Теневые игры - Чайкова Ксения - Страница 35
- Предыдущая
- 35/122
- Следующая
Звен, покосившись сначала на меня, потом на Цвертину, тихо пробулькал что-то неодобрительное и уполз обратно в густые заросли роз и жасмина. Откуда магиня взяла этот труп – понятия не имею, небось в Неарте выловила или в какой-нибудь подворотне подобрала. А может, и сама в ходе своих чародейских экспериментов получила труп, с магов станется.
Оживленные покойники вообще не знают, что такое доброта и снисходительность, а этот, похоже, еще при жизни положительными чертами характера не отличался. А уж после смерти его и без того не сахарный нрав испортился окончательно и бесповоротно. В результате зомби, названный Цвертиной Звеном в издевательство над каким-то ее поклонником, без раздумий бросался и кусал всех, кроме своей хозяйки. Да и ее слушался со скрипом, только после повторения приказания – то ли был туповат, то ли просто так изощренно издевался над магиней, не давшей его бренному телу обрести покой после смерти и поставившей себе на службу.
– Заходи скорее, а то с улицы дует. Куртку можешь снять – у меня здесь лето. Как ты себя чувствуешь? Что случилось? – единым духом выпалила девушка, приоткрывая ворота и затаскивая меня на территорию поместья. В плане времени года она ничуть не соврала – над ее собственностью и впрямь сияли по-летнему низкие и теплые наезды, а среди плотненьких темно-бордовых бутонов роз, растущих на тщательно ухоженных клумбах, деловито перепархивали туда-сюда пронзительно стрекочущие кузнечики. Вот чего я никогда не понимала, так это принципов действия погодной магии. И ухитряются же эти чудодеи как-то даже смену сезонов года по своему капризу перекраивать!
– Я не помешала?
– Вообще-то… – Цвертина задумчиво покосилась на освещенные окна первого этажа, но отличное светское воспитание, полученное вкупе с волшебными умениями в Государственной Академии Магии и Чародейства, взяло верх, и девушка небрежно передернула плечами: – Нет, разумеется. А что? Уж не случилось ли чего, упаси нас боги?
– Тебя это не коснется,- успокоила я.- Но мне очень нужна твоя помощь.
– Опять что-то нелицензионное? А ну пойдем в дом! – воспрянула магиня, схватила меня за руку и едва ли не волоком потащила за собой по дорожке. Я позволила ей протащить себя пару аршинов, потом выровнялась и зашагала рядом, со снисходительной улыбкой наблюдая, как и без того хорошенькое личико моей подруги прямо-таки расцветает в предвкушении очередного чародейского эксперимента, до которых Цвертина была большая охотница. Талантом боги рыженькую магиню не обидели, не забыв к нему добавить усидчивость, ум, упрямство и потрясающую работоспособность. Два или три ее изобретения уже получили лицензию и были официально приняты магическими сообществами всех сопредельных держав. А сколько еще необнародованного, недавно придуманного и никому не показанного хранил ее лабораторный журнал! Кое-что смысля в чародействе, я прекрасно понимала, сколько труда и фантазии нужно для изобретения самого простенького заклинания, и потому молча и немного завистливо уважала свою подругу, которой хранители Сенаторны, помимо нехилого магического дара, щедрой рукой выделили еще и упорства, и умения достигать поставленных целей, и страстной любви к работе.
Своим привычкам Цвертина была столь верна, что это уже даже не умиляло, а вызвало тихое хихиканье. По делу там гость явился или просто так поболтать зашел – его непременно надо накормить. Причем незамедлительно и, если понадобится, в принудительном порядке. Я знала, что сопротивляться просто бессмысленно, и потому даже не пробовала спорить, пока магиня, трогательно-строгая в своем отороченном мехом халатике и домашних тапочках, отдавала приказы экономке – высоченной всклокоченной бабе с кислым лицом, вечно нахмуренными бровями и мускулистыми ручищами профессионального борца. Сколь неприятное впечатление она ни производила, приходилось признать, что лучшей домоправительницы для такого человека, как Цвертина, не сыскать. Экономка тщательно следила за режимом питания рассеянной магини, если надо – с воплями и скандалом извлекала ее из лаборатории, усаживала за стол и, как ребенка, не отпускала до тех пор, пока ее насупленная, мечущая из глаз громы и молнии нанимательница не съедала все до крошки. Магии эта бабища не боялась, а всю прочую челядь (да и саму владетельницу поместья, мне кажется) держала в таком железном кулаке, что никто и помыслить об ослушании не мог. Есть такая категория слуг – у них и король по струнке ходить будет.
Разговор двух подруг, пусть и собравшихся обсудить важные проблемы, всегда начинается с не менее важных вопросов и советов друг другу:
– Ты зачем завилась? Я понимаю – мода. Но твои мелкие кудряшки тебе шли гораздо больше, чем эти крупные и довольно-таки бесформенные локоны.
– А тебе, может, магическое осветление кожи попробовать? Не думаю, что это удачная идея – обсыпаться пудрой ото лба до самой груди.
– Ну так мне ж не годами по высокородным приемам юбками трясти. А на пару недель и косметика сойдет.
Познавательную и серьезную беседу с той степенью откровенной бесцеремонности, что позволена лишь между близкими подругами, прервало появление экономки. Сопя oт негодования, вызванного нарушением режима питания ее госпожи, бабища поставила на стол большой поднос, выполнила раскоряченное и не слишком старательное подобие реверанса и с достоинством ретировалась. Цвертина задумчиво проводила ее взглядом, вздохнула и повернулась ко мне:
– И так каждый раз. Веришь, нет, я уже даже мужчину домой привести стесняюсь – она таким волком смотрит, будто готова ту г же на месте разобрать моего кавалера на составляющие части, дабы убедиться, что он не страдает никакой хворью. Магию ненавидит просто – считает, что я однажды до какой-нибудь катастрофы доэкспериментируюсь и прямиком во Мрак вековечный скачусь. И не уходит же, хотя ей предлагали и более высокооплачиваемое место, я знаю!
– Это настоящее сокровище. Береги ее – таких верных и преданных слуг, живущих с хозяевами и ради хозяев, нынче мало осталось,- от всей души посоветовала я, придвигаясь к столу и не без некоторой оторопи снимая серебряные крышки с тарелок. Незнакомая, необычно пахнущая стряпня вызывала множество самых разнообразных чувств, но до восторга большинству из них было определенно далеко.
Яство, на глаз и нюх признанное наиболее съедобным, я без колебаний отдала Тьме, сама же, стараясь подавить поднявший голову инстинкт самосохранения, взялась за ковыряние какого-то странного кушанья, не то слишком густого супа-пюре, не то слишком жидкой каши из мяса, круп и овощей. Интересно, откуда взят рецепт этого загадочного блюда? Может, от эльфов или от гномов?
Страсть Цвертины к кулинарии, особенно к древним рецептам других рас, не поддается никаким логическим объяснениям. Уж казалось бы, кому-кому, а магине просто стыдно суетиться у печки. На что ж ей тогда чародейство и кухарка?! Но мою рыжеволосую подругу не пронять было никакой логикой – она просто предавалась любимым делам с увлечением, граничащим с настоящей одержимостью. Но, как знать, может, это и есть счастье?
Во время позднего ужина я, не вдаваясь в подробности, просто и немногословно рассказала, в какие проблемы ухитрился вляпаться мой клиент. Имен, разумеется, названо не было. Да магиня и не настаивала, прекрасно понимая, что некоторые секреты не раскрываются даже близким подругам.
- Предыдущая
- 35/122
- Следующая
