Щит времен - Андерсон Пол Уильям - Страница 12
- Предыдущая
- 12/102
- Следующая
Эверард жестом указал на медальон, висевший на груди Чандракумара.
— Лучше его отключить. Не хотелось бы, чтобы о нашем разговоре узнали те, кому он не предназначен.
В медальон было вмонтировано молекулярное записывающее устройство, в которое Чандракумар нашептывал наблюдения каждого дня. Прибор связи и прочее замаскированное оборудование он прятал в другом месте.
Когда медальон превратился просто в украшение, Эверард продолжил:
— Я выступаю в роли Меандра, солдата-наемника из Иллирии. На самом деле я — специалист Джек Холбрук, родившийся в 1975 году в Торонто.
На таком опасном задании даже своему не следовало говорить более того, что следовало знать коллеге в обычных обстоятельствах. Они обменялись рукопожатием, отдав дань приличиям родного им времени.
— А вы… Бенегал Дасс?
— Дома. Здесь я пользуюсь именем Чандракумар. Но знаете, вашими стараниями у меня возникли некоторые сложности. Прежде меня звали Раджнеш. Было бы нелогично вернуться назад так скоро после его отъезда домой, поэтому пришлось сочинить байку о нашем родстве, чтобы объяснить, почему я так похож на него.
Как-то само собой они перешли на английский, который чуть скрасил темноту дыханием привычной им обстановки. По этой же причине, вероятно, они не стали сразу говорить о деле.
— Я очень удивился, узнав, что вы не собираетесь оставаться здесь, — сказал Эверард. — Знаменитая осада. Вы смогли бы заполнить все пробелы и исправить ошибки у Полибия и в других хрониках, фрагменты которых уцелеют.
Чандракумар простер перед собой ладони.
— Располагая ограниченным сроком, отпущенным мне на исследования и земную жизнь, я не намерен расточать свое время на войну. Кровопролитие, потери нищета — и каков итог через два года? Антиох не может взять город, но при этом не хочет или не смеет оставаться у стен осажденного города. Он заключает мир, скрепленный обручением его дочери и наследником Деметром, и уходит на юг, в Индию. Эволюция общества — вот что имеет значение. Войны не что иное, как патология.
Эверард воздержался от возражений. Вовсе не потому, что ему нравились войны, он слишком много повидал их на своем веку. Но он считал, что, к сожалению, это норма истории — как снежные бураны в Арктике, — и слишком часто их последствия существенно меняют ситуацию в мире.
— Извините, — сказал он, — но мы запросили опытного наблюдателя, а вы как раз он и есть. Вы здесь в качестве буддийского странника, верно?
— Не совсем так. В вихаре есть несколько священных предметов, но они не представляют исключительной ценности. Тем не менее Чандракумар жаждал просвещения, и письма, которые послал ему двоюродный брат Раджнеш, служивший в Бактре агентом по торговле шелком, навели Чандракумара на мысль об изучении мудрости как Запада, так и Востока. К примеру, Гераклит был почти современником Будды, и некоторые его суждения параллельны буддийским. Этот город — самое подходящее место для индуса, изучающего эллинов.
Эверард одобрительно кивнул. Переходя из образа в образ — процесс, который обычно прерывается временной паузой, чтобы избежать узнавания, — Бенегал Дасс провел среди бактрийцев годы, в общей сложности несколько десятилетий. Каждое прибытие и отъезд совершались на медленных, неудобных, опасных средствах передвижения этой эпохи; темпороллер или что-то другое, что могло вызвать здесь любопытство, утрачивали свои незаменимые качества, и агент просто не мог в таком случае выполнять задания Патруля. Чандракумар наблюдал, как город обретает величие, и ему предстояло стать очевидцем его смерти. Конечным итогом его трудов было повествование о Бактре, глубокое и волнующее, всеобъемлющее, недоступное никому, кроме горстки заинтересованных лиц в Патруле или в далеком неведомом будущем. Когда он переносился на родину и в свое столетие, ему приходилось лгать родственникам и друзьям, отвечая на вопросы, чем он зарабатывает на жизнь. Никакому монаху не доводилось вести столь тяжкое, замкнутое и столь подвижническое существование.
«У меня бы у самого духа не хватило…» — признался себе Эверард.
Чандракумар нервно засмеялся.
— Простите, — произнес он, — я уклоняюсь от сути. Велеречивость — недуг ученых. И, разумеется, я сам истомлен неопределенностью. Что затевается? — Пауза. — Ну, рассказывайте же.
— Боюсь, вам это придется не по душе, — мрачно отозвался Эверард. — Вам довелось побывать во многих переделках, и все ради какой-то интермедии. Главное событие, однако, серьезно настолько, что каждая крупица информации на вес золота.
Эверард заметил, как Чандракумар поджал губы. Его голос зазвучал холодно.
— Вот как? Позвольте осведомиться, что же это за главное событие?
— Нет времени вдаваться в подробности. К тому же я и сам многого еще не знаю. Я действую только как связной с вами, что-то вроде посыльного. Событие, которое Патруль должен предотвратить, может произойти через несколько лет. Что-то типа… династии Сасанидов, которая восстает и берет власть над Персией. Ждать уже недолго.
Маленький индус застыл.
— Что?! Невозможно!
Эверарда криво усмехнулся:
— Это мы должны сделать событие невозможным. Но, повторяю, разведывательная служба не посвящает оперативников в детали, которые им знать не следует. Однако, как я понял, замысел кучки фанатиков состоит в следующем: царь Парфии Аршак будет низложен узурпатором, который разорвет мирный договор с Антиохом, затем нападет на войско Селевкидов, возвращающееся из Индии, разобьет его и убьет самого Антиоха.
— В результате… — прошептал Чандракумар.
— Да. Вполне вероятно, государство Селевкидов распадется. Оно и без того на пороге гражданской войны. Это позволит римлянам продвинуться в Восточное Средиземноморье, если только парфяне не возжелают отомстить за унижение Антиоха и не позволят им пройти на восток, где царит безвластие, что, в свою очередь, восстановит Персидскую империю за три с половиной века до того, как это должны сделать Сасаниды. Можно лишь гадать, что выйдет из этой затеи, но в любом случае возникнет совсем не та история, которую мы с вами изучали.
— Этот узурпатор… тоже путешественник во времени?
Эверард кивнул:
— Мы так полагаем. Повторю еще раз: мне почти ничего не сообщили. У меня сложилось впечатление, что Патруль напал на след маленькой банды фанатиков, которые завладели каким-то образом двумя-тремя темпороллерами и хотят… я и сам не знаю, чего. Заложить фундамент для Мохаммеда, чтобы аятоллы захватили мир? Маловероятно, но их истинные замыслы могут оказаться еще более невероятными. В любом случае операция ставит целью нарушить их планы — по возможности с минимальным воздействием на ход истории с нашей стороны.
— Да, осторожность тут не помешает, я понимаю… Разумеется, я готов сделать все, что в моих силах. А какова ваша роль, сэр?
— Как я вам говорил, я тоже исследователь узкого профиля, и область моих интересов лежит в военной сфере, точнее, меня интересуют приемы ведения войны у эллинов. Я намерен следить за осадой города в любом случае. Это гораздо интереснее, чем вы готовы признать, право же. Патруль приказал мне слегка изменить мои планы, так же, как и вам. Я должен был войти в город, вступить с вами в контакт и получить информацию, собранную вами за последний год. Завтра я уезжаю, направлюсь к завоевателям и завербуюсь к ним на службу. Я слишком велик для кавалерийских лошадей этой эпохи, но сирийцы до сих пор используют пехоту — старые добрые фаланги македонцев, — и копьеносец моей комплекции будет им весьма кстати. В надлежащий момент Патруль выйдет со мной на связь, и я передам вашу информацию. После установления мира с Эфидемом я последую за сирийской армией в Индию, а затем вернусь на запад. Агент Патруля передаст мне энергетическое оружие, и, если возникнет, необходимость, я должен буду защищать жизнь Антиоха. Естественно, мы надеемся, что худшего не произойдет. С узурпатором, я думаю, можно легко покончить, и мне необходимо будет лишь собрать данные о том, как сирийцы проводят военную кампанию.
- Предыдущая
- 12/102
- Следующая
