Чертово дерево - Косински Ежи - Страница 2

— Деньги лежат в банке, — сказал Уэйлин. — Живу на проценты.

— Живешь на проценты? Славно. А что с самими деньгами?

— Станут моими по достижении определенного возраста.

— Без балды? — сказал пилот. — А когда ты его достигнешь, ну, этого возраста?

— На следующей неделе, — ответил Уэйлин.

Наступила ночь. Со всех сторон его окружали соплеменники, они говорили на его родном языке, они жили в этом городе. Он шел мимо молодых людей, которые обнимались прямо посередине тротуара или стояли, прислонившись к мотоциклам и запаркованным в два ряда машинам. Он смотрел на них как на инопланетян. Они разошлись с ним во времени. Он существовал теперь сам по себе.

Навстречу ему прошла девушка. На плечи накинут плащ; длинные загорелые ноги. Уэйлин посмотрел ей прямо в лицо, но она не заметила взгляда. Он подумал, не пойти ли за ней следом. Может быть, стоит? Может быть, может быть…

Он зашел в ресторан и, прокладывая дорогу через переполненный зал, направился к стойке бара. Зеркала отражали сверкание фальшивой хрустальной люстры, рассыпавшей треугольники световых пятен по всем углам и закоулкам заведения.

Я купил самый маленький магнитофон, какой нашел в магазине. Он замаскирован под пачку американских сигарет и записывает все, что хочешь. Можно записать двухминутное сообщение, можно — четырехчасовой разговор. Запись ведется на тонкую металлическую проволоку в виде бесконечной петли, так что перематывать или переворачивать не нужно. Работает магнитофон от внутреннего аккумулятора и имеет миниатюрный встроенный конденсаторный микрофон, который сам настраивается на расстояние до источника звука, так что можно записать, например, доклад на конференции. Я ношу магнитофон в кармане. Достаточно легкого движения большого пальца, чтобы в любой момент его включить.

Послушай, мужик, я просто помочь тебе хочу, вот и всё. Я стоял за тобой в очереди к окошечку в банке. Я видел, как ты что-то записал на клочке бумаги, было ведь дело? Ты дал бумажку кассиру, а он тебе вывалил все эти дорожные чеки. Целую кучу. Мужик, ну у тебя, видать, и связи в этом банке! Прям как в сказке!

А ты знаешь, чем они втихую занимаются, а? Не знаешь. Они записывают имя и адрес каждой богатой старушки в этом городе, каждой беззащитной вдовы, каждого одинокого педика, каждого богатенького сукина сына, который приходит к ним с чековой книжкой или пачкой наличных. А потом продают этот список любопытным парням, которым хочется знать, у кого в этом городе водятся денежки. Эти парни порой выкладывают до сотни зеленых за один адресок. Сотня баксов за один вшивый адресок!

Ясно дело, парни эти просто так деньгами не швыряются. Они наведываются к старой ведьме посреди ночи и забирают все ее побрякушки или вежливо разъясняют бедному одинокому гомику, что если ему хочется пожить еще малехо на белом свете, то лучше поделиться с ними наличностью.

А чуваки, которые помогают избавляться от ненужных людей? Тоже круто, верно? Полезно иметь возможность расстаться без лишнего шума с липучей телкой из провинции. Всего-то нужно позвонить им по телефону, а они уж тебе скажут, куда приходить. Ты вешаешь телке лапшу на уши, что собираешься посмотреть новую квартиру и хочешь взять ее с собой. Через пару минут, как вы прибудете на место, нагрянет теплая компания. Сначала они пару раз навернут тебе в торец, чтобы твоей телке показалось, будто ты и вправду пытался за нее заступиться. Потом они сунут тебе сотню баксов в карман за твою цыпочку и вышвырнут за дверь.

А цыпочке с неделю жизнь сахаром не покажется, особенно если принципы не позволяют ей раздвигать ноги перед незнакомыми мужчинами или если она не в восторге от лесбиянок, с которыми не ходила вместе в воскресную школу. Но к концу недели она будет полностью в курсе, почем истинная любовь в Городе Оттяга, и это вправит ей мозги надолго. Впрочем, тебе уже будет по фигу, верно?

Я никак не могу уразуметь, что на самом деле коренится в моей душе — сила или немощь. Чем больше я постигаю себя, тем яснее вижу, насколько же я раздвоен. Мое самое интимное, самое настоящее «я» так же опасно, как запертый в подвале буйный псих, который стучится снизу в пол гостиной, где обедают нормальные члены его семьи. Я не знаю, что делать с ним, с этим моим психом: убить его, держать в подвале взаперти или выпустить на свободу.

Покинув дом, я стал бродягой, отщепенцем, и это было единственным оправданием моего отказа от прошлого во имя настоящего. Но в целях самопознания я буду вынужден обнажить собственные противоречия и выдержать столкновение с памятью детства. Кэйрин как-то обмолвилась, что способна завидовать чужому прошлому. Впрочем, она не сказала, что завидует моему прошлому.

Когда ты родился, Джонатан Джеймс Уэйлин, луна уже вступила в свою последнюю четверть. Рожденные под этой фазой могут сомневаться в мыслях, но быть решительными в поступках. Поэтому ты страдаешь от недостаточной гибкости в вопросах принципиальных. Иногда ты сам провоцируешь спор. Ты плохо воспринимаешь критику и видишь порой смешное там, где его и быть не может. К тому, что думают о тебе другие, ты предпочитаешь не прислушиваться, заявляя, что сам себя всерьез не воспринимаешь.

Твоя планета — Сатурн. Сатурн означает отчуждение и одиночество. Вынужденная разлука с родными местами характерна для твоей судьбы. Сатурн сильно усложняет твою жизнь. Ты слишком импульсивен и не умеешь быть привязчивым. Ты должен стать более терпеливым и уравновешенным. Относись бережно к своему умственному, физическому и финансовому потенциалу — не промотай его!

На окраине Бангкока был перекресток. Я любил стоять возле него и наблюдать, как крестьяне ехали с базара домой.

Погонщики, обкурившиеся опиумом, мирно дремали на телегах. Я выскакивал из кустов и разворачивал их осликов задом наперед. Погонщики продолжали как ни в чем не бывало спать. Однажды я развернул целых двадцать тележек за один только вечер.

Забавная это штука — опиум. Если ты его куришь, то знаешь, что бросить курить невозможно. Но каждый раз, когда твоя рука тянется за трубочкой, ты уверяешь себя, что это — в последний раз. А если рука не находит трубочки, ты чувствуешь себя так, словно тебя предали. Странная это вещь. Говорят, чтобы вырастить хороший мак, нужно знать много тонкостей. Не любит он снег, сухой воздух, не всякий ветер ему на пользу. То он сохнет, то он мокнет. А курить лучше, если свет приглушенный, ковры на полу, просторные кровати. Но уж коварный он, этот опиум! Никогда не знаешь, когда все против тебя обернется. Другие люди вообще могут не существовать. Зачем они тебе? Если надо будет, ты их выдумаешь, а вот настоящие — в такой лом! Даже если доза все время одинаковая, эффект всегда разный. Чего только эта дрянь не делает с мужиком: зрачки сокращаются, сексуальные желания тают, но сердце начинает колотиться как бешеное. А женскую кровь она делает ленивой, но сладострастной. Покури сам, дай затянуться своей бабе, и она тебе такой класс покажет! Она тебя трахает, а ты лежишь себе спокойно, закрыв глаза, с пересохшим ртом. Ты в цепких объятиях странной любви, которая высасывает из тебя все соки. С каждой затяжкой ты видишь, как водопады превращаются в лед, лед — в камень и камень — в звук. Звук превращается в цвет, цвет, поблекнув, вновь становится водой.

Я познакомился с Барбарой в Рангуне. Она свела меня с некоторыми членами английской и американской колонии, в частности с миссис Ллевеллин, которая осталась в Бирме после того, как ее муж умер. Однажды она пригласила нас с Барбарой к себе домой на ланч. Дом ее стоял на высоком холме под большими деревьями, а окна выходили на Мартабанский залив. Она жила одна. Раз в неделю слуга-бирманец и его помощник приходили, чтобы вымыть полы, привести в порядок большой сад и почистить плавательный бассейн.