди.

Наша догадка подтвердилась — тело резко осело и разбухло, лицо будто сплавилось, на голом, в миг изменившемся черепе появился гребень. Она прокричала проклятие, но быстро пришла в себя и вновь начала принимать человеческий облик. Я еще раз ткнул в нее кончиком проводов, а затем ударил палкой по рукам, когда она попыталась ухватиться за жердь. Радифь зашипела и, приняв свой звериный вид, перестала сопротивляться.

Я повернулся и с триумфом взглянул на Реджелина.

— Вот так! Теперь мы можем подтвердить свой рассказ. И эта простая проверка выявит каждого из них.

— Гм-м, да, — произнес Реджелин, глубокомысленно посматривая на врага. — Насколько я понимаю, сложные элементы гистологии и даже внутренние органы не могут изменяться так быстро, как внешний облик. Верно?

Радифь как-то сникла и, сев на солому, закрыла лицо руками. Надо воздать ей должное — она долго и отважно оказывала нам сопротивление, но сила была на нашей стороне, и дальнейшее неповиновение могло окончиться для нее очень печально.

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая